Ричард поднялся. Замок хмуро взирал на него темными окнами. За ними уже не было ни Гордона, ни Марго, зато оставалась Элинор. Как же она бывает терпелива, когда знает, к чему идет.

– Доброе утро, сэр, – сияющий Эшби встретил его у порога, и Ричард в очередной раз подивился, что старик всё еще здесь. Несомненно, тот видит достаточно, чтобы сбежать за тридевять земель. Но нет. Что ж, тогда и он здесь по праву: слабость к порокам других – тоже порок.

– Завтрак будет подан через пятнадцать минут, сэр, так распорядилась леди Элинор.

– Передайте леди Элинор, что я не приду.

Загнав поглубже слабость, Ричард взбежал по винтовой лестнице на четвертый этаж и пробрался к дверям Виктории. Ключ хранился у Элинор, но ему удалось тайно заказать дубликаты всех ключей в доме, что, несомненно, обрадует несчастную Викки. Замок мягко щелкнул, и Ричард быстро проскользнул внутрь.

В комнате оказалось светло, как днем, несмотря на опущенные гардины – все лампы были включены. На полу валялись опрокинутые стулья и женские безделушки, искрами рассеянные по ковру. На разворошенной кровати спала Виктория. Он робко приблизился к ее изголовью, мучительно вглядываясь в осунувшееся лицо, ставшее почти бесцветным на фоне синего шелка. На тонкой шее темнело несколько кровоподтеков. На мгновение Ричарду померещились следы зубов, а не ногтей – и страх опять перерос в ненависть. Окажись сейчас Элинор рядом, у него хватило бы сил придушить ее. «А потом открыл бы окно, и обоих в ров». Викки слабо дернулась во сне.

Он встал на колени, заглядывая под ее темные веки.

…Это их жизнь. Скоротечная линия, разбивающаяся о старые стены. Только они трое знают, что это значит. Калеки, бездумно плывущие по воле прихотей – в конце концов они остались ни с чем, но и это не принесло им свободы. Ему нечего вспомнить, хотя он с ранних лет проскользнул через узкую лазейку в мир взрослых. Тридцать два прожитых года принадлежали кому-то еще, кого он лишь мельком видел в гладкой поверхности антикварной мебели. Он что-то судорожно лепил внутри себя, чтобы было на что опереться, но все растекалось, словно поднесенный к огню воск, – когда она подходила слишком близко. Он даже не мог спасти Викторию.

Но он знал, кого винить. Каталина Рейнфилд, леди Чесбери, на глазах которой родилось и умерло четыре поколения их рода, неизменный атрибут геральдической схемы – она верховодила в старом замке и в жизнях тех, кого занесло в его стены. Теперь она мертва, но ее тень по-прежнему мерещится в коридорах; воздух пахнет ее духами, женщина с зелеными глазами безумствует в ее залах, продолжая сладострастно разрушать свое королевство. Слабая надежда на то, что смерть разомкнет круг, обманула. Когда она мнет в руках бутоны цветов, и их тугие лепестки с хрустом превращаются в месиво, он понимает, что так будет всегда. Она положит руку ему на лоб, от которой повеет фиалками, и он откажется от всего, пока это будет продолжаться…

Но Элинор любит только Астоун. На него уходят все ее силы – он, как капризный любовник, забирает всё, даже то, что ей не принадлежит. Деньги, привязанности, рассудок. Леди Каталина была такой же. Как давно это началось? Некоторые из них еще живы – те, кто заглотил ее наживку, и они всё еще гадают, как она смогла найти их: Марго – в шестидесятом, Билла Шеффи в шестьдесят втором, и чуть позже Гордона.

Первой на Каталину начала работать Марго Брандт. В те времена у юной снайперши была своя банда – дюжина лондонских сорвиголов, из которых она сумела сколотить вполне слаженную команду наемников. В выполнении нехитрого поручения леди Каталины Марго положилась на помощников, но вместо одного человека погибли все, включая ее ребят, а она после кусала локти, ибо предоплата – недостаточная компенсация за два трупа среди своих и лишнее внимание со стороны полиции. Но Марго была решительной девушкой и предприняла верный демарш – вооружилась шантажом, чем, видно, и покорила леди Каталину.

Старушку не особо волновали последующие вымогательства, поскольку Марго приходилось следить за репутацией, чтобы не растерять клиентов. Но по какой-то причине Каталина обратилась к ней вновь – на сей раз предложив постоянную работу. Так начались рейдовые ограбления в Новом Свете. Они брали только деньги, но иногда погибали люди, как чужие, так и свои. Впрочем, Каталина была достаточно прозорлива, чтобы ни один хвост не привел к ее порогу.

Марго было всего шестнадцать, однако она казалась самой смышленой. Увы, на поверку подтвердился лишь один ее талант – стрельба из снайперской винтовки. Тем не менее, ей хватило ума избежать участи Билла, которого подстрелили фэбээровцы в семьдесят восьмом. Чтобы не попасть под раздачу, «медвежатник» Гордон тоже поспешил переквалифицироваться в консультанты – эти двое стали бессменными лейтенантами леди Чесбери. Бизнес оказался доходным, им везло и по сей день. Но время шло, Каталина старела. Обстоятельства не становились проще, и ей пришлось подумать о преемнике.

В семьдесят шестом умер ее внучатый племянник, отец Ричарда, Виктории и Элинор. Официально объявили, что беднягу свалил сердечный приступ. Ходили слухи, что глава благородного семейства спился вдали от дома, куда его услали с глаз долой. Почти никто не знал, что Чарльз был не только пьяницей, но и драчливым шизофреником. Он умер в психиатрической клинике, умудрившись сломать пару ребер санитарам и разбить собственную голову о бетонную стену в прогулочном садике. Его жена погибла два года спустя в сорвавшемся лифте. Тогда детей привезли в Астоун.

Каталина с первой минуты положила глаз на Элинор. Эта семилетняя принцесса единственная не испугалась старого замка и его хозяйки. Она весело щебетала в полутемных коридорах, гоняла птиц и слуг с крепостных стен. Малышка Виктория, более тихая и нескладная, ушла в тень, став неясным отражением младшей сестры, что всячески поощрялось Каталиной. Ричард злился, бунтовал, но он был всего лишь двенадцатилетним мальчишкой. Его ненависть к Астоуну не занимала даже сам замок. Не теряя времени, Каталина отправила мальчика учиться, впервые разлучив с сестрами. Всю юность он провел в закрытом колледже – даже на каникулы ему не дозволялось возвращаться «домой». Впрочем, он не слишком рвался туда: Виктория приезжала к нему сама, и лишь Элли, его любимая маленькая фея, была так занята, что вскоре совсем перестала навещать брата.

Несомненно, леди Чесбери была поражена способностями юной наследницы. Она ввела Элли в семейный бизнес, когда той едва минуло пятнадцать. В двадцать пять леди Элинор без особого труда заняла ее место…

Что-то хрустнуло за спиной, и Ричард дернулся, словно его ударили. Он снова потерял реальность из виду. Обернувшись, он обнаружил Эшби, стоящего возле неприкрытой двери. Пристально оглядев картину, старый дворецкий приложил палец к губам и хитро подмигнул ему. Через секунду за порогом никого не было. Виктория заворочалась и что-то зашептала; Ричард наклонился, чтобы расслышать слова.

– Не смотрите… Пожалуйста, не надо… – Она захлебнулась тяжелым вздохом.

Как бы он хотел всё закончить. Может быть теперь, когда Каталина по дурной прихоти завещала Астоун австралийскому родственнику, у них с Викторией появился шанс? Если, конечно, у самого наследника будет шанс выжить.

«Да, мистер Райн… Думаю, вы бы сейчас многое отдали, лишь бы никогда не приезжать к нам. Что же с вами приключилось? Элинор? Или ее любимчик Гордон? Но Гордон не располагает свободой действий, если бы Элли позволила ему, вы бы оказались не в больнице, а на кладбище. Самое безопасное место, между нами говоря. Но так грубо пугать… нет, это не в ее вкусе. Чего от вас хотела Каталина? Неужто даже Элинор не знает? В любом случае вы поразили их обеих, поздравляю. Это худшее, что могло с вами случиться».

Он ласково провел пальцем по локону сестры. «Спи, бедная мечтательница. Я приду позже». Он нежно поцеловал ее в лоб и поднялся.

В его ладонь вплелись тонкие пальцы, и Элинор беззвучно рассмеялась ему в лицо. Насладившись моментом, она стремительно выволокла брата из комнаты и потащила по коридорам. Вбежав в библиотеку, плотно захлопнула за ними дверь.