Папство в эпоху Средневековья, англиканская церковь в XVII в. или пуританская вера отцов-основателей Соединенных Штатов — все эти религиозные системы обладали вполне реальной силой, затрагивавшей практически все аспекты жизни человека, от проблем личной совести до вопросов государственной жизни. Однако сегодня, отчасти из-за их прежних грехов, реальное влияние этих традиционных конфессий является по большей части чисто номинальным и символическим, если присутствует вообще. В результате Бог сохраняет Свою власть над постоянно уменьшающимся числом людей, так что простые смертные все более и более недоумевают, до каких же пределов простирается Его декларируемое «всемогущество». Полиция, суды и администрация могут преспокойно отрезать виновным уши, отрубать руки и ноги, заключать в тюрьму и пытать и даже приговаривать к смертной казни — и все это не во имя Божье, а во имя Уголовного кодекса, партии, государства или даже такой отвлеченной формулировки, как «интересы национальной безопасности». Богу же, вследствие всех этих нововведений, отводится роль этакого удара молнии, угодившего в злополучный собор.

Каковы же те средства, благодаря которым отдельные личности и целые общественные институты завоевывают доверие масс своих потенциальных приверженцев? Разумеется, в рамках этой книги невозможно провести сколько-нибудь обстоятельный обзор таких средств. Но некоторые специфические техники выделить все же можно, ибо они способствуют активизации религиозных настроений.

Одна из таких методик — строго продуманное использование запугивания и фактора страха. Этот механизм знаком достаточно хорошо и не требует особых пояснений. Выбирается обобщенный образ врага, например сатана, антихрист, коммунизм, фашизм. Этот враг наделяется всеми негативными чертами и начинает выглядеть все более и более устрашающим, отталкивающим и угрожающим всему, что только есть дорогого в жизни: семье, благополучию, родине. Человеку, испытавшему достаточно сильный страх, более всего нужны особые институты и структуры, которые представляются ему надежным бастионом, убежищем, тихой гаванью в море страстей. Так называемые «уроки истории» наглядно учат нас, как справляться с такими жупелами и находить прибежище. И тем не менее их эффективность во многом сохраняется и в наши дни. Мы живем в мире ярлыков и лозунгов, большинство из которых создают образ противника или указывают надежный оплот, где можно найти спасение от него.

В то же время существуют и более тонкие методы воздействий. Так, например, политики часто апеллируют к доводам рассудка или здравому смыслу — или, во всяком случае, тому, что принято считать здравым смыслом. Кроме того, эти господа, как известно, большие мастера давать всевозможные обещания, шансы которых быть выполненными либо крайне ничтожны, либо отсутствуют вообще. Такие обещания сознательно спекулируют на нуждах и ожиданиях широких масс. Давая такие обещания, публичное лицо тем самым признает справедливость и актуальность подобных ожиданий. Но обещание отнюдь не обязательно будет выполнено. Действительно, обычно возникает нечто вроде обоюдного понимания невозможности его исполнения, и на одно конкретное лицо не возлагается все бремя ответственности за нарушение обещаний. Сам факт признания обоснованности надежд считается вполне достаточным, и благое намерение как бы приравнивается к исполнению обещания. Поэтому разочарование, переживаемое нами вследствие невыполнения обещания, не только не отталкивает нас, но, наоборот, укрепляет наше доверие.

Банально повторять, что в наши дни карьера политиков в решающей степени зависит от средств массовой информации. На практике это означает, что судьбы политиков зависят от их умения использовать в рекламных целях громадный потенциал массмедиа. На протяжении последней четверти века становится все более очевидно, что завоевание доверия — это по преимуществу вопрос пиара, публичной рекламы и организованной компании поддержки. Политика, политики и политиканы сегодня стали-таки же предметом продажи, как и акции на рынке. Другими словами, их необходимо «продать». Ради этого широко используются все средства рекламы, включая разнообразные методы психологических манипуляций сознанием и мнением избирателей.

Разумеется, было бы весьма рискованно свести все многообразие политических средств к эффективной рекламе. Новейшие исследования показывают, что владельцы телевизоров с пультами дистанционного управления во время пауз для коммерческой рекламы чаще всего переключаются на другой канал или отключают звук. Это вызывает самую серьезную озабоченность у лидеров индустрии рекламы, и постоянно обсуждаются все более и более действенные «меры противодействия». Однако из проведенных исследований вытекает очевидный вывод: телезрители считают рекламу пустой и глупой, бесполезной или даже вредной. Большинство образованных потребителей (а большинство потребителей сегодня — люди образованные) информированы и сведущи во многих вопросах куда лучше, чем полагают создатели рекламной продукции. Их не только трудно убедить в чем-либо. Напротив, они — люди весьма прагматичные и циничные, и если решают купить что-то, то вовсе не потому, что рекламодателям удалось убедить их в достоинствах своей продукции. Для того чтобы проводить политику на уровне массовой рекламы, необходим такой же цинизм. Люди могут отдать свои голоса политикам по прихоти, из любопытства, из желания новизны. Однако влияние и «мандат Неба», полученные таким образом, будут весьма и весьма отличаться от власти и полномочий, основанных на искреннем доверии.

С другой стороны, необходимо признать, что методы рекламы достигли явных, хотя и небесспорных, успехов. Не все из этих успехов применимы в реальной политике. В Соединенных Штатах, как мы уже говорили, религия стала таким же рыночным товаром, как спрей для волос, дезодорант или жевательная резинка. Спасение маячит на экранах телевизоров, словно некий духовный химикат, гарантирующий стопроцентную защиту от морального упадка. Человек может спастись, заказав спасение наложенным платежом по почте или заглянув в ближайшую церковь. Такие акции требуют не только немалого доверия. Они требуют также огромных затрат финансовых средств. Далее в этой книге мы попытаемся определить, насколько эффективно они выполняют функцию раскрытия смысла — то есть, другими словами, решить, следует ли квалифицировать их как религию в обычном смысле слова, или же это — нечто совсем иное.

Если человек испытывает внутреннее желание доверять, следовательно, он обладает врожденной способностью сомневаться, мобилизовать интеллект и все свои критические способности на службу скептицизму. Тем самым он проявляет свою индивидуальность, выражает чувство собственной уникальности. На протяжении многих веков религия стремилась всеми средствами нейтрализовать склонность человека к скептицизму, подвергнув, так сказать, анестезии его интеллект, чтобы удержать его в повиновении. Для этого на все его чувства было наложено проклятье. Свет, цвет, звук, запах обрушивались на его личность с такой силой, чтобы отнять у него чувство реальности. Так, мерцающие свечи, радуга цветов, полумрак, однообразно-ритмические песнопения, запах ладана по-прежнему используются в практике традиционной Церкви, чтобы создать атмосферу «иномирности», присутствия в ином измерении, не имеющем ничего общего с земным миром. И некоторые из этих методов действительно работают очень тонко. Так, например, специальные исследования позволили установить, что если ритмическая дробь барабана какое-то время синхронизирована с ритмом сердца, то ускорение темпа барабанной дроби влечет за собой и увеличение частоты ударов сердца. Таким образом — как доказали некоторые поп-звезды начиная как минимум с 1960-х гг. — можно вызывать массовое возбуждение.

Все это, разумеется, представляет собой ритуал. Его главная функция — создавать особое состояние сознания, во многом аналогичное трансу или световому гипнозу. В таком состоянии самосознание личности погружается в гипнотический сон. Находясь в таком состоянии, человек как бы растворяется в чем-то большем: конгрегации, толпе, идее, атмосфере, системе ценностей. Очень часто чувство освобождения от самого себя, растворения в некой макроличности провоцирует возбуждение настолько сильное, что оно повергает человека в экстаз. По своей психологической динамике, а то и прямо по содержанию, такой экстаз имеет весьма и весьма много общего с тем, что обычно принято называть «религиозным опытом» или более точно — «мистическим опытом». Именно такие состояния часто имеют место, например, на собраниях разных евангелических конфессий, когда люди, испытав восторг и погрузившись в транс, начинают «говорить на языках», беспричинно рыдать или впадают в эпилептически-истерические состояния. Именно к этому сводится религиозная практика практически всех сект и культов. В более отрежиссированном, организованном и контролируемом на государственном уровне виде такая практика была важнейшим составным элементом пресловутых партийных съездов Третьего рейха в Нюрнберге. В менее организованном и непредсказуемом виде нечто подобное, как правило, происходит на рок-концертах. Достаточно вспомнить то впечатление, которое производили Элвис Пресли, «Битлз», «Роллинг стоунз»: атмосфера постоянной истерики, вопли, обмороки, слезы, экстатические выкрики[149].