Уиден сразу уловил суть в бессвязном бормотании старика, изумленного сходством трупа с давно умершим кузнецом Дэниэлем Грином, чей правнук Аарон Хоппин служил суперкарго у Карвена, и стал задавать вопрос за вопросом, пока не узнал, где похоронили Грина. Ночью десять мужчин явились на старое Северное кладбище на Херренден-лейн и вскрыли могилу, которая, как они и ожидали, оказалась пустой.
Тем временем всех почтмейстеров города попросили задерживать корреспонденцию на имя Джозефа Карвена, и незадолго до появления голого трупа было перехвачено письмо от некоего Иедедии Орна из Салема, которое заставило призадуматься объединившихся жителей Провиденса. Куски из него Чарльз Вард отыскал в разных дневниках, хранящихся в семейных архивах. Вот оно:
«Я рад, что вы не оставили свои Прежние Занятия, и не думаю, что мистер Хатчинсон в Салеме сумел добиться большего. Конечно же, не получилось Ничего, кроме живейшего Ужаса, в Том, что X. воссоздал из имевшейся у него Части. Присланное вами не Сработало, может быть, из-за отсутствия Чего-то, может быть, из-за неправильно Записанных вами или Произнесенных мной Слов. В одиночестве я обречен на Неудачу. У меня нет достаточных познаний в Химии, чтобы следовать Бореллию, и я не могу должным образом прочитать рекомендованную вами книгу VII „Necrоnomicon“. Однако я настоятельно советую вам соблюдать Осторожность в выборе того, кого вы вызываете, ибо вам известно, что мистер Метер писал в „Маргиналиях…“, и сами можете судить, как справедлива его запись. Снова и снова я повторяю вам, не вызывайте Того, кого вы не в состоянии укротить, потому что Он может сделать что-нибудь такое, против чего вся ваша Власть будет бесполезной. Довольствуйтесь Малым, если великий не пожелает Отвечать, ведь тогда в его власти можете оказаться не только вы. Я испугался, когда прочитал о том, как вы узнали, что Бен Заристнатмик прятал в своей Эбонитовой Шкатулке, потому что догадываюсь, кто вам сказал об этом. И вновь я прошу вас писать мне на имя Иедедии, а не Саймона. Здесь Человек не может жить слишком долго, и вам известен мой План, по которому я вернусь сюда в качестве моего Сына. Я с нетерпением жду, когда вы Познакомите меня с тем, что Черный Человек узнал от Сильвана Коцидия в Склепе под Римской стеной, и буду премного вам благодарен, если вы Одолжите мне на время рукопись, о которой вы говорили».
Другое неподписанное письмо из Филадельфии тоже наводило на размышления, особенно это место:
«Я позабочусь о том, чтобы отправлять заказанный вами Груз только на ваших Кораблях, однако мне, как правило, неизвестно, когда их ожидать. В нашем с вами Деле я требую только одного, но хочу быть уверенным, что правильно вас понял. Вы ставите меня в известность, что ни одна Часть не должна быть утеряна, а иначе вам невозможно добиться желаемых Результатов, однако вы должны знать, как трудно быть в чем-либо уверенным. Весьма Рискованно, да и Тяжело выносить Гроб целиком, а в Городе (я имею в виду соборы Святого Петра, Святого Павла, Святой Марии или церковь Христа Спасителя) это и вовсе невозможно. Однако я знаю, сколь несовершенны были воссозданные в Октябре и как много живых Образцов вы были принуждены использовать, прежде чем нашли правильный Путь в 1766 году, так что остаюсь вашим учеником в сих Изысканиях. Я с нетерпением жду ваш Корабль и каждый день наведываюсь на причал мистера Биддла».
Третье подозрительное письмо было на неизвестном языке с неизвестным алфавитом. В дневнике Смита, найденном Чарльзом Вардом, сохранилась единственная и довольно топорная копия, изученная в университете Брауна и признанная амхарским, или абиссинским, алфавитом, однако понять не удалось ни слова.
Ни одно из этих писем не было доставлено Карвену, хотя вскоре стало известно об исчезновении из Салема некоего Иедедии Орна, из коего следовало, что граждане Провиденса взялись за дело. В Пенсильванском историческом музее также хранится несколько любопытных писем, полученных доктором Шиппеном, относительно появления в Филадельфии подозрительного субъекта.
Однако назрела необходимость более решительных действий, и главный результат открытий Уидена заключался в тайных ночных собраниях проверенных матросов и преданных старых шкиперов на складах Браунов. Медленно, но неуклонно разрабатывался план кампании, которая не должна была оставить и следа от зловещих тайн Джозефа Карвена.
Несмотря на все предосторожности, Карвен что-то учуял, потому что никогда еще у него не было такого озабоченного вида. Его коляску в самое разное время видели в городе и на Потюксет-роуд, и мало-помалу на его лице не осталось притворной веселости, с помощью которой он в последнее время противостоял всеобщему недоверию. Его ближайшие соседи Феннеры однажды ночью видели яркий луч света, вылетевший в небо из дыры в крыше таинственного каменного здания с окнами-бойницами, о чем они немедленно сообщили в Провиденс Джону Брауну. Мистер Браун, который стал во главе граждан, решивших покончить с Карвеном, сообщил Феннерам, что в ближайшем будущем против Карвена будут приняты решительные меры.
Он счел это необходимым, ибо они все равно стали бы свидетелями нападения на ферму, однако объяснил заговор тем, что Карвен якобы шпион ньюпортских таможенников, которых ненавидели все до единого шкиперы, торговцы и фермеры Провиденса. Неизвестно, поверили или не поверили ему Феннеры, которые видели много странного на ферме Карвена, однако они с готовностью приняли эту версию. На них мистер Браун возложил обязанность следить за фермой и сообщать ему обо всем, что на ней происходит.
5
Вероятно, развязку ускорило то, что Карвен насторожился и вознамерился предпринять что-то совсем уж необычное, недаром над крышей каменного дома появился свет. Как явствует из дневника Смита, около ста мужчин в десять часов вечера в пятницу двенадцатого апреля 1771 года сошлись в большом зале таверны «Золотой лев» в Уэйбоссет-Пойнте, принадлежавшей Тарстону. Из «отцов города», кроме Джона Брауна, там были доктор Боуэн со своим хирургическим саквояжем, ректор Мэннинг без своего знаменитого парика (самого пышного в колониях), губернатор Хопкинс в черном плаще, пришедший с братом-моряком Изехом, которого он поставил обо всем в известность с согласия остальных заговорщиков, Джон Картер, капитан Мэтьюсон и капитан Уиппл, которому было поручено возглавить экспедицию.
Сначала они уединились в задней комнате, а потом капитан Уиппл вышел в залу, чтобы взять с собравшихся последнюю клятву и дать им последние указания. Элеазар Смит находился в комнате с главными заговорщиками, ожидая прибытия Эзры Уидена, чьей обязанностью было не спускать глаз с Карвена и немедленно сообщить о его отъезде на ферму.
Около половины десятого с Великого моста донесся громкий стук копыт, после чего шум постепенно стих на Потюксет-роуд и отпала необходимость дожидаться Уидена, чтобы узнать, куда и зачем отправился колдун. Буквально через минуту, едва наступила тишина, появился Уиден, и рейдеры, вооруженные мушкетами, охотничьими ружьями и гарпунами, молча построились на площади перед таверной. Уиден и Смит были вместе с ними так же, как капитан Уиппл, принявший на себя командование, капитан Изех Хопкинс, Джон Картер, ректор Мэннинг, капитан Мэтьюсон и доктор Боуэн. В одиннадцать часов к ним присоединился Мозес Браун, который не присутствовал на собрании в таверне. Все эти именитые граждане Провиденса и сотня матросов без промедления отправились в путь, немного помрачнев и забеспокоившись, когда позади остался мост Мадди-Док и они пошли по Броуд-стрит к Потюксет-роуд.
Сразу за церковью старшего Сноу несколько человек обернулись, чтобы попрощаться с Провиденсом, освещенным весенними звездами. Черные четкие силуэты шпилей и двускатных крыш поднимались высоко в небо, соленый ласковый ветер летел к ним с моря. Вега стояла над большим холмом с другой стороны бухты, на котором недостроенное здание колледжа было словно окружено непроходимыми лесами. У подножия холма и вдоль узких, поднимающихся вверх улиц спал старый город, старый Провиденс, ради безопасности и здравомыслия которого необходимо было стереть с лица земли чудовищного святотатца.
