Литмир - Электронная Библиотека

– Понимаешь, Андрюха! – Разяп говорил горячо, с тоской и надрывом. – Как тогда получилось-то? Тебя отозвали, меня срочно в Сталино вызвали, «клиент» там вроде как нужный образовался. А тут «колхозник» объявился, тварь такая! Что-то такое он Сидору Артемичу сообщил, что тот, в комендатуре потом рассказывали, как с цепи сорвался. Захватил с собой подъехавшего Туртугешева да пяток автоматчиков взял. И догадался же кого взять – сопляков из свежего набора!

Разяп махнул залпом бокал из-под шампанского, в который перед этим налил коньяк, передернулся и продолжил:

– Когда нашли ребят, выяснилось, что эти салаги даже стрелять начать не успели, даже патрон в ствол не дослали, вояки! Грищенко легко умер, судя по всему он первым пулю поймал, прямо в лоб. Вадик Стюсин пять пуль принял, но еще отстреливался, его потом добили, в упор. Очередью почти перерубило его… А командира и Туртугешева эти твари живыми взяли… Ранены оба сильно были, так их эти с…и даже перевязали! – Разяп сорвался на полукрик-полустон и потянулся за бутылкой, а следом и я, и Яшка. Немного успокоившись, Разяп продолжил:

– А потом эти мрази что-то узнать у мужиков хотели. Зверски спрашивали, не по-людски. На мужиках места живого не осталось. Их буквально на ремни резали! Нашим экспертам хреново стало, когда их осматривали. Это нашим-то спецам, которые ТАКОГО повидали! Представляешь, Андрюха? И самое поганое то, что не нашли мы тех, кто это сделал! Не нашли! А искали серьезно! Все вокруг перерыли! Ни-че-го! Как сквозь землю провалились!

Он рассказывал, а перед глазами стояли лица мужиков, такие, какими я их видел последний раз. Стеснительный, несмотря на весь свой профессионализм, Вадик Стюсин. Улыбчивый, хитрющий, мастер на все руки Тарас Грищенко. Капитан Сидор Купцов, умница и просто хороший человек. Серега Туртугешев, человек показавший мне, КАК можно и нужно проводить допрос, за пару минут успокоив человека и расположив его к себе. Блин! Уж кто-кто, а Купцов не был человеком, способным по пустяку куда-то нестись, сломя голову. Что-то он важное услышал от «колхозника».

– А «колхозник»? С ним что?

– А ничего! – Разяп развел руками. – Исчез. Испарился, мля! Как будто и не было его с ними совсем. Никаких следов! Мразь это засланная была! Целенаправленно группу уничтожили. Вот так, Андрюха!

Потом мы поминали ребят. И было плевать на то, что напьемся, что за стол Разяпа сели уже «хорошевскими», уж слишком погано было на душе! А потом из-за соседнего стола от группы офицеров донеслось что-то о деньгах, поставках, рынке, о обнаглевших офицерах с передовой, требующих что-то… Разяп дернулся, а я успокоил его: мол, не хер на крыс тыловых нервы тратить! Те тоже что-то сказали и… понеслось! Помню, Разяп упал, затем я кого-то вырубил и зачем-то по полу таскал… В себя пришел в камере на гауптвахте. Стыдно было только за то, что попал туда пьяным. А за набитое хлебало тыловика – ни капли! А когда за нами Мартынов приехал, вот тогда стыдобища была! Он ТАК тогда на нас смотрел, объявляя неделю домашнего ареста… Лучше бы в морду дал, ей-богу! Целую неделю изучал дома Уставы и документы, регламентирующие службу. И все это под присмотром моей «охраны-конвоя». Еще и зачеты им сдавал! А в свободное от изучения документов время общался с двумя следователями, приезжавшими почти каждый день. Честно говоря, думал, что на этом и закончилась моя служба. Уже смирился с мыслью, что либо усадят в камеру, в том же Свердловске, либо вообще… А в итоге даже в звании не понизили, только выговор влепили, в приказе…

А Мартынов, вздохнув, махнул рукой.

– Садитесь уж, балбесы! Понимаю вас, ребята, но ведь думать-то нужно! Ладно! Проехали. Теперь по работе…

Весь следующий месяц слился в один бумажный хоровод. Только теперь я осознал, что раньше бумаг было мало, вернее, очень мало. С утра и до позднего вечера я сидел, зарывшись в справки и отчеты, временами полностью теряя связь с действительностью. И за этот месяц я осознал, какие сокровища переведены в нашу группу! Каким-то непонятным мне способом женщины вычленяли из огромного потока бумаг только те, которые могли представлять хоть какой-то интерес для нас. Особенно ценным сотрудником оказалась Надежда Ивановна. Не знаю, что ее настораживало в обычных на вид письмах и документах, но когда начинал вникать в ее записки, приложенные к ним… Мрак! За этот месяц мы вышли на след минимум трех подозрительных групп людей в разных частях страны и на двух откровенных вредителей. И это, не считая множества болтунов, которые, как всем известно, находка для шпионов. Один раз даже к Лаврентию Павловичу вызывали с докладом, после него как Мартынов, так и вернувшийся в наркомат Меркулов были довольные, как обожравшиеся удавы. Результатом стало увеличение группы еще на четырех сотрудниц и увеличение объема документов. А сегодня ко мне попал интересный документ, настолько, что я малость растерялся.

Речь в нем шла о спецмероприятих, проводимых в районе Оленекского залива в Якутии. С огромным удивлением узнал, что именно в этот район планируют переселить «спецконтингент» с территории Северного Кавказа и в дальнейшем крымских татар. Вспомнилось, как лихо я выдавал предложения о переселении народов и… стало как-то не по себе. Одно дело – теоретизировать на такую тему, и совсем другое – столкнуться с осуществлением. Пусть и не таким, как ты предлагал, но… Видимо, Иосиф Виссарионович очень серьезно отнесся к информации о будущем и решил максимально изменить его, убрав саму возможность возникновения событий, произошедших в моем мире. Да и хрен с ними! Что хотели, то и получат! Пусть для государства теперь тюленей добывают, если они там водятся. А двенадцатого сентября меня опять огорошили…

– Да вашу ж мать! Ну сколько можно! – я потянулся за очередным пакетом. – Ну неужели нельзя поездом до Свердловска добираться! Ну на фига опять самолетом?!

Слушая мои маты вперемешку с неаппетитными звуками, сопровождающий меня «Бах» хихикал и давал идиотские советы, типа: попробовать дышать попой, покачивать головой в такт болтанке и тому подобное. Юморист, мля! Я подыхаю, а ему смешно, гаду! И в морду не дашь. Не потому, что званием он намного выше, просто он сам кому угодно пятак начистит! Успокаивало только то, что лететь осталось минут сорок, не больше.

Летчики не подвели, и через час я завалился в пожелтевшую траву около взлетной полосы и посылал всех, кто пытался вернуть меня в мир, далеко и еще дальше. Правда, после последнего посыла я получил серьезный пинок прямо в копчик и подлетел, как молодой солдат от рева старшины. Развернулся, чтобы врезать «шутнику», и… сдулся. Насчет врезать «Баху» я уже думал, поэтому пришлось смириться и идти загружаться в машину.

– Здорово, Андрюха! Здравствуйте, товарищ генерал! – Максимов встретил нас прямо у машины. – Заждались мы вас. Сначала отдохнуть, или…

Пока Максимов «тарахтел», я с удивлением оглядывался. Прошло-то всего ничего времени, а многое на территории поселка, где мы жили в прошлый раз, изменилось. Добавилось несколько домов и каких-то то ли цехов, то ли ангаров. Пока я оглядывался, у машины добавилось людей.

– Андрей Викторович! Вам не кажется, что вы слишком торопитесь? Товарищ генерал, товарищ майор, пройдемте к командиру части, – плечистый капитан с шикарным, бархатистым баритоном вытянулся перед нами. – Товарищ Максимов, как всегда, спешит!

Капитан улыбнулся и добавил:

– Гражданский, что возьмешь…

Интерлюдия. Москва, НКВД СССР, кабинет Л.П. Берии, 1 октября 1943 г.

– Итак, товарищи, подведем некоторые итоги, – нарком мягко хлопнул ладонью по лежащей перед ним папке. – Всеволод Николаевич?

Меркулов, мельком взглянув на понятные только ему пометки в своем блокноте, почти незаметно вздохнул.

– Нам так и не удалось установить лиц, проявивших интерес к Стасову. В качестве меры безопасности я направил Стасова в Свердловск, сведя риск его захвата либо уничтожения к минимуму.

18
{"b":"169319","o":1}