– Ай, Мейсон, ты мне будешь рассказывать? Помнишь, как вы двое приперлись на мой день рождения, где мне всего-то надо было делать, что улыбаться и получать подарки?

А чего, хорошо повеселились, я по обыкновению познакомился с наемной девочкой, разливавшей напитки (двойная удача!), а Мик ухитрился понравиться сонму сестричек мамы Барнет, потому что горячо поддержал беседу о нынешнем неудобоваримом «поколении пепси». Кончилось, как всегда, беготней и пожаром, зато обошлось без стрельбы, ибо я на такие мероприятия принципиально не беру оружия, и почти без драки. А как и зачем Чарли оказался на крыше, откуда его под дружные матюги снимала пожарная команда, я вообще упустил. Убежавшую свинью так и не поймали, серебряные ложечки так и не нашли, а рояля, который по всем прикидкам ждала скорбная участь, на вечеринке не оказалось. Ничего страшного, зачастую и хуже кончается. Почему нас больше не приглашали – тайна велика есть. Возможно, потому, что мы частенько в отъезде, в том числе и в эту знаменательную дату. Может, это семейство чернокожих шовинистов принципиально склонно вешать всех собак на таких, как мы, настоящих викингов. А может, подарок не понравился, хотя на Укаяли почитается замечательным, и пройдохи индейцы хибаро содрали с меня за эту чудесную сушеную голову белого человека целых двенадцать сухпаев. Так всегда, ты к людям как к родным, с уважением к их угнетенным корням, а они ни черта не ценят.

– А если все-таки что-то случится, мы тут сможем обороняться? – напомнила о себе Айрин. – Или там отступить куда?

– Разве что выйти и погулять между крепостью и вардами. Правда, там птеродактили, но Эл божился, что никого, крупнее Чарли, они не сожрут.

– Эй-эй!

– Расслабься, Чарли, мы от них можем этой самой пакетной жратвой откидываться. Будут сыты – и на тебя не позарятся. Выход из крепости вроде один, но Мик уже пробил одну дырку в стене, и я почти уверен, что ему понравилось, и дальше будет круче.

– Надо же топор опробовать, – согласился Мик. – Эа… извините. Сегодня уже не буду, у меня, как внезапно выяснилось, деликатный пищеварительный тракт. А вот завтра, как оно урегулируется, непременно пойду дрова заготавливать.

– Эл указал на местную баню. Это там, по коридору налево, и направо вниз – видно будет. Больше радоваться нечему, хотя этот волосатый ухитряется.

– Ну он прав, рыдать пока не приходится. Лично я при упоминании слова «Ад» заложился на гораздо более серьезные обстоятельства.

– Именно в расчете на них ты прихватил отбеливатель?

– Мейсон, я не виноват, если ты держишь в бутылках от отбеливателя отбеливатель. Я думал, там чего-нибудь такое, типа спирта или гексогена.

Кстати, да, это было бы разумно. Я не побрезговал открутить колпачок. Нет, на спирт это похоже менее всего. А больше всего таки на отбеливатель. Как назло, нам тут и отбелить особо нечего – разве что остатки рубашки Чарли, если не ошибаюсь, она еще вчера… или сегодня? – совсем собьешься без фиксированной смены дня и ночи… – сияла снежной гладью. Пустил бы в обменный фонд, да меняться здесь не с кем, а кроме того, сложно поверить, что чистый белый цвет на адских просторах так уж востребован.

В размышлениях я отщипнул кусочек от недоеденного брикета. На вкус оказалось похоже на лежалый шоколад, которого премного довелось нажрать в походах. Прожевалось легко, воспрявший желудок немедленно потребовал добавки, но поданный самоотверженным фоном пример даром не пропал – желудку было указано на его место. Никогда не поздно добавить, а вот тяжесть в брюхе нам нынче, когда мы остаемся сами себе бойскауты, вовсе ни к чему.

– Пойду исследовать форт. Чтобы иметь представление, если что – куда бежать, где садиться в засаду, а где и растяжку приспособить. Кто со мной?

– Я, но мысленно. – Мик с кряхтением охлопал свое брюхо. – Если по пути найдешь аптечку, прихвати мне фестальчику. Бывает, оказывается, необоримый враг. Имя ему – нет, Чаки, не еда, а жадность. Еще я бы прилечь не отказался.

– Поди вон поплавай. Эл от всех хворей рекомендовал.

– Эл любые хвори отпугнет одной своей занудностью. Я склонен отлежаться на правах раненого в живот. – Фон ногой подтянул к себе одну табуретку, рукой – другую и, тяжело покряхтывая, на них умостился в позе, близкой к горизонтали. – Не беспокоить, если только пиво не найдете.

Ни Айрин, ни Чарли не выразили желания меня сопровождать. Не скажу, что огорчился. Так и пошел – сам-один, фривольно почесывая зудящее от ошметков засохшей грязи тело, аккуратно огибая острые углы и заглядывая в дверные проемы, на всякий случай подчеркнуто медленно, чтобы не повздорить невзначай с очередной мембраной.

Окнами они тут пренебрегали со всей очевидностью, вероятно, в силу технической необходимости, раз уж от религиозного фанатизма истово открещиваются. Даже бойниц не было, что косвенно подтверждает безоговорочную крутость Хранителей, которые не почесались заточить здание под оборону. Комнаты с некой периодичностью попадались по обе руки. В одной обнаружилось что-то типа сильно покрушенной лаборатории, усыпанной обломками битой посуды. В другой случился ряд разновысоких цилиндров окраса радужного, а назначения непонятного: не гудели, не шевелились, были подвергнуты при штурме обстрелу (куча гильз у входа в комнату), но, кажется, от него не пострадали и даже следы пуль нашлись только на стенах комнаты, в местах, куда пришелся рикошет. Может, инкубаторы, а может, их цитадельский цверг натащил сюда местного базальта и собирался вытесать из него эпичные статуи. Не думать. Не думать. Инструктор запретил.

На определенном этапе путешествия я набрел на площадку, с которой один коридор уводил круто вниз, а второй так же круто вверх. Вниз Эл просил не ходить. Не будем огорчать парня… по крайней мере, пока он официально не убыл. Так что полез вверх. Не так чтобы тут была явная лестница, но в полу коридора обнаружились глубокие насечки, дающие хорошее сцепление. Перил по стенам не сделали, и вообще Эл верно подметил, обозвав общие принципы здешнего строительства аскетичными. Если не считать этих непонятных цилиндров, абсолютно ничего лишнего. Как он там говорил – «Цитадель не для удобства, а для безопасности». Справедливенько.

На втором – или каком? Что за чертова дыра, ни тебе дни считать, ни этажи… на каком я был-то? То ли первом, то ли, учитывая его высоту над землей, полуторном, этаже сразу сыскалась мечта прожрушного фон Хендмана – спальные помещения, несколько небольших симметричных комнат с высокими тюфяками прямо на полу. Это уже намного круче, чем те тонкие туристические пенки, на которых обычно приходится дрыхнуть в походе. На каждом тюфяке нашлось аккуратно сложенное одеяло, и этим меблировка была завершена. Не то чтобы я ожидал найти хоть одну плазменную панель во всю стену, с набором кабельных каналов (лень свои заводить, так могли бы воровать у нас. Какие проблемы – все так делают!), но, может, хоть лампочки для чтения… Ах да, тут лампочки ни к чему, тут никогда не темно, в пику известной мне физике. Откуда, интересно, берется умеренная освещенность в помещении, где ни одного окна, ни одной лампы, а в единственном дверном проеме торчит во весь рост недоумевающий посетитель, не отбрасывая даже тени?

Нашелся и заклинательный чертог, а в нем знакомое уже портальное явление – ровный эллипс без рамы, застывший зернистой поверхностью с непонятной картинкой. Комната сильно пострадала от нескольких зарядов С-4, полдюжины этажерок, некогда стоявших вдоль стен, теперь в прихотливом порядке валялись на полу. Несколько монументальных сооружений уцелели… или выглядели уцелевшими? Небольшая округлая напольная панель, исчерченная неведомыми закорючками. Сложная конструкция из вложенных друг в друга металлических ободов, пустого места в ней было намного больше, чем чего бы то ни было еще, так что взрывная волна не сумела причинить ей существенного вреда. А это вот выглядит как тот телефон, что Эл собирал на берегу реки, вполне вероятно, он же сложил и этот. Заброшен в уголок, очевидно в сердцах. Кровью все действительно уделано, как в дешевом ужастике. Резкий какой у Хранителей Мастер боя. Или просто встал не с той ноги, а тут глянь – прутся местные вайперы. С кем не случается.