Митя всегда, с детских лет, был рядом с ней. Она просто не помнила себя без него. Его друзья были и ее друзьями. Она в детстве никогда не играла в куклы, не с кем было. Зато в войну, в автопарк и в другие мальчишеские игры, пожалуйста! Ее мама даже беспокоилась, что в девочке не проснется женственность, так и вырастет сорванцом. Она знакомила Нелли с дочками своих сослуживиц. Без толку! Разве какая-нибудь девчонка с ее дурацкими секретиками и смешочками могла сравниться с Митькой! Да ей в сто лет не выдумать такого, что Митька выдумывал за две минуты! Иногда они с Митькой дрались — отчаянно и по принципиальному поводу. Например, когда он в книжке про Винни-Пуха пририсовал ослику Иа жестокий ошейник: «Не люблю зануд и нытиков». А Нелли всегда жалела ослика и категорически потребовала ошейник стереть. На следующий день Митька в качестве извинения приволок ей котенка. Котенка назвали Иашкой, потом для удобства переименовали в Яшку. Яшка дожил до глубокой старости и умер всего три года назад двадцати лет от роду.

Потом, когда она уже заканчивала школу, все Митькины друзья стали в нее влюбляться. Она издевалась над ними, что Митьке ужасно не нравилось — мужская солидарность, как же. Он горячился и никак не мог понять, что ее не устраивает в Славе или в Диме — они отличные парни! Но Нелли тогда читала романы: «Три мушкетера», «Айвенго», «Красное и черное», «Человеческая комедия»… Маркиз де Монторан из «Шуанов» Бальзака был ее идеалом. В семнадцать лет она увлеклась поэзией — Блок, Ахматова, Гумилев… Все ждали, что она пойдет на филологический, а она взяла и поступила в Первый медицинский.

Однако литературные увлечения юности даром не проходят. Когда Митя привел к ним в дом Алешу Мешковича, тонкого, высокого, нежного Алешу с огромными карими глазами в опушке длиннющих ресниц, Нелли сразу поняла — это он!

Роман с Алешей был краток и стремителен. Нелли не успела прийти в себя, как оказалась замужем за этим очаровательным мальчиком. Брак долго не продлился. И Митька терпеливо возился и с ней, и с ее незадачливым мужем, и только благодаря ему им удалось выпутаться из этого брака без значительных потерь.

Очень долго она относилась к нему только как к другу. Когда же она в первый раз взглянула на Митьку другими глазами? После развода? А может быть, ее брак потому и не удался, что подсознательно она давно поняла — настоящий мужчина, мужчина ее жизни совсем не похож на Алешу Мешковича. Он все время был рядом, но она этого не понимала. Только вот беда — Митя тоже никогда не воспринимал ее как женщину. Она для него просто Нелька, свой парень. Она еще на что-то надеялась, думала, что в один прекрасный день для него тоже все переменится, как переменилось для нее. Он поймет, что… А теперь надеяться не на что! Он полюбил. По-настоящему, как может любить только он. Он полюбил — но не ее!

И все равно надежда не умирала. Та женщина намного старше. Надо подождать. Нет, Нелли совсем не желала Мите ничего плохого. Просто надеялась, что та любовь разобьется, как в конце концов разбивается любая безответная любовь, и тогда Митя придет к ней искать утешения и поддержки, как она пришла к нему, разочаровавшись в Алеше. А все-таки, похоже, Митина любовь безответной не осталась…

В постель к Андрею она попала от отчаяния. Поддавшись минутному настроению, потребности немедленно быть утешенной — все равно кем! И видеть его с тех пор ей совсем не хотелось. Но, когда в ее кабинете раздался звонок и она услышала голос Андрея, она, против своего ожидания, не испытала ничего, кроме безразличия и апатии.

— Привет. — Андрей явно чувствовал себя несколько неловко. — Как жизнь?

— Помаленьку…

— Можешь разговаривать?

— Пять минут, потом войдет пациент.

— Мы сегодня побывали в «Народном кредите».

— Да? — В голосе Нелли, до сих пор безразличном, теперь прорезались нотки нетерпения. — И что?

— Не телефонный разговор. Увидимся, а?

— Не исключено, — Нелли словно что-то прикидывала.

— Встретить тебя после работы?

Нелли молчала.

— Тебе это неудобно? Тогда я заеду попозже к тебе домой? — Андрей сначала сказал, а потом понял, что это прозвучало несколько двусмысленно, и быстро добавил: — Нет, правда, надо поговорить, и как можно скорее!

— Ладно, — решилась Нелли. — Встречай меня после работы!

18

Уже месяц погода стояла отменно-дачная. Санька загорел почти как индеец, вытянулся — все джинсы становились коротковаты. Вечно расцарапанный, ноги в цыпках от бесконечных купаний в пруду-лягушатнике. Санька как залезает в воду, так и не выгонишь его на берег раньше чем через полчаса, да и то с большим скандалом. Но особых хлопот с ним не было…

Садом занималась в основном Лариса Васильевна. Она все время что-то полола, пересаживала, поливала, не утруждая этими заботами дочь, которая не любила возиться в земле. Так что в первую неделю на даче у Жени оказалась масса свободного времени. Она ходила с Санькой на пруд и в лес, лежала с книжкой под яблоней, готовила обеды, а на душе было как-то странно тревожно и пусто.

Андрей не появился ни в первый, ни во второй выходной. Она звонила ему несколько раз — он объяснял, что работы невпроворот, что с книжкой, которую они затеяли с Ракитиным, не все ладно, и вообще… «Люблю, люблю, скучаю по тебе и по сыну, а когда вырвусь к вам — непонятно».

Женя давно уже чувствовала что-то неладное. Нет, она не ревновала. Сама мысль о том, что у мужа может быть другая, не приходила ей в голову. Просто в их отношениях с Андреем что-то разладилось. Женя не понимала, что именно и когда это произошло, но что-то было не так.

Он не был плохим мужем в том смысле, который обычно вкладывают в это определение другие — не пил, не бил, не изменял. Он приносил в дом деньги, они с Санькой ни в чем не нуждались. Но…

Она теперь часто вспоминала, каким он был в первый год после свадьбы. Они поженились весной, а летом вдвоем поехали на полтора месяца в Карелию. Сняли комнату в деревне под Петрозаводском и целыми днями бродили по лесу, купались, а вечером разжигали костер. Андрей потрясающе умел жарить шашлыки. Впрочем, он все умел. Вечерами они сидели у костра до глубокой ночи, Андрей клал голову ей на колени, брал ее руки в свои. Они молчали, и это молчание еще больше сближало их, хотя казалось, что ближе быть уже невозможно… А потом, когда они вернулись в Москву, он приходил с работы, минута в минуту, и она кормила его ужином и выслушивала все, что произошло с ним за день. И он еще долго ходил за ней по квартире, стоял в дверях ванной, если она стирала, или сидел с ней на кухне, если готовила, и рассказывал, рассказывал… И этому пришел конец?..

Когда они узнали, что у них будет Санька — это было уже в ноябре, — Андрей приволок ей огромный букет хризантем, такой большой, что его пришлось расставлять по всем вазам, что нашлись в доме. А как он о ней заботился! Шагу лишнего ступить не давал. Чего он только не приносил тогда — всякие экзотические фрукты, икру, какие-то невозможные сыры и йогурты. А потом он где-то вычитал, что ребенок будет здоровым и красивым, если женщина ест много яблок — что тут началось! Он впихивал в нее эти яблоки чуть ли не силой, делал салаты из яблок, запекал их в духовке, покупал моченые яблоки. А она смеялась!..