Они поведали Ивоне, что везут целебную грязь графу Тулузскому, которая помогает от множества болезней. Кормилица проявила к рассказу монахинь живой интерес и попросила у них немного грязи, сказав, что лицо её дочери обезображено оспой и та боится выходить на люди.

Монахини, добрые женщины, поделились с Ивоной, наполнив «ценным лекарством» вместительную глиняную чашу. Одна из них сказала, что в монастыре святой Клары бывали случаи исцеления кожных недугов. И привела несколько примеров, когда паломники принимали грязевые ванны, приготовленные специальным образом с добавлением различных целебных ингредиентов, и у них заживали язвы, застаревшие шрамы бледнели и становились менее заметными.

После того, как монахини отбыли в Сен-Флур, Ивона поспешила к Эстеле и рассказала ей о новом лекарстве. Девушка скептически посмотрела на жирную темно-коричневую грязь, заполнявшую глиняную чашу и наотрез отказалась воспользоваться ею. Почти месяц потратила Ивона на то, чтобы убедить свою воспитанницу нанести на лицо столь необычное лекарство.

Наконец Эстела уступила и, превозмогая отвращение, начала лечение.

Примерно через полгода неглубокие ранки от оспин стали бледнеть и выравниваться… Эстела обрела смысл жизни.

Как-то мимо Исуара следовал торговый караван, его хозяин попросился на ночлег и ему не отказали. Ивона накормила путников и с интересом выслушала, что происходит в Маконе.

Эстела, уже давно созревшая для замужества и страстно желавшая любви, подглядывала за гостями из потайной комнатки. Ей приглянулся смуглый юноша, лет семнадцати, помощник торговца.

Она не выдержала, покинула своё укрытие и предстала перед постояльцами во всей красе: в полупрозрачном одеянии, распущенными волосами, лицо её скрывала серебреная маска.

Ивона издала протяжный стон. Торговцы обомлели. Но юноша интуитивно почувствовал красоту Эстелы, встал, поклонился ей, произнеся изысканные слова приветствия.

Эстела взяла его за руку и тотчас увлекла за собой…

А ещё через несколько дней появились монахини, что некогда следовали в Тулузу. В Исуаре им оказали радушный приём. Они поинтересовались: помогла ли их чудодейственная грязь девочке, дочери Ивоны.

Та в свою очередь рассыпалась в благодарностях. Старшая же из монахинь сказала:

– Ещё в монастыре мы совершили над грязью специальную молитву, окропили её святой водой. А по дороге в Тулузу мы возносили молитвы Деве Марии Авиньонской, исцеляющей женщин и девочек от различных недугов. Вот она сила слова божия! – истово воскликнула она и осенила себя крестным знамением. – Дева Мария услышала нас и ваша дочь на пути в исцелению. Могу ли я осмотреть её, я пользую больных уже давно…

Ивона смутилась. Женщина не знала, как поступить: ещё раз солгать монахиням, которые хотели «её дочери» только добра, она была не в силах.

Ивона разместила монахинь на ночлег в лучшей замковой комнате, а сама направилась к Эстеле. Та предавалась своему любимому занятию – чтению. В последнее время она увлеклась рыцарскими романами, несколько фолиантов она нашла в здешней библиотеке. Вероятно, ими зачитывалась Франсуаза в юные годы, пока не вышла замуж за Гуго де Тьера.

– Эстела… – произнесла кормилица, стараясь ни чем не выдать своего волнения. – В замке монахини… Ну, те, что поделились с нами чудодейственной грязью.

Эстела оторвала взор от фолианта. Отблеск свечи метнулся по её серебряной маске. Ивона невольно содрогнулась, ибо вид у девушки был зловещим…

– И что они хотят, эти святоши? – недовольно спросила она.

– Одна из монахинь давно пользует больных кожей и хорошо в этом разбирается…

Эстела резко встала со стула с высокой резной спинкой, на коем ещё в былые времена восседал барон де Исуар.

– Ты что хочешь, чтобы я сняла маску и показала ей своё лицо?! – в гневе возопила девушка.

Ивона покорно поклонилась.

– Да, госпожа. Вы не можете упустить такой шанс… Не можете же вы всю жизнь провести в Исуаре! Я уверена вас ожидает блестящее будущее! Мне приснился сон…

Эстела удивлённо воззрилась на кормилицу. Её огромные карие глаза блестели сквозь прорези ненавистной маски.

– Ты никогда не разгадывала снов, Ивона… Что это тебе взбрело в голову?

– Ах, госпожа, не гневайтесь. Я видела рыцаря в чёрном облачении, он выносил вас из огня.

Эстела пожала плечами.

– И что это значит?

– Придёт рыцарь и он спасёт вас.

– Ах оставь, эти глупости, Ивона… Это только в рыцарских романах заканчивается всё хорошо. – Разочарованно произнесла Эстела.

– Госпожа, вам уже двадцать лет… – пыталась вразумить свою воспитанницу Ивона. – Годы идут… Лучшие годы… Вы хороните себя заживо…

Эстела снова отмахнулась, разговор явно раздражал её. Исчерпав все имевшиеся у неё доводы, Ивоны решила использовать последний аргумент:

– Все в замке знают, вы провели ночь с молодым торговцем… И вы не снимали маску…

Эстела встрепенулась.

– Как ты смеешь! – возмутилась она, в гневе наступая на кормилицу. – Ты моя кормилица и не более того!

– Я ваша вторая мать, госпожа! – ответствовала Ивона. – Кому вы нужны кроме меня?

Эстела внезапно сникла и разрыдалась…

Немного успокоившись, она сказала:

– Твоя взяла, Ивона… Пусть монахиня осмотрит меня…

Пожилая монахиня была крайне удивлена, когда перед ней предстала Дама в серебряной маске.

– Это твоя дочь, Ивона?.. – невольно удивилась она.

– Я – кормилица этой девушки и фактически воспитала её, – призналась Ивона.

– Что ж… Несите свечи. – Распорядилась монахиня. – А вы, сударыня, снимите маску…

Эстела повиновалась.

… В комнате ярко горели свечи, монахиня приблизилась к Эстеле и начала тщательно осматривать её лицо, попутно задавая вопросы Ивоне.

Осмотр длился недолго. Наконец монахиня вынесла свой вердикт:

– Удивительное действие грязи… И молитвы разумеется! Вам, дочь моя, следует посетить монастырь святой Клары в Виши и продолжить лечение. Думаю, вы исцелитесь почти полностью, но для этого требуется время.

– Но я… Я не знаю… – растерянно пролепетала Эстела.

– Я понимаю ваше смятение, дочь моя. Вам придётся проделать дальний путь, прикрывая лицо. Ведь именно поэтому вы носите маску… Вы боитесь людей…

Эстела кивнула.

– Я должна всё обдумать.

Монахиня улыбнулась.

– Не бойтесь, всё будет хорошо. Вы непременно исцелитесь, и вас ждёт совершенно другая жизнь. Ведь святая Клара, некогда открывшая целебные свойства грязи считалась, – монахиня перекрестилась, – прости меня, Господи, за дерзость: необычайно уродливой. И всё потому, что кожа её была покрыта безобразными красными пятнами. Клара построила хижину около грязевого озера и однажды заметила, что её вечно перепачканные ноги, а она ходила босиком, побледнели. Краснота начала спадать, а через некоторое время кожа на них приобрела естественный оттенок.

… На следующее утро монахини покинули замок Исуар, оставив Эстелу, Даму в серебряной маске, в крайнем смятении.

Ригор, терзаемый сомнениями, и ничего не подозревавший Карл следовали в замок Исуар.

От Тьера до Исуара было примерно десять лье, по горным дорогам примерно два дня пути. Путники переночевали около костра на открытом воздухе. Стол конец октября и ночи становились прохладными.

Покинув замок Тьер, избавившись от очарования и давления баронессы, Ригор попытался собраться с мыслями. Он сидел подле костра, закутавшись в плащ, и размышлял:

«Стать бароном – мечта моей жизни… Не придётся скитаться по дорогам… А может быт вернуться в Монбельяр?.. Нет-нет… Виконтесса прекрасно знает, кто я на самом деле. Вопросы чести для неё на первом месте. Да и потом я не прославил её имя, как обещал… Сколько же времени прошло с тех пор, как я покинул Монбельяр?.. Почти два года… Но я не хочу убивать эту несчастную из замка Исуар, пусть даже она уродлива, как мантикора[76]… Но тогда я не смогу вернуться в Тьер… И что же? Опять скитания…»