Ему недоставало Сары. Глупо было скучать по кому-то, кого он видел каждый день. Деймон всегда был одиночкой, и ему была непонятна жажда видеть ее живую сияющую улыбку. Особенно ему нравилось, как глаза Сары загорались всякий раз, когда она его видела. Он унесет воспоминание об этом выражении ее лица с собой в могилу.

— Я начинаю думать, что в семье Дрейк и впрямь есть что-то колдовское. Я никогда не нуждался в чьем бы то ни было обществе, однако не могу представить, что никогда снова не увижу Сару Дрейк. Я думал, что моя жизнь — это моя работа. Мой мозг работает со скоростью сто миль в час, постоянно перебирая идеи, но Сара заставляет меня немного сбавить обороты. Не спрашивай меня как.

Деймон мог легко ее различить по свободно развевающимся на ветру длинным темным волосам. Она часто собирала их в конский хвост, совершенно не заботясь о своей внешности, в то время как для него ее естественная красота была столь очевидна.

— Она не понимает, что прекрасна. Разве это не удивительно?

Джонас пожал плечами.

— Не думаю, что кто-то из них так уж много думает о своей внешности. Иное дело — Куколка. Они балуют ее и обращаются с ней, как с маленькой принцессой. — Он, нахмурившись, провел рукой по волосам. Его взгляд остановился на высокой стройной блондинке, платиновые волосы которой волнами струились по спине. — Я не должен это говорить. Иногда я думаю, что они стараются доставить ей удовольствие, а иной раз — что используют ее в своих интересах. Не спрашивай меня каким образом. Это просто ощущение.

— Они тебе нравятся.

Деймон сделал глоток горячего чая. Он, как правило, не пил чай, но Ханна через Сару прислала ему особую смесь, и Деймон обнаружил, что она заставляет его чувствовать себя лучше. Особенно в те моменты, когда, казалось, груз вины и воспоминаний тяжелее давил на плечи.

— Я люблю их, — поправил его Джонас. — Они семья. Моя семья. Я это очень серьезно воспринимаю, даже если девушки так не думают. Они постоянно попадают в неприятности, и я имею в виду не какие-то мелочи, а нечто действительно опасное.

— Как и я. — Деймон поставил чашку на блюдце и вздохнул. — Сара не отступит. Она взялась за мою охрану, и, что бы я ни сказал, это ее не остановит. Сотни раз думал уехать, чтобы она была в безопасности, однако…

Он умолк, жалея, что не столь великодушен. На него никто никогда не смотрел так, как Сара, и он никак не мог заставить себя от этого отказаться.

— Она просто последует за тобой, Деймон, — сказал Джонас. — Дрейки настырные. Как только они всецело займутся проблемой, она получает решение, потому что они не знают слова «отступление». Сара не оставит тебя, поэтому не бросай ее.

Деймон не дрогнул, заметив жесткий взгляд Джонаса.

— Не беспокойся, Харрингтон, я услышал твое предупреждение. Очень сомневаюсь, что могу причинить Саре боль, разве что своим прошлым, а вот она может вырвать мое сердце и преподнести его мне на серебряном блюде.

— Все так плохо?

— Да, черт возьми. Я никогда не думал, что это со мной случится, да еще за такое короткое время. Не могу перестать думать о ней.

У него пересохло в горле, а сердце заколотилось даже при простом разговоре о Саре. Он не мог представить, почему женщина, настолько полная жизни, смеха и любви, выбрала кого-то столь меланхоличного и мрачного. Он практически не обладал навыками общения и имел склонность грубо подавлять людей своим интеллектом, редко участвовал в вежливой светской болтовне и знал, что в действительности частенько был невежлив. Прежде это не имело особого значения, но для Сары это было важно.

— Если это поможет, я никогда прежде не видел, чтобы Сара по-настоящему интересовалась мужчиной. Она встречалась с кем-то, но прятала его от семьи и Си-Хевена. Все девушки, вероятно, ходили на свидания, но не здесь.

Джонас нахмурился и повернулся на звуки, доносимые ветром. Его взгляд нашел самую высокую из сестер Дрейк.

— А что насчет запертых ворот, о которых все говорят? — спросил Деймон.

— Печально известные ворота, — усмехнулся Джонас. — Девушки постоянно держат их на висячем замке, словно это должно их спасти.

— Спасти от чего?

Джонас пожал плечами.

— Думаю, от любви. Я иногда слышу их разговоры, но они мне немного рассказывают, и, честно говоря, я не хочу знать. Их дом содержит силу многих поколений. Настоящее могущество. Я ненавижу говорить об этой чепухе, потому что у меня от этого мороз по коже. Мне нравится иметь дело с фактами, а не с магией, но в этом доме можно почувствовать силу. Несколько лет назад они решили запереть ворота на замок, и с тех пор все так и оставалось.

— Спустя неделю после возвращения Сары они не были заперты. Когда я поднялся по тропинке, ведущей к дому, они были распахнуты настежь, словно дом приветствовал меня. Надписи на нижней части ворот, одна на итальянском, а другая на латыни, повторяли друг друга.

— Ты можешь читать по-итальянски и по-латыни? — ухмыльнулся Джонас. — Неудивительно, что Сару к тебе влечет. Что там сказано? Мне всегда было интересно, но не хотелось у них спрашивать.

— «Семь становятся одним, когда объединяются». Символы также имеют свои значения, некоторые из них — защитные. Они исповедуют древнюю религию?

— Черт их знает, что они исповедуют. Они колдуньи и обладают весьма реальными силами. Либби — целительница, и я видел, как она творит чудеса. Абигайль иногда может действовать разрушительно. Когда она произносит слово «правда», все вокруг нее начинают рассказывать свои секреты. Ханна меня просто пугает. Эль очень тихая и мало говорит о своих способностях, но если разозлится, то, вероятно, сможет сравнять Си-Хевен с землей. Хотя использование своих способностей истощает их. Я видел сестер в таком состоянии, что они не могли ходить и даже разговаривать. Они тотчас падают, и им требуется время для восстановления.

Деймон поднял глаза, услышав в голосе шерифа беспокойство.

— Что ты не договариваешь? Почему у тебя такое выражение лица?

Джонас кивнул в направлении пляжа.

— Они что-то знают. Сара ясновидящая. По крайней мере, я так думаю. Каждое утро я вижу, как она едет к твоему дому.

— Она работает над системой безопасности.

— Я заметил. Это просто произведение искусства. Но она не приходила этим утром и не была здесь сегодня днем. А сейчас вечер, и они на пляже.

— Поверь мне, я знаю, что Сара сегодня не приходила. Я едва сдерживаюсь, чтобы не позвонить ей или не спустится на пляж, чтобы понять, что она задумала.

— Мне кажется, ты должен это сделать.

— Спуститься на пляж? Я видел эту тропу, Джонас. Не думаю, что мое бедро выдержит.

— Буду счастлив тебе помочь.

— Почему у меня такое чувство, что ты пытаешь вовлечь меня в большие неприятности с этими женщинами?

Джонас еще раз ослепительно улыбнулся.

— Лучше ты, чем я. Скоро закат, и они к этому готовятся. Луна поднимается навстречу садящемуся солнцу. Мы можем дойти до маленьких дюн, сесть там и понаблюдать за ними вблизи. Если ты хочешь быть частью семьи Сары, тебе придется просто принять тот факт, что они могут делать необычные вещи.

— Например, ходить по воде?

— Я бы этого не исключал.

— Ты истинно верующий. Не уверен, смогу ли я поверить во что-либо без соответствующего научного подкрепления.

Ухмылка Джонаса стала шире.

— Тебе предстоит еще не раз удивиться, Уайлдер. Идем, узнаешь, чем занимается семья Дрейк.

Деймон хотел увидеть Сару. И ему было любопытно узнать о магии, которой они якобы владели. Он не верил в вуду и другие религии, которые обращались к чему-то, что он не мог увидеть или почувствовать. Черт, он даже не знал, верил ли он еще в Бога. В душ? он подозревал, что начинает верить в то, что в Дрейках действительно было что-то необычное. А если это было правдой, то куда это приведет его, человека науки, твердо опиравшегося на факты?

Тяжело навалившись на трость, Деймон поднялся.

— Мда, вероятно, только мне так повезло — влюбиться в женщину, которая может колдовать. Я даже на шоу иллюзионистов не хожу. Не могу ими наслаждаться, пока я не выясню, как они делают то, что они делают, а потом все это становится неинтересным.