– Вы были там?
– Был где? – Он скользнул по ней красными глазами – даже теперь, слегка захмелев, старик избегал смотреть ей в лицо.
– Вы сказали, что Анклав отправил боевую группу разобраться с Шейдами. Вы были с ними?
Старквэзер помялся, потом пожал плечами и отрывисто сказал:
– Был. Недолго мы с ними возились, Шейды совсем не ожидали. Помню, как они лежали в крови. Первый раз видел мертвых колдунов, даже не подозревал, что кровь у них красная. До этого думал, что она зеленая или синяя. – Старик снова пожал плечами. – Нам, точнее, отцу достались их мантии – чем не шкура тигра! Черт побери, вот это было время!
Он ухмыльнулся во весь рот, и Тесса почему-то вспомнила Синюю бороду и комнату, в которой он держал останки убитых жен. Девушку прошиб холодный пот.
– У Мортмэйна не было ни единого шанса, не так ли? – тихо сказала она. – Нелепая претензия, неверная формулировка – он никогда не получил бы компенсацию.
– Ни в коем разе! Все это чепуха – как это жена не знала, чем занят муж?! Да она по уши увязла в его грязных делишках! К тому же Мортмэйн был им не родной. Скорее домашняя зверюшка, чем сын. Держу пари, колдун разобрал бы его на запчасти для опытов без лишних сантиментов! Должен быть благодарен, а не требовать суда над охотниками…
Старик умолк, потому что они подошли к тяжелой двери в конце коридора. Прислонившись к стене, он взглянул на них из-под косматых бровей и усмехнулся:
– Бывали когда-нибудь в Хрустальном дворце[15]? Так вот, здесь получше будет.
Он толкнул дверь плечом, и все озарилось ярким светом. Пожалуй, это была единственная хорошо освещенная комната в доме.
Повсюду стояли застекленные шкафчики, над каждым сияла колдовская лампа, ярко освещая их содержимое. Тесса увидела, как застыл Уилл, а Джем потянулся к ней, больно схватив за руку, и попытался удержать, но девушка рванула вперед и уставилась на экспонаты.
Трофеи. Золотой медальон с дагерротипом смеющегося ребенка. Пятна засохшей крови на нем. Старквэзер вещал, как надо выковыривать серебряные пули из убитых оборотней и переплавлять для повторной отливки. В одном из шкафчиков стояла полная миска с такими пулями, забрызганными кровью. Клыки вампиров, много клыков – целые грозди. Кусочки прозрачной вуали или другой тонкой ткани под стеклом. Да ведь это крылышки фей, запоздало сообразила Тесса. Гоблин с открытыми глазами, плавающий в банке с мутной жидкостью, – такого же они с Джессаминой как-то повстречали в парке.
И останки колдунов. Высушенные руки с длинными когтями, как у миссис Блэк. Голый череп, похожий на человеческий, с клыками вместо зубов. Сосуды с помутневшей кровью. Старквэзер увлеченно рассказывал, сколько стоят останки, особенно с колдовской меткой, на Нижнем рынке. У Тессы закружилась голова и защипало глаза, ей стало душно.
Девушка обернулась, руки и ноги дрожали. Джем и Уилл внимали Старквэзеру с неприкрытым ужасом, а старик демонстрировал им очередной трофей – закрепленную на подставке голову, очень похожую на человеческую. Кожа посерела и ссохлась, пергаментом обтянув кости. Череп венчали небольшие спиральные рожки.
– А это был колдун из Лидса, – рассказывал охотник. – Да, задал он мне жару!..
* * *
Голос Старквэзера доносился словно издалека, Тесса вдруг почувствовала необычайную легкость – ей показалось, что она куда-то плывет. Нахлынула темнота, потом ее обняли чьи-то руки, и она услышала голос Джема. До нее долетали только обрывки слов: моя невеста… никогда… останки… вида крови… такая чувствительная…
Тессе хотелось вырваться из рук Джема, броситься к Старквэзеру и ударить изо всех сил, но она бы провалила все задание. Она зажмурилась и крепче прижалась к груди Джема, вдыхая его запах. От него пахло мылом и сандаловым деревом. Потом кто-то чужой прикоснулся к ней и оторвал ее от Джема. Служанки Старквэзера. Девушка слышала, как старик велел им отвести ее наверх и уложить в постель. Открыв глаза, Тесса увидела встревоженное лицо Джема – он смотрел ей вслед, пока слуги вели девушку вон из комнаты с трофеями.
* * *
В ту ночь она долго не могла уснуть, а когда наконец забылась тяжелым сном, ей приснился кошмар. Во сне она оказалась привязана к кровати в доме Темных сестер…
Свет струился из окон, как тягучий серый туман. Дверь открылась, и вошла миссис Дарк, за ней ее сестра без головы, из обрубка шеи торчал белый позвонок.
– А вот и наша прелестная-прелестная принцесса! – сказала миссис Дарк, хлопая в ладоши. – Представляете, сколько мы получим за нее: одни белые ручки по сотне потянут, а за глазки – целую тысячу! За голубые платят больше, но что поделаешь!
Она хихикнула, и кровать завертелась. Тесса закричала и провалилась в темноту. Над ней нависло лицо Мортмэйна, тонкие черты искажены в гримасе удивления.
– Говорят, прекрасная жена дороже жемчугов. А сколько стоит девочка-ведьма?
– Говорю тебе, посади ее в клетку, и пусть чернь глазеет на нее за деньги! – воскликнул Нат, и вдруг Тесса увидела железные прутья вокруг кровати. Он засмеялся, красивое лицо обезобразила презрительная усмешка.
Рядом стоял Генри и качал головой:
– Я разобрал ее на части, но не могу понять, почему сердце до сих пор бьется. Любопытно, не правда ли? – Он разжал пальцы, и Тесса увидела что-то красное и живое, пульсирующее и извивающееся, как рыба, выброшенная из воды и хватающая воздух открытым ртом. – Смотрите, здесь две абсолютно равные половины…
– Тесса! – настойчиво звал чей-то голос. – Тесса, проснись! Проснись, это только сон!
Кто-то тряс ее за плечи. Девушка распахнула глаза и узнала мрачную темную спальню в йоркском Институте. Она запуталась в простынях, ночная рубашка была мокра от пота и липла к телу, кожа горела. Она все еще видела Темных сестер, Ната, хохочущего над ней, и Генри, препарирующего ее сердце.
– Это только сон? – воскликнула она. – Такой настоящий, такой настоящий… – Она осеклась. – Уилл, – прошептала девушка.
На Уилле был все тот же костюм, правда изрядно помятый, черные волосы растрепаны, будто он лег спать не раздеваясь. Он все еще крепко держал ее за плечи, и она чувствовала тепло его рук через тонкую ткань рубашки.
– Что тебе снилось? – спросил Уилл спокойным голосом, будто ничего особенного не происходило и он не сидел на краешке ее кровати посреди ночи.
Вспомнив свой кошмар, Тесса содрогнулась:
– Мне снилось, что меня разобрали на части и все это выложили на всеобщее обозрение – чтобы Сумеречные охотники смотрели и смеялись…
– Тесс! – Уилл нежно прикоснулся к ее волосам, отводя выбившиеся прядки за уши. Ее тянуло к нему, как магнитом. Ужасно хотелось обнять его обеими руками, положить голову на плечо. – Будь он проклят, этот старый черт Старквэзер! Все, что ты видела в той комнате… знай, теперь, после принятия Соглашения, такого никто не допустит! Трофеи теперь запрещены! Это просто ночной кошмар.
Ну нет, это теперь она видит сон. Она немного привыкла к темноте; глаза Уилла светились, как у кота, и казались небесно-синими. Она судорожно вздохнула и почувствовала, что ее легкие наполнились его запахом – соль, поезда, дым и дождь… А вдруг он бродил по улицам ночного Йорка, как любил гулять в Лондоне?
– Где ты был? От тебя пахнет ночью.
– Пустился во все тяжкие. Как всегда. – Он коснулся ее щеки теплыми мозолистыми пальцами. – Теперь ты заснешь? Завтра нам рано вставать – поедем в поместье Рэвенскар. Старквэзер дает карету, чтобы мы добрались туда и все проверили. Ты, разумеется, можешь побыть в Институте, ехать с нами необязательно.
– Остаться одной в этом огромном мрачном доме? – Она поежилась. – Ни за что!
– Тесс, – почти нежно произнес Уилл. – Верно, тебе приснился какой-то особый кошмар. Обычно ты мало чего боишься.
– Просто ужас! Мне даже Генри приснился. Он разобрал мое сердце, как будто я – заводной механизм!
