С короткостволом тоже проблемы. Из нагана попадаю практически отлично, но не лежит душа к револьверам – слишком долго перезаряжать. Из ТТ тоже попадаю неплохо, но нужно лучше. А вообще, в своем времени я много хороших слов читала о немецких вальтерах и о «парабеллуме», или, как его еще называют, «люгере». Но в этой роте «парабеллум» есть только у командира. Так что остается лишь подбирать слюни, когда в тире он из своего «люгера» сажает пулю за пулей точно в яблочко.

На самом деле по результатам стрельбы из неавтоматического оружия я входила в пятерку лучших в роте, но для будущего мне этого явно мало. Долго прицеливаюсь, и нужно научиться попадать в нужную точку, а не просто стрелять на поражение. И еще голубая мечта – научиться стрелять из пистолетов с двух рук. По Васиным словам, во всем отряде НКВД есть всего два спеца по такой стрельбе, и они постоянно загружены. Но если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Надо будет поговорить с Валентином Петровичем, жалостливо похлопать глазками. Может быть, он растает и разрешит хотя бы на пару дней съездить в отряд. А там, глядишь, и еще пару дней выцыганю. Уже что-то. Во время таких поездок, если получится, я уж вцеплюсь в этих спецов, как клещ. И надеюсь, что нескольких уроков мне хватит. Задел по общей стрельбе хороший, физподготовка на уровне. Значит, будут нужны только техника и, может быть, какие-то их собственные секреты такой стрельбы. А в качестве компенсации предложу им что-нибудь из моих приемов рукопашного боя. Вдруг чего-то не знают.

Еще одна проблема. Не факт, что у нас всегда будет советское оружие. Скорее всего, будет ровно наоборот, а с немецким я вообще никогда не имела дела. В роте такого оружия практически нет, а к тем крохам, что есть, боеприпасов кот наплакал.

Отстрелявшись, пошла к штабу и села ждать. Через час пошла, поужинала, и снова ждать. Правильно я где-то читала, что ожидание в неизвестности – самое тяжелое дело. Постепенно стемнело, и, по совету Пилипчука, я залезла поспать в какую-то каморку. Лечь-то я легла, но без толку. Сна ни в одном глазу. Как там Вася, как ребята? Для некоторых из них это первая операция. Теперь станет видно, хорошо я их учила или плохо. Так, за этими переживаниями, я сама не заметила, как все-таки задремала. И очнулась, услышав шум моторов.

Выскочив на улицу, я обнаружила, что уже почти светло, так, небольшие сумерки. Машины въезжали одна за другой и останавливались около штаба. Из них стали выскакивать бойцы. Заехала и легковушка НКВД, из которой вышел только шофер Валентина Петровича. Он никуда не пошел, а стал оглядываться. Я подлетела к нему, вцепилась в гимнастерку и заорала:

– А где Вася, что с ним?

Видя мое состояние, он четко и коротко доложил:

– Два легких ранения, две недели.

– Какие две недели? – Меня затрясло.

– Доктор в больнице сказал, что через две недели товарищ лейтенант будет здоров. А я приехал за вами, чтобы отвезти в больницу.

Чуть-чуть полегчало. Я уселась рядом с шофером, и мы поехали. По дороге он рассказал, что банду окружили, но при стягивании кольца под чьей-то ногой хрустнула ветка, и тут же началась стрельба. Бандиты понимали, что им не уйти, и ожесточенно сопротивлялись. У них оказались гранаты. Вот Вася и словил два осколка. Поэтому сразу после окончания боя тяжелораненых вместе с санинструктором отправили в госпиталь, а легких – их оказалось всего двое – отвезли в больницу нашего городка. Сдавшихся бандитов повезли в отряд для допросов.

Я почти совсем успокоилась и, когда машина остановилась около хорошо знакомой мне больницы, уже держала себя в руках. У меня также появилась одна идея, к реализации которой я немедленно приступила. Войдя в больницу, я двинулась не в палату, а в первую очередь прошла в кабинет к Сергею Палычу и устроила ему небольшой допрос с пристрастием. Он твердо обещал, что не позднее чем через десять дней Вася полностью оправится от ран – один осколок разрезал мышцы левого плеча, а второй застрял в том месте, где, как выразился доктор, «спина теряет свое благородное название». После этого я переключилась на другую тему.

– Сергей Палыч, вы главный врач в этой больнице?

– Да, Анечка.

– Тогда у вас должна быть какая-то печать для того, чтобы ставить на важные бумаги?

– Само собой разумеется, такая печать у меня есть.

– А найдутся у вас два листа чистой бумаги, листик копирки и скрепка?

– Минуточку. – Доктор выдвинул ящик стола и достал все требуемые предметы.

Я взяла два листка, положила между ними копирку и все аккуратно соединила скрепкой.

– Доктор, сейчас я пойду в палату, а вас попрошу зайти туда минут через пять с этими бумагами и с печатью больницы.

Сергей Палыч очень удивился, но пообещал выполнить мою просьбу. После этого я пошла в палату, где лежали Вася и еще один боец с перебинтованной шеей. Около Васиной кровати стоял стул, на котором в данный момент сидел капитан. Увидев меня, капитан встал и галантно предложил мне место около больного. Вася лежал на боку, выглядел бледно, но тем не менее не был похож на тяжелобольного. Я тут же перешла ко второму этапу реализации своей идеи.

– Товарищ капитан, хочу обратить внимание на недостойное поведение вашего подчиненного!

У капитана и у Васи отвисла челюсть.

– У товарища лейтенанта выработалась вредная привычка перед женитьбой попадать в больницу. Наверное, чтобы избежать брака. Так вот, если в первый раз это ему удалось, то со мной подобные шутки не пройдут. Уважаемый Сергей Палыч, – доктор как раз вошел в палату, – в качестве главврача имеет право выдавать справки о регистрации брака, заверенные печатью больницы. Поэтому, товарищ главврач, – обратилась я к Сергею Палычу, – прошу вас прямо сейчас зарегистрировать мой брак с гражданином Северовым Василием Федоровичем. Свидетелем со стороны жениха будет Валентин Петрович, а с моей стороны – медсестра Татьяна.

При этих словах глаза у Васи стали очень круглыми и очень большими. А капитан затрясся от еле сдерживаемого смеха.

– Но, Анечка, – забормотал Вася, – мы же договорились зарегистрироваться в субботу.

– Видите, товарищ капитан? Увиливает! Надеется к субботе еще что-нибудь придумать! Не выйдет, дорогой! – Я повертела перед Васиным лицом фигой. – Прямо здесь и прямо сейчас! А в субботу отпразднуем.

– Вот, Василий, – заговорил капитан. – Я тебя предупреждал. А теперь все, женись.

– Отвечай, гражданин Северов, – я не ослабляла напор, – согласен ли ты добровольно взять в жены гражданку Шахматову Анну Петровну?

– Согласен, – неожиданно твердо выговорил Вася. – А ты, гражданка Шахматова, согласна взять в мужья гражданина Северова Василия Федоровича?

– Согласна, – радостно заулыбалась я.

– Тогда объявляю вас мужем и женой, – вступил в разговор Сергей Палыч. – Сейчас заполняю справку, и прошу вас, товарищ капитан, и тебя, Танечка, расписаться в качестве свидетелей.

Свидетели расписались, при этом капитан, хмыкнув, сказал, что первый раз в жизни выступает в качестве свидетеля. Раньше-то все расписывался как следователь. Сергей Палыч поставил печать и вручил мне второй экземпляр, сказав, что первый он сегодня же передаст в ЗАГС. И тут я разревелась. Окружающие деликатно вышли из палаты, оставив нас вдвоем. Я села к Васе на кровать, и он здоровой рукой стал вытирать мне слезы. Пару раз всхлипнув и шмыгнув носом, я сквозь мокрые от слез ресницы хитро посмотрела на него и сказала:

– А все-таки ловко я тебя окрутила!

Вася тоже улыбнулся:

– Так я и не сопротивлялся. Тем более что тебе возражать – себе дороже.

– Вот именно, дорогой. И пожалуйста, всегда помни об этом. А к субботе я тебя на ноги поставлю.

Решив, что сейчас Васе уже ничто не угрожает, я двинула домой. Пора привести мысли в порядок и заодно немного отдохнуть. Только буквально свалившись на кровать, я поняла, как вымоталась за последние сутки. Стрельба, схватка с бандитами, допрос, ожидание, ранение Васи и, наконец, как бы в награду, замужество. Есть от чего прийти в полное смятение. И не скажешь, что все хорошо, что хорошо кончается. Ведь погибли, по словам шофера, десять бойцов и пять ранены, из них – трое тяжело. Правда, банда, в состав которой входило более 50 человек, уничтожена полностью. Арифметика в нашу пользу, но все равно – это кровавая арифметика.