А мистер Мейсон-то тут при чем? Разве он уже успел запятнать себя признаками морального разложения? Если он прознал про Джоан, так я могу объяснить… был пьяный, все такое.

– Я всего лишь хотела расставить все точки над «i» и установить теплые дружеские отношения по мужскому стандарту, – проворчала Айрин, потряхивая отбитой кистью.

– Тогда у тебя и бутылка запасена? – вскинулся Мик с надеждой.

Фляжка вообще-то есть у меня – обнаружилась в бездонном жилетном кармане. Вроде в ней даже что-то булькает. Но прибережем на черный день. Вовремя приключившееся разочарование изумительно укрепляет нервную систему. Ничто не способно устрашить человека, хоть раз на пороге нервного шока обнаружившего в вожделенной заначке прокисшую фанту.

– Предлагаю опустить формальности, – внес я разряжающее обстановку предложение. – Или хотя бы отложить их до той поры, пока мы не окажемся в безопасности. До тех пор я осознаю всю серьезность нашего положения и буду прикрывать всех с равным энтузиазмом.

– Похоже, Айрин, твоя задница в надежных руках, – подытожил Мик. – Пойдем, или будет инструктаж? В кого стрелять, кого метелить? Может, по пути и хорошие люди попадутся, а тут мы шумною толпой, как цыгане по Бессарабии…

– Если я прав и мы в Шпиле Баньши, то лучше всего быстрее бежать, – пожал плечами Эл. – Я никогда здесь не был, но был в схожих строениях. Обычно в них селятся создания, не блещущие скоростью, – им куда вольнее снаружи. Так что будем действовать по обстоятельствам. Если покажется нужным выстрелить – не стесняйтесь, я предупрежу, когда этого делать точно не нужно.

– Идем вниз?

– Разумеется, мистер Мейсон. До земли, как мне показалось, футов двести… Я не вижу сквозь весь слой тумана, но ориентируюсь по верхушкам деревьев, которые разглядел. Учтите это! Я буду вести, но, если вдруг… – запнулся. Правильно делает. Мы не то чтобы суеверные, но к чему лишний раз подбрасывать судьбе идеи? – Имейте в виду, что выход должен быть примерно на этом уровне, хотя шахта Шпиля может опускаться и гораздо глубже. Ни в коем случае нельзя спускаться в глубины! Лучше прыгнуть из окна, если не удается найти выход.

– А что в… – подал голос Чарли, но тут же стушевался под жерлами свирепых взглядов. Что за манера – интересоваться всякой гадостью?! Сказал понимающий обезьян, что нельзя, так нет же – непременно надо поторговаться. – Ну ладно, потом как-нибудь расскажешь, за кружечкой… хм… бочечкой… А можно мне у этого парня штаны одолжить?

– Одолжить? Берите насовсем, он все равно умер.

– О! Так, может, вы это… выйдете?

Чарли верен себе. И маминым наставлениям. Интересно, кого он тут опасается искусить зрелищем своего подштанного розария.

– Возможно, сразу за дверью нам придется быстро бежать, – решительно отрезал Эл.

– Я и отвернуться могу, – фыркнула Айрин. – Где вы взяли этого неженку?

– Блюститель порядка, – пояснил Мик. – Я тоже могу отвернуться. Надеюсь, Чаки, ты это не воспримешь как бойкотирование чернокожего меньшинства?

Ну и я заодно отвернусь. Поддамся мощному коллективному порыву.

– Напоследок хочу прояснить еще один щекотливый момент. – Эл потупился. – Мы знаем, что нашим врагам нужна мисс Ким. Но что именно в ней – не знаем. Может быть, им нужно ее сознание, а может быть – глаз, зуб или сердце. Поэтому она не должна попасть им в руки – ни живой, ни, мистер Мейсон, мертвой.

– Вот на этом спасибо, – буркнула Айрин и пробуравила меня огненным взором. – Понял, ты, рыцарь печального образа? Не надо в меня стрелять для профилактики.

– Это я понял. Я не понял, что с тобой делать, если нас таки – представим такую притчу – начнут одолевать. Сожрать, что ли, с костями?

– Обаяшка, – Айрин вздохнула. – А меня все родственники спрашивают: почему ты не замужем? Мейсон, съездишь со мной к родителям? Ты – живой ответ…

– Это да, такого парня и обождать стоило, – понял по-своему Мик. – Говорил я тебе, Мейсон: давай глаз подобью. Теперь уже поздно…

Опасную тему я пропустил мимо ушей, ожидая от Эла инструкций.

– Я не знаю, мистер Мейсон, – подавленно объявил Хранитель и даже постарался сгорбиться, но, если в человеческом облике ему это удавалось, то в натуральном только руки отвисли до колен и плечи пошли такими валунами, что захотелось спрятаться за картиной-порталом. – Мы не должны отдать ее – и все. Поэтому… Надеюсь, вы все поймете и извините меня: если придется тяжело, я буду спасать в первую очередь ее.

Похоже, на такой аргумент, как грубый и прагматичный Мейсон, родственники Айрин с успехом могут возразить заботливым и верным Элом. Если не догадаются сами, я подскажу. Чего не сделаешь под страхом грыжи, на мысли о которой Айрин наводит всеми своими изометрическими рельефами.

– В таком случае нам не мешало бы знать, как себя вести, если мы вдруг останемся без присмотра, – рассудил Мик. – Потому что я с детства ненавижу возвращаться домой рука об руку с заботливым дядей в форме. Не зная броду, на воду дуешь… или как-то так.

– Не уверен, что понял, но могу посоветовать вам только выживать любой ценой. Как только я доведу мисс Ким до Цитадели, я немедленно отправлюсь обратно за помощью и найду вас… Но давайте не будем о таких крайностях. Я надеюсь, что мы проскользнем все.

– А запросить подмоги отсюда каким-нибудь магическим путем ты не можешь?

Эл призадумался. Вот она – автономная боевая единица мощностью, на глазок, в три лошадиных силы. Даже мысли о привлечении поддержки в голову не пришло! Истинный паладин. Это тебе не наши горе-вояки, только и мечтающие перевалить боевую задачу на крылья бомбоносной авиации. Ой. Про авиацию – это я решительно не к добру вспомнил. Как запросит сейчас напалмовый удар по Шпилю Баньши!.. Сам-то вывернется, а мы?..

– Не здесь, – определился Хранитель наконец. – Тут может быть опасно устраивать любые ритуалы. Я попробую, когда мы выберемся на открытое пространство… если, конечно, представится такая возможность.

Вот и хорошо. Вот и правильно. Сбросят нам с какого-нибудь ковра-самолета десант таких вот верзил с мечами, тут-то окрестные отщепенцы вдоволь нарыдаются. Хотя, если вдуматься, мы с Миком затем ли сюда дергались, чтобы смирно сидеть на лавочке под бдительным присмотром Хранителей? Нам обещали минералы. Минералы водятся… гм… в шахтах?.. А под землю соваться нас только что предостерегли. Впрочем, Эл еще ТАМ сказал, что сбор-де их чреват некоторыми опасностями. Ишь, правдолюб. Теперь и не подкопаешься, чтобы уличить в сокрытии истины и потребовать компенсацию…

Стоп. Когда я начинаю мыслить юридическими категориями, становлюсь себе настолько противен, что и словами не опишешь. Дядюшка (по крови он дядюшка только Чарли, но настаивает, чтобы молодежь обзывала его этим умилительным прозванием) Лоуренс, преуспевающий адвокат, до сих пор не может понять, за что я его каждый раз при встрече норовлю уронить с лестницы. А ведь это предельно просто, более того, во всех детских книжках так или иначе растолковывается. Нельзя обустраивать свою жизнь за счет применения казуистики к чужим судьбам! Особенно так, как сам дядюшка Лоуренс, который каждое свое выступление в суде начинает с фразы: «Дамы и господа, я – черный!» И все, и трава не расти, виновен там, не виновен – вы что, не видите? Я его адвокат, я за него, и я – черный, какие такие законы, справедливости и установления истины? Забыли про тыщи лет угнетения? Напомним! Нет уж, спасибо. Свод законов – он уж либо в уме, либо в сердце. Вот Эл, как ни скрытничает, а за версту же видно, что ни на каком краю себе не изменит, потому что судьба, потому что нашел, просто – потому что… А наша цивилизация беспощадно лишает своих жертв таких простых добродетелей, как порядочность. И прут бесконечным потоком дядюшки Лоуренсы, блестяще апеллируют в судах к малоизвестным поправкам и историческим прецедентам, а если вдруг никак – то «Я черный!», это не может не попасть, и вытаскивают из глубочайшей задницы таких моральных уродов, что кровь в жилах стынет. А я болтаюсь, как известная субстанция в проруби: на одном конце амплитуды тошно, на другом слишком болезненно, посередине – себя не уважать, и потому дядюшку невзначай с лестницы, а Эла на смех…