Несколько минут они молча курили. Потом Кира не выдержала:

— Так на чем вы остановились?

Он пристально посмотрел на нее:

— Кира, вас действительно беспокоит мое будущее?

— А что, я к вам хорошо отношусь!

— «Хорошо»? И все?

— Да. А что вы еще хотели услышать? Что вы мне симпатичны? Вы и так это знаете.

— Нет, не знаю. — Митя резким движением затушил сигарету в пепельнице, подошел к Кире и опустился перед ней на колени, взяв ее руки в свои. — Вас действительно беспокоит, что со мной может что-нибудь случиться? Вам это не безразлично?

— Господи, конечно нет!

Митино лицо просветлело. Кира заглянула в его глаза, и у нее защемило сердце: в них было почти молитвенное обожание. Митя смотрел на нее, как на икону, с благоговением. Она тихонько высвободила свои руки.

— Митя…

— Нет, пожалуйста! Только ничего сейчас не говорите!

Кира посмотрела на него еще раз — и промолчала.

Вечером она опять долго не могла заснуть. После этого разговора между ними возникло какое-то чувство неловкости. Через некоторое время Кира сказала, что устала и хотела бы прилечь. Митя неохотно ушел, пообещав прийти завтра. До завтра надо бы привести мысли в порядок, как-то разобраться со своими собственными чувствами…

Если руководствоваться логикой и здравым смыслом, все ясно — Митя ей не пара! Десять лет разницы — это слишком много. Когда ей стукнет пятьдесят, ему будет только сорок: у мужчины в сорок жизнь только начинается. Пережить еще раз то, что она пережила с Грегом? Ни за что! Хватит с нее мужской лжи и обмана! Митя непременно влюбится в какую-нибудь молоденькую девочку, и все у него будет хорошо! И вдруг Кира поймала себя на мысли, что ей почему-то совсем не хочется, чтобы он в кого-нибудь влюблялся. Мало того, она почувствовала к этой выдуманной девочке непреодолимую неприязнь. Она вспомнила, как Митя сегодня смотрел на нее — так на нее еще никто никогда не смотрел! И Грег тоже. В глазах у Грега всегда была жажда обладания; он, как завоеватель, всегда стремился взять, получить ее всю целиком, растворить в себе. А Митя… Митя отдавал ей себя безо всяких условий, ничего не требуя взамен.

И сегодня, когда он опустился перед ней на колени, ей так хотелось протянуть руки и обнять его, зарыться лицом в его волосы, хотелось прижать к груди его упрямую голову и никуда, никуда уже от себя не отпускать…

Нет, глупости все это! Десять лет разницы — что может быть серьезнее? Ничего не выйдет! Хватит с нее страданий!

Но отговорить Митю от его безумной затеи просто необходимо.

17

Когда Андрей с Митей вышли из офиса банка «Народный кредит», было всего двенадцать дня. Разговор с работодателем много времени не занял. Как и предполагалось, Ставский отказался от их услуг, даже не попросив вернуть аванс. Вежливо, но весьма решительно он попросил их предоставить банку собранные ими материалы — это и будет отработкой аванса. Митя согласился отдать записи, сделанные по предварительному списку. А самостоятельные наработки он, мол, имеет право оставить себе. Тогда Ставский полюбопытствовал, останется ли эта информация конфиденциальной? Митя ответил, что гарантировать этого не может.

Вклад Андрея в беседу был минимальным. Говорил в основном Митя, у Андрея собственного компромата на Проценко почти не было: он занимался текущими делами Проценко, то есть делами внешне безупречными. Те, с кем он разговаривал, никогда бы шефа не заложили, это было не в их интересах. Но в общем как-то так получилось, что он Митину позицию поддержал. И вот теперь они вдвоем стояли на ступеньках банка и щурились от яркого летнего солнца.

— Ну, куда теперь? — Андрею явно было не по себе. — Выпьем пивка и все обсудим?

— Принято!

Они добрались до ближайшего открытого кафе и сели за столик под тентом. Молча выпили по глотку «Белого медведя», потом Андрей сказал:

— Знаешь, приятель, у тебя все-таки не все дома! На фиг ты ему сказал, что оставляешь за собой право распоряжаться собранным материалом?

— А так оно и есть. Я собираюсь написать статейку об этих домиках и квартирках — раз, а заодно и опубликовать разговор с Куприяни. Кстати, эту статейку мы можем написать вместе. Ты как?

Андрей в задумчивости отхлебнул еще пива. Вообще-то заманчиво. Он представил себе, какую реакцию такая публикация вызовет в журналистских кругах. Он давно уже не напоминал о себе. С другой стороны…

— Это никакая не незаконная торговля оружием и не война в Чечне. Большого бизнеса и мафиозных разборок мы тоже вроде не касаемся… Хотя этот банк…

— Что?..

— Я не хочу раньше времени на тот свет, только и всего. Тема этого не стоит. Но по моим прикидкам, мертвецкая нам и не грозит. Припугнуть, может, и припугнут. Но Проценко не та фигура, из-за которой нанимают киллеров… Ты пойми меня правильно, я не трушу. У меня семья, жена, сын. Не хотелось бы, чтобы с ними что-нибудь стряслось.

— Слушай, я могу и один…

— Да нет! Вместе начали, вместе и закончим. Посмотрим, как там пойдет.

Расставшись с Митей, Андрей направился в редакцию. У него была уйма дел, которые он отложил из-за этой дурацкой затеи с книгой и которые теперь требовали внимания. И зачем он ввязался в эту авантюру! Ему не так уж нужны были эти деньги. Хотя лишних денег, конечно, не бывает… В глубине души он знал, зачем и почему. Из-за Нелли! Она просто ведьма! Вот и сейчас, вспомнив о ней, он почувствовал некоторое волнение. Черт возьми, у него у самого жена красивая, и он не собирается разводиться! Зачем ему чужая баба с приколами?

После той ночи они больше не встречались. Когда он утром проснулся, ее уже не было. Он и не заметил, когда она ушла. Ушла, как пропала — даже записки не оставила. И потом не объявилась, не позвонила. С приветом она все-таки! Вдобавок он при ней себя все время ощущает каким-то мальчиком-недоучкой! Она словно посмеивается над ним и не принимает всерьез. Но его к ней тянет так, как давно ни к кому не тянуло. С Женей было все как-то по-другому. Женю он любил, и сейчас любит, в этом-то он нисколько не сомневается! Ее хочется оберегать, заботиться о ней, как о ребенке. А с Нелли… Андрей усмехнулся: обычное тяготение здорового самца к красивой самке. Пройдет! Но пока не прошло — почему бы и нет…

Волнение росло. Ужасно захотелось ее увидеть. И первое, что он сделал, придя в свой кабинет, — снял телефонную трубку и набрал номер Нелли.

До сих пор Нелли гордилась тем, что сама распоряжается своей жизнью. Она презирала женщин, которые ставят себя в полную зависимость от планов и настроения мужа или любовника. Ее жизненное кредо можно было сформулировать примерно так: «Пусть они подлаживаются ко мне, а не хотят — пусть ищут другую». Со стороны ее можно было посчитать счастливой — молодая, красивая, свободная, от мужиков отбоя нет, денег зарабатывает достаточно: в частной поликлинике обычный осмотр больного стоил шестьдесят тысяч. В квартире тоже не нуждается. Живи и радуйся! Раньше бы Нелли сама себе позавидовала. А сейчас…