Таковы уж мужчины.

Но этот дом идеально подходил для Антуанетты, поэтому София решила, что все не так плохо.

— Леди Далби, — приветствовала хозяйка Софию, — я очень рада вас видеть. Какая жалость, что наши пути так редко пересекаются.

— Леди Ланрит, — сказала София, держа Джорджа под руку, — спасибо за теплые слова. Вы очень добры. Позвольте представить моего племянника, мистера Джорджа Грея.

Джордж с игривой усмешкой на губах склонил голову в знак приветствия, но не поклонился, хотя знал, что это неправильно. Но таков уж был Джордж.

— Леди Ланрит, — пробормотал он.

Бедная Антуанетта чуть не растаяла от удовольствия. София считала, что леди Ланрит давно пора расслабиться и начать наслаждаться жизнью. Муж Антуанетты, лорд Ланрит, был слишком стар, но эта бедняжка не очень стремилась искать приключений на стороне, хотя могла бы себе это позволить. Очень глупая позиция для леди, у которой нет ни мужа, ни детей, ни долгов. Это не поддавалось разумному объяснению.

— Леди Далби. Мистер Грей, — сказала леди Пейнтон низким грудным голосом, бросив на Джорджа откровенно оценивающий взгляд. — Рада вас видеть.

— Иначе и быть не может, — сказала София, а когда Бернадетта наконец удосужилась посмотреть на нее, добавила: — Видеть вас большое удовольствие, леди Пейнтон.

Обе сестры, обе вдовы, старшие из четырех дочерей графа Хелстона, были совершенно не похожи, но ошибиться в том, что они сестры, было невозможно. С самой младшей из сестер София не была знакома лично, но по слухам знала, что у всех сестер одинаковый цвет волос и глаз, из-за чего все четверо слыли восхитительными красавицами. Они были не просто красивы — темные волосы в сочетании с зелеными глазами оставляли неизгладимое впечатление. Антуанетта была наделена красотой утонченной: черты ее лица, тонкие и благородные, ассоциировались со спокойной классикой, в то время как Бернадетта с ее чувственной откровенной красотой внешне напоминала коварную сирену, что полностью соответствовало ее натуре.

Джордж, как и следовало ожидать, был поражен.

— Леди Пейнтон, — сказал он, пожирая ее горящими глазами, — я безумно счастлив, что снова вижу вас. — Он не кривил душой.

— Мистер Грей, — заговорила леди Пейнтон, — вы ведь еще не знакомы с лондонским светом и его бесчисленными удовольствиями?

— Не совсем так, — вмешалась София. — Пойдем, Джордж, я должна тебя представить…

— Представить? — переспросила Бернадетта.

— Всем гостям, — сказала София. — Джорджу нравится общаться. Он хочет со всеми познакомиться и обо всем узнать.

— И все попробовать? — подсказала Бернадетта, одарив Джорджа откровенным взглядом.

Казалось, Джордж был околдован. Казалось, он совершенно забыл, зачем София попросила его сопровождать ее на этот прием.

Появление лорда Пенрита разрядило обстановку. У Пенрита было неоценимое качество — он был необыкновенно милым человеком, и его влияние всегда оказывалось благотворным и своевременным, за что София и любила его. И вновь обмен приветствиями, поклонами и реверансами — обязательная демонстрация хорошего воспитания и знания этикета.

— Я так рада, что вы наконец пришли, лорд Пенрит, — сказала леди Ланрит. — Мы вас ждали и уже начали беспокоиться, что неотложные дела помешают вам прийти.

Поскольку Бернадетта, леди Пейнтон, еще на балу у Прествиков пыталась соблазнить Пенрита, который охотно стремился попасть в ее сети, и поскольку сама Антуанетта не присутствовала на том балу, было понятно, почему она так обрадовалась его появлению.

Все, включая Джорджа, смотрели на Бернадетту.

Бернадетта улыбалась призывно и чувственно, без намека на смущение.

Джордж сиял, очарованный, как и любой мужчина, эротичной притягательностью этой женщины.

Пенрит тоже улыбался, всем своим видом пытаясь показать Бернадетте, как сильно желает ее.

— Мне пришлось задержаться, но, думаю, я не единственный, кто опоздал?

— По правде говоря, еще не все пришли, — спокойно ответила Антуанетта.

— Это меня не удивляет, — сказал Пенрит. У него был приятный, обволакивающий голос. Бернадетта облизнула губы и томно опустила глаза. — Все дело в пари, которые заключались в клубе «Уайтс». Все торопились записать их в книге ставок до того, как начнется ваш прием. Никогда раньше не видел такого интереса к пари и такого ажиотажа. Это можно объяснить только одним. Все пари были спонтанными и возникали как грибы после дождя, а такие пари, как известно, самые интересные.

— Вы тоже участвовали, лорд Пенрит? — спросила Бернадетта сладострастным полушепотом. — И о какой леди идет речь?

— Да, должен признаться, вся шумиха из-за одной леди, — сказал он. — Но напрямую я в этом не замешан, леди Пейнтон, только косвенно.

— Жаль, — ответила Бернадетта.

— А что за пари, лорд Пенрит? — спросила леди Ланрит, сдерживаясь, чтобы не заглянуть ему через плечо посмотреть, не появились ли остальные гости.

— Я скажу вам, ибо вы все равно узнаете, собственно, как и все остальные. Думаю, завтра к полудню об этом будет говорить весь Лондон.

— Пари заключено на чью-то свадьбу или любовный роман? — спросила Бернадетта. — Вам не кажется, что когда речь идет о любовных приключениях, это больше будоражит воображение?

— Мне кажется, это зависит от фигурантов пари, — сказала София. — Я уверена в этом. Но, пожалуйста, продолжайте, Пенрит. Мы должны знать.

Джордж, надо отдать ему должное, не произнес ни слова, что было ему несвойственно. Более того, ни один мускул не дрогнул на его лице.

— В этом пари фигурирует мое имя, — раздался голос Пенелопы Прествик, которая неслышно подошла сзади в сопровождении своего брата. — Ставка в этом пари сделана на то, что в конце этого светского сезона я выйду замуж за герцога Иденхема. Один из участников — мой брат. Это так мило с его стороны, ибо доказывает, что он в меня верит, а лорд Пенрит стал его оппонентом, хотя не могу сказать, что это доказывает. О себе говорить не стану. А вам есть что сказать, лорд Пенрит? Неужели вы действительно думаете, что я не смогу вызвать у герцога Иденхема желание сделать мне предложение?

София удовлетворенно вздохнула и улыбнулась. Милая, дорогая мисс Прествик. Ей так нравилось играть по своим правилам. Восхитительная девушка.

Пенелопа была неотразима, что было очень умно при сложившихся обстоятельствах. Она оделась с большим вкусом — чисто-белое шелковое платье, глубокое декольте, подчеркивающее пышную грудь, и шлейф, ниспадающий к ногам. Ее наряд представлял собой эталон элегантности: не было никаких лишних деталей, лишь переливы белого шелка, а на шее и в ушах Пенелопы сияли бриллианты. Они сверкали множеством красок, а сам комплект был из последней, самой модной коллекции. Она напоминала греческую богиню: черные волосы были уложены в высокую женственную прическу, открывая лицо, а черные глаза сияли не хуже бриллиантов.

Именно такая леди заслуживает того, чтобы стать герцогиней. И далеко не каждая леди знает, как этого добиться.

— Мисс Прествик, — ответил Пенрит, как всегда увиливая от прямого ответа, — мне не хватило бы смелости утверждать такое. Я также не берусь судить, устоит ли герцог Иденхем перед вашими чарами, или, может быть, он уже стал рабом вашей красоты. Просто я решил, что половина сезона позади и герцог может не успеть сделать предложение, или вам не хватит времени согласовать какие-нибудь мелочи, или разрешение на брак не подпишут вовремя, или сам брак не успеют официально оформить к концу этого сезона. Прошу заметить, что я не заключал пари на то, что может произойти между вами и герцогом Иденхемом в следующем сезоне.

Пенрит был таким шалуном. Это качество крайне редко встречается у мужчин, что само по себе уже ценно.

— Получается, вы обсуждали не столько мою женскую привлекательность, сколько силу ее воздействия на мужчин? — спросила Пенелопа и взглянула прямо в зеленые, как у кота, глаза Пенрита. Мало кто из леди, в силу излишней самоуверенности или просто по глупости, осмеливался вступать в дискуссию с Пенритом. Чарующая сила его обволакивающего бархатного голоса уже стала легендой. — Ведь именно это побудило вас заключить пари, Джордж? — отворачиваясь от Пенрита, обратилась Пенелопа к брату. Это лишний раз доказывало, хотя в доказательствах не было необходимости, что она далеко не глупа. Сколько девушек нашли свою погибель, утонув в кошачьих зеленых глазах Пенрита, убаюканные его бархатным голосом.