Джон сразу почувствовал к ней симпатию, не говоря уже о том, что пришел в восторг от ее кулинарных способностей за ужином накануне.

— Очень мило с его стороны, — сдержанно откликнулась Флоренс, — оборвать все цветы в нашей роще, чтобы добиться твоей благосклонности, — добавила она ехидно.

Джон усмехнулся.

— Полагаю, чтобы заслужить благосклонность вашей мамы, мисс, от меня потребуется нечто большее, чем эти простые полевые цветы.

— Вот именно. И не забывайте об этом.

— Слушаюсь, мисс, — с преувеличенным подобострастием ответил Джон.

— Не надо называть меня «мисс», у меня есть имя, — уже раздраженно сказала Флоренс.

— Как вам угодно, — ответствовал Джон.

Кристина пошла на кухню.

— Любите вы действовать людям на нервы, как вижу, — сказала после ее ухода Флоренс.

Джон ничего не успел ответить.

— Кончайте перестрелку, — сказала, вовремя вернувшись, Кристина. — Садитесь ужинать, а то все остывает. — Дэвид, ты где? — позвала она мужа.

Моранис вошел в столовую, опираясь на палку, и тяжело опустился на стул во главе стола. Увидев Джона, он дружелюбно махнул рукой, приглашая его к столу.

— Садись, мой мальчик, чувствуй себя как дома.

Но Джон прежде отодвинул стул для Флоренс и только, когда она, на секунду замявшись, села за стол, он обошел его и сел напротив. Почти семейная идиллия, усмехнувшись про себя, подумал он, когда Кристина внесла блюдо с еще дымящимся мясным пирогом, поставила его на край стола и села сама.

— Аппетитно выглядит, а какой аромат! — воскликнул Джон.

— В кувшине апельсиновый сок, — сказала Кристина, раскладывая по тарелкам пирог. — Не стесняйтесь, Джон. Ешьте, пожалуйста. Потом будет кофе и яблочный пирог.

— Мясной пирог был изумительный, — заметил Джон в конце ужина, — но яблочный еще вкуснее. — Он даже закатил глаза от восторга.

— Мясной пирог готовила я, поэтому принимаю ваш комплимент, — сказала миссис Моранис, — а вот яблочный — целиком и полностью заслуга Фло.

Джон посмотрел на Флоренс и облизал губы.

— Ничего вкуснее в жизни не ел. Даже мой по… — Он осекся. Видимо, вкусная еда плохо отразилась на его умственных способностях. Он чуть было не стал рассказывать об искусстве своего повара. — Я хотел сказать, что даже моя покойная матушка так вкусно не готовила, — пришлось солгать ему, потому что леди Картер на его памяти никогда не заходила на кухню. — Восхитительно, просто восхитительно! Неужели это вы сами приготовили, мисс Моранис? — Джон уже не знал, что сказать, чтобы загладить свою оплошность.

— А почему вас это удивляет? — холодно ответила Флоренс. — Я все великолепно готовлю.

— Да уж, — вставил Дэвид, — готовить моя дочь мастерица. Из нее получится хорошая жена.

— Папа!.. — с досадой произнесла Флоренс.

— Я даже знаю ее будущего мужа…

— Папа, перестань, пожалуйста, — прервала его дочь, слегка повысив голос.

— Дэвид, перестань дразнить Фло в присутствии мистера Картерса, — успокоительным тоном сказала миссис Моранис.

— Я не собирался ее дразнить, я говорил серьезно, — сурово произнес Моранис.

Джон увидел, что глаза у Флоренс посветлели от ярости, и, откашлявшись, решительно сменил тему разговора.

— Сегодня утром, — солгал он еще раз, — я любовался вашим садом, Кристина.

Лицо миссис Моранис засветилось от удовольствия.

— Знаете, Джон, этот сад я создавала своими руками на протяжении всех лет нашей совместной жизни с Дэвидом. Опыта у меня не было, начинала я с кустарников и неприхотливых цветов. А два года назад мне удалось вывести новый сорт розы. Сейчас они пышно цветут. Хотите посмотреть?

— С удовольствием! — ответил Джон.

— Дочка, не хочешь показать Джону наш розарий?

— Почему я? Твои розы, ты и показывай, — недовольно буркнула Флоренс.

— Фло! Как ты можешь так разговаривать с матерью? — возмутился Дэвид.

— Извини, мама, я не собиралась тебе грубить. А ты, отец, мог бы воздержаться от заме…

В этот момент Джон встал из-за стола, чем привлек к себе общее внимание.

— Мне действительно хочется посмотреть на розы, Фло, — тихо, но настойчиво попросил Джон.

Флоренс колебалась какое-то мгновение, потом резко отодвинула стул и встала.

— Если вам так хочется, то, разумеется, я вас провожу, — сухо произнесла она, всем своим видом выражая недовольство.

Джону с трудом удалось сдержать улыбку, когда девушка с видом аристократки, идущей на эшафот, вышла из столовой. Поблагодарив за вкусный ужин Кристину, он поспешил за Флоренс, которая вывела его в сад через заднюю дверь в кухне. Он задержался на ступеньках, где видел ее ночью, и оттуда посмотрел на то место, где находился сам в тот момент. Вряд ли она могла разглядеть его в темноте, решил он.

— Идите, а то скоро начнет смеркаться, и вы ничего не увидите, — крикнула ему Флоренс откуда-то из глубины сада.

Джон пошел на ее голос, обогнул кусты жимолости и застыл от восхищения. Розарий был небольшой по размерам, но изумлял разнообразием форм и оттенков царственного цветка. Хотя жара уже спала, но в воздухе еще улавливался их тонкий аромат.

— Вы хотели видеть розы? Вот они, смотрите.

— Смотрю, — откликнулся Джон и отыскал глазами Флоренс, которая сидела на каменной скамье, почти укрытая от глаз ровно подстриженными кустами самшита. — Никогда не видел в одном месте такого изобилия прекрасных роз, — сказал он, подойдя к скамье и садясь рядом с девушкой.

— Рада, что вам понравилось. Мама с ними много возилась, пока добилась такого результата.

— Мне кажется, что от своих родителей вы взяли все самое лучшее. Красоту от отца, характер от матери.

— Не знаю. Только учтите, мистер Картерс, лесть на меня не действует.

Джон предпочел не ответить, а прислушаться к еле слышимым шорохам сада и к тому, что творилось в его душе. Незаметно подкрались сумерки. Он искоса посмотрел на профиль Флоренс. Черты ее лица утратили дневную резкость, глаза были опущены, она была похожа на спящую красавицу. Он помнил с детских лет, что спящих красавиц положено будить поцелуем.

— Дневные маски исчезают с приближением ночи, теперь мы просто мужчина и женщина, вокруг нас дивные цветы, и скоро звезды взглянут с высоты небес на то, что творится на земле нашей греш…

— Лучше будет, если вы уясните себе раз и навсегда, что я не намерена вступать в романтические отношения ни с вами, ни с кем-либо еще, — категорически заявила ему Флоренс.

Джон наклонился к ней.

— Спорим, что я могу заставить вас передумать?

Флоренс отодвинулась и посмотрела на него, как ей казалось, уничтожающим взглядом. Однако Джон успел заметить мелькнувшее в них смешанное выражение растерянности и любопытства.

— О, вы даже готовы заключить со мной пари? — Теперь ее глаза смотрели холодно и отчужденно.

— Что делать, по натуре я игрок. А вы?

— Пари заключаю, но только на скачках, — призналась она.

— На скачках я тоже люблю заключать пари.

Флоренс невольно залюбовалась Джоном, лицо его горело от веселого возбуждения, а губы призывно улыбались. Черта с два, устоишь перед таким! — мысленно воскликнула она.

— Вы утверждаете, что сможете изменить мое к вам отношение? — осторожно уточнила она.

— Да, если угодно, можно и так сформулировать.

— Это невозможно! — решительно ответила Флоренс и гордо выпрямилась.

На ее лице изобразилось благородное негодование, что вызвало у Джона приступ веселого смеха, после чего он поцеловал ее в кончик носа.

— Кого вы хотите в этом убедить? Меня или себя? И что ужасного в романтических отношениях между мужчиной и женщиной? Они украшают нашу жизнь.

— Жизнь дается не только для развлечений, Джон, — задумчиво вдруг сказала Флоренс.

— А для чего? — спросил он, неожиданно для себя притихнув.

— Есть такие вещи, как любовь, долг…

— Я говорю не о любви. Просто предлагаю иногда вместе проводить время, свободное от работы. Мы оба взрослые.

— Не думаю, что у тебя впереди много свободного времени. Вряд ли ты здесь задержишься.