Любопытно (и вполне характерно), что работа Туринской комиссии проходила в атмосфере строгой секретности. Явных причин для подобной таинственности не было. Когда слухи о секретных исследованиях всё же стали достоянием гласности, официальные власти отрицали, что происходит нечто большее, чем регулярный осмотр Плащаницы. И лишь в 1976 г. было объявлено, что ткань была подвергнута анализу, и даже были названы имена специалистов. Эта информация исходила от самого короля Умберто, законного владельца Плащаницы.
В 1970-е гг. наблюдался быстрый рост научного интереса к Плащанице, особенно в США. В 1977 г. были сформированы две исследовательские организации: BSTS в Великобритании и STURP в США, возникшие после конференции в Альбукерке, штат Нью-Мехико, посвящённой Плащанице. Вторая из этих организаций в 1978 г. продолжила исследования образцов ткани.
Это был очень важный год для изучения Плащаницы. Плащаница была выставлена на всеобщее обозрение с 26 августа по 8 октября, что вызвало настоящую волну общественного интереса. Появилось несколько книг, посвящённых этой теме. Наиболее содержательная из них, «Туринская Плащаница» Яна Вильсона, воспринималась как прорыв и этапная веха в деле ознакомления всех и каждого с этой темой и стала международным бестселлером. Кроме неё, можно назвать ставший лауреатом престижной премии документальный фильм «Безмолвный свидетель» Генри Линкольна (впоследствии – соавтора книги «Святая кровь и Святой Грааль», опубликованной в 1982 г.) по сценарию Яна Вильсона. Книга и фильм резко подняли статус Плащаницы среди католиков и некатоликов. Эта ткань стала ключевой точкой в дискуссии, развернувшейся во всём христианском мире, и лицо Человека на Туринской Плащанице глядело из витрин тысяч и тысяч книжных магазинов, поражая своей смиренной кротостью, прямо на миллионы лиц, а тайно – в миллионы сердец.
Вклад Вильсона в изучение Плащаницы трудно переоценить. Движимый внутренней убеждённостью в том, что эта материя действительно является погребальным саваном Иисуса Христа, он очень редко позволял такому мнению заявить о себе на страницах «Туринской Плащаницы» и с тактом и чувством стиля – хотя и без особой убеждённости – утверждал, что возможны и другие объяснения её происхождения. Его публичные заявления по поводу Плащаницы и по сей день остаются образцом во многих отношениях, однако они производят крайне наивное впечатление своим стремлением к внешней объективности. Его оригинальный сценарий «Безмолвного свидетеля» вначале был озаглавлен «Он воскрес: история святой Плащаницы Христа».
Но для людей, склонных к строго научной аргументации, наиболее важным событием 1978 г. была серия опытов, проведённых STURP совместно с небольшой бригадой итальянских учёных и Максом Фраем. В течение пяти дней после октябрьской экспозиции Плащаницы STURP получил свободный доступ к ней и даже разрешение взять образцы материи для последующего анализа.[9]
Главной задачей STURP было установить, каким образом сделано изображение на Плащанице и является ли оно делом рук человеческих или нет. Однако, несмотря на все усилия, исследователи так ничего и не выяснили.
Они исследовали Плащаницу в инфракрасных лучах и в ультрафиолетовом спектре, а также применяли более привычные методы, такие, как изучение под микроскопом. Образцы ткани получали весьма просто: приклеивали полоски клейкой ленты поверх материи, а затем отделяли их и изучали отставшие нити. Целью большинства этих исследований было выявление присутствия в ткани искусственных красящих пигментов. В общей сложности учёные потратили на эти исследования 100 тыс. часов, анализируя данные, и потому весь проект обошёлся в 5 млн фунтов стерлингов.
Условия исследований были далеки от идеальных: STURP привёз целую лабораторию к Плащанице, а не наоборот, и к тому же существовал жёсткий лимит времени, а это значит, что непременно что-нибудь будет упущено, ибо это обусловлено самим характером работы. Кроме того, результаты нельзя было проверить, поскольку их невозможно было повторить.
Из всех исследований, которые предполагал провести STURP, церковные власти запретили лишь одно. STURP намеревался осуществить радиоуглеродную датировку ткани, что считалось решающим аргументом в оценке её подлинности. Церковь опасалась, что в ходе испытаний будет повреждена большая часть ткани, и поэтому разрешение на эти исследования дано не было. Однако исследователи заявили церковным властям, что для этой цели вполне могут быть использованы образцы тканей, взятые Туринской комиссией в 1973 г. Услышав это, церковь потребовала, чтобы эти образцы были возвращены по месту их хранения – в Туринский собор. И когда образцы всё же были переданы STURP в 1979 г., власти настояли, чтобы ткань не подвергалась радиоуглеродному анализу.
Однако через некоторое время Церковь сочла возможным обойтись без извинений и прибегла к нажиму. В октябре 1986 г. папа римский Иоанн Павел II, после встречи представителей семи лабораторий (число лабораторий было сокращено до трёх, чтобы уменьшить ущерб, причиняемый ткани) с лидерами Понтификальной академии наук в Турине, дал разрешение или, точнее говоря, благословение на проведение исследований.
Принцип радиоуглеродной датировки сводится к следующему: углерод-14 представляет собой радиоактивный изотоп углерода, который формируется в верхних слоях атмосферы под воздействием космических лучей. Он поглощается всеми организмами и поэтому всегда может быть выявлен в них. Скорость поглощения углерода представляет собой постоянную величину на всём протяжении жизни организма, и, когда последний умирает, уровень содержания углерода-14 в нём постепенно снижается в течение громадных периодов времени, причём опять-таки – с постоянной скоростью. Метод радиоуглеродной датировки определяет содержание углерода-14 в пробе; и, поскольку уровень накопления изотопа С-14 в живом организме может быть рассчитан заранее, разница между реальным его содержанием и константной величиной и будет показывать возраст образца.
Лишь после активного лоббирования со стороны ряда заинтересованных сторон, в том числе и Яна Вильсона, Ватикан наконец дал разрешение на проведение радиоактивной датировки ткани Плащаницы. В числе трёх указанных лабораторий, проводивших эти исследования, были: лаборатория университета штата Аризона в Таксоне, исследовательская лаборатория Оксфордского университета и Швейцарский федеральный технологический институт в Цюрихе. Председателем учёного совета был назначен профессор Тедди Холл из Оксфорда, известный своим скептическим и крайне негативным отношением к проблеме.
Сам акт получения проб был окружён типичной для церкви атмосферой тайны. Хотя официальная дата была назначена на 23 апреля 1988 г., её без всякого предупреждения перенесли на 4 часа утра 21 апреля, когда в Турине находился президент Италии, отвлёкший на себя основную часть внимания масс-медиа. Присутствовали представители всех задействованных лабораторий, а также Тедди Холл. За работами наблюдал Майкл Тат из исследовательской лаборатории Британского музея.
От угла Плащаницы был отрезан кусочек размером примерно 10 см, после чего его разрезали на три образца. Затем они были уложены и запечатаны в специальные контейнеры и каждой из лабораторий было передано по одному контейнеру. Весь процесс взятия проб снимался на видеокамеру.
(Любопытно, что после того, как пробы были вырезаны, Джованни Риджи, специалист по микроанализу, назначенный самими церковными кругами для взятия проб, тайно – но с ведома официального хранителя Плащаницы, кардинала Анастасио Баллестреро, архиепископа Туринского, – снял несколько нитей из области кровоподтёков на Лике и поместил их в специальный контейнер. Зачем он сделал это и почему его действия окружены ореолом секретности, остаётся тайной. В конце 1992 г. Риджи передал их педиатру и энтузиасту изучения Плащаницы доктору Леонсио Гарца-Вальдесу, чтобы провести анализ крови на ДНК. По всей видимости, даже преемник Баллестреро, кардинал Джованни Сальдарини, не подозревал о существовании этих проб до тех пор, пока Гарца-Вальдес не прислал ему экземпляр статьи о пробах крови на ДНК, проведённых в 1996 г. Неудивительно, что Сальдарини в гневе заявил, что Риджи не имел права никуда передавать и даже хранить у себя эти пробы, и потребовал их немедленного возвращения. Прелат также ясно дал понять, что церковь решительно отрицает достоверность и выводы любых научных исследований, проводимых с этими пробами.
