Айвстон и сам не понимал, что на него нашло. Он не собирался выходить за рамки дозволенного. Насмехаться и дразнить леди, тем более девственных и юных, вообще не было ему свойственно, но Пенелопа, строгая, чопорная, прямолинейная, с чувством собственного превосходства, вызывала у него непреодолимое желание сбить с нее спесь.

Как далеко она сможет зайти? Способен ли он зайти достаточно далеко, и какова будет ее реакция на это? Он был уверен только в одном — ее реакция будет непредсказуемой. И одно только это возбуждало его.

Он не вызывал у нее никакого интереса. Это было необычно и давало чувство свободы. Айвстон забыл об осторожности, и это не пугало его, пробуждая свежие, новые ощущения. Хотя он не мог избавиться от легкого чувства обиды.

И пари, которое они заключили, сейчас было ни при чем. Его совершенно не волновало, что подумает Кранли и все остальные о нем, о ней, о том, что она к нему равнодушна. Какое это имело значение? Пройдет неделя, и все забудется.

Только он не сможет забыть об этом до конца своих дней. Ничего не поделаешь. Она была первой женщиной, которая ему отказала, а мужчины такого не забывают. Пожалуй, он несколько преувеличивал, но ее отношение ранило больше, чем отказ. Малютка мисс Прествик ни во что его не ставила.

Как несправедливо!..

Он платил ей тем же, но все-таки сожалел о грубом неуместном обвинении, которое теперь стояло между ними. Как ни странно, она не выглядела обиженной или встревоженной, а в ее взгляде появилось любопытство, которого раньше не было. Это давало надежду.

— Лорд Айвстон, — заговорила она, смело глядя ему в глаза, — думаю, ваша истинная натура опять вас подвела. Я сразу поняла, что вы не борец, а теперь мне кажется, вы и любовник неважный. Если мужчина — не любовник и не борец, кто же он в таком случае?

— Герцог, — с улыбкой ответил он. Мисс Прествик, несомненно, была настоящим бойцом. Интересно, какая из нее любовница?

Что с ним происходит? Раньше он никогда так странно себя не вел. Правда, он и Пенелопу Прествик не знал до этого дня.

— Если мужчина — герцог, остальное не имеет значения, — улыбнулась она. — В вашей жизни все приоритеты уже расставлены, бояться вам нечего и нет необходимости отчитываться за свои действия или бездействие.

— Вы совсем не сердитесь, — сказал он, внимательно глядя на нее. — Я вел себя ужасно, наговорил вам кучу гадостей, чего никогда прежде не делал, но вы не разозлились. Почему, мисс Прествик? Неужели только потому, что я должен стать герцогом?

— Это немаловажно, — с едва заметной улыбкой ответила она. Но я не разозлилась еще и потому, что вы удивили меня, лорд Айвстон. У меня мало опыта общения с мужчинами, за исключением моего брата, конечно, а наша беседа, такая откровенная и эмоциональная, доставила мне огромное удовольствие. Надеюсь, и вам тоже.

Неужели она сравнивает его со своим братом?

— Мне тоже понравилось, мисс Прествик, — мягко сказал он.

— Принимая во внимание, что мы достигли взаимопонимания и вы оказались совсем не таким, как я себе представляла, — сказала она, осторожно оглядывая гостиную из-за его плеча, — мне хотелось бы попросить вас о небольшом одолжении.

— Часто небольшие одолжения приводят к серьезным последствиям, — ответил он.

— О нет, не обязательно, — настаивала она. — От вас мне нужно только одно — если вам не трудно, продолжайте оказывать мне внимание, пожалуйста.

Он чуть не подпрыгнул от удовольствия, но фраза «если вам не трудно» охладила его пыл.

— Если не трудно? Боюсь, мисс Прествик, я вас не понимаю.

— Дело в том, что я, кажется, нашла верный способ привлечь внимание мужчины — для этого нужно, чтобы другой мужчина проявил инициативу. И я надеялась, что вам не составит труда поухаживать за мной какое-то время, пока человек, за которого мне хотелось бы выйти замуж, обратит на меня внимание. Это лишь небольшое одолжение с вашей стороны, лорд Айвстон, и я уверена, что вы достаточно умны, чтобы казаться убедительным. Вас это не слишком затруднит?

Он прекрасно понимал, что она хочет сказать, но отказывался в это верить. Может быть, это хитрая игра, чтобы заманить его в сети брака?

Но честный, открытый взгляд устремленных на него темных глаз убедил его, что она говорит серьезно.

Это было ужасно. Она хотела, чтобы он… Боже, это провал. Он ее совершенно не интересовал. Она просила его стать приманкой для других мужчин, которые ей небезразличны. Для одного по крайней мере. У женщины, которая способна придумать подобный план, несомненно, есть кто-то на примете. И это не Айвстон.

Господи, почему ее выбор не пал на него?

Айвстон не собирался жениться на Пенелопе, но искренне считал, что если в этой хорошенькой головке есть хоть одна разумная мысль, она должна быть направлена на то, чтобы желать его в качестве супруга. Разве это не очевидно? До сих пор так и было. Почти десять лет он прибегал к различным ухищрениям, чтобы отделаться от алчущих его внимания девиц и их настырных мамаш. Что же не так было с Пенелопой? Ибо с ним точно все было в полном порядке.

— Уверяю вас, лорд Айвстон, — заговорила она, пытаясь вывести его из состояния изумления, — это несложно. Я прошу вас лишь иногда разговаривать со мной, пригласить на пару танцев, пока длится светский сезон, то есть мы будем просто общаться на лондонских приемах, как юноша и девушка, которые нравятся друг другу.

— Ничего больше? Я не уверен, что гожусь для этого, — выдавил он из себя. — Вы хотите втянуть меня в свои игры, мисс Прествик?

— Но это не игры! — вспылила она. — Ничего подобного! Просто, чтобы добиться от мужчин нужной реакции, необходимо их к этому подтолкнуть.

— Как дрессированную собачку, — сухо сказал он.

— Скорее как необученную собачку, которой требуется хорошая школа! — выпалила она, сверкая глазами. — Даже вам должно быть ясно, что мужчин необходимо определенным образом подзадоривать, когда речь идет о женщинах.

— Даже мне? Вы хотите сказать, что даже такой тупица, как я, должен это знать? И что же за всем этим стоит, мисс Прествик? Я настаиваю, чтобы мне, слабоумному, объяснили, что же это за подзадоривания такие.

— Перестаньте злиться. Мужчины всегда сердятся, когда раскрывают их маленькие тайны.

— Моя тайна не маленькая, — холодно парировал он.

— Простите?

— Не важно, — сказал он, напуская на себя строгий вид, на который был способен. — Итак, подзадоривания, мисс Прествик. Просветите меня.

— Вам они хорошо известны, лорд Айвстон. Эти стимулы работают у мужчин на инстинктивном уровне, как у гусей, которые улетают в теплые края по осени, подчиняясь инстинкту миграции. Мужчины склонны брать друг с друга пример. Стоит одному выбрать объект для поклонения, как другие тут же начинают проявлять к нему интерес. Могу я спросить, как человека, которого в обществе считают одним из самых достойных, не составит ли вам труда приударить за мной, чтобы подзадорить других мужчин последовать вашему примеру?

Только она явно не считала его достойным. Иначе не сбросила бы его со счетов в погоне за мужем. Так и есть. Она нанесла удар по его гордости, правда, попытка была довольно жалкой.

Похоже, мисс Прествик искренне верила в то, что пример одного мужчины заразителен для других. Только она упустила из виду одну важную деталь — мужчин привлекало не само объединение в группы по интересам, а то, что их устремления были направлены на один и тот же объект вожделения. Неужели мисс Прествик воспринимала мужчин не иначе как стадо неразумных овец?

Ответ был очевиден и унизителен.

Если у вас возникали разногласия с Пенелопой Прествик, приходилось менять представление о том, что считать унизительным или оскорбительным.

— Я должен чувствовать себя оскорбленным, — сказал герцог Иденхем Софии. Гости постоянно перемещались по комнате, за исключением Айвстона и Пенелопы Прествик, которые, казалось, уютно устроились в самом темном углу гостиной рядом с дверью, ведущей в столовую. Руан беседовал с Джоном, Маркем разговаривал с Джорджем Прествиком, Джордж Грей — с Кранли, только Янг и Мэтью молча стояли рядом.