— Ну?
— Что, если это из денег партии?
— Все может быть. Ну и влипли мы с тобой! Как будем отмазываться?
— Не получится. Я не хотел при Кеше говорить: вчера вечером мне позвонили из «Народного кредита» — на завтра нам назначили прием.
— Пойдем?
— А куда денешься?
Андрей в волнении прошелся по кабинету.
— Хочешь стоять на своем?
— Ты о чем?
— Ну, собираешься опубликовать все, что накопал?
— А то нет? Понятно, что не под видом рекламной биографии. Подлецов — к ногтю!
— А аванс?
— Верну!
— Знаешь что! Ты совсем спятил?
— У тебя нет денег, чтобы вернуть? Так я тебе займу.
— Не в этом дело! Где ты собираешься все это напечатать?
— Газет хватает. Где-нибудь пристрою. Игра того стоит!
— Какая игра? Из нее надо выходить, поскорее уносить ноги, если хочешь остаться живым! Думаешь, зачем нас вызывают?
— Зачем?
— Пронюхали, на кого мы вышли. Вежливо попросят все кассеты, дискеты, и возьмут слово держать язык за зубами. Это еще лучший вариант! Надеюсь, киллеров ради нас нанимать не будут.
— Не перегибай палку!
— Ты не представляешь, с кем связался! Имя ему сделать захотелось! Мальчишка! Сопляк!
— Не кипятись! И решай за себя, а я за себя…
— Думаешь, я струсил?
— При чем тут это?..
— У меня семья! У меня сын маленький!
— Я разве что-нибудь сказал?
Митя невозмутимо посмотрел на Андрея. Тот в волнении забегал по комнате. Потом остановился перед Ракитиным:
— Ладно. Вместе в это дело влезли, вместе нам и выкручиваться. Что ты хочешь напечатать?
— Интервью с Куприяни отдельно, статью-фельетон о домиках в Новгороде и другом добре — отдельно. Как ни крути, это стопроцентная сенсация.
— Сенсация… Ладно! Посмотрим…
Вечером того же дня Кира, подойдя к своему дому, увидела Митю Ракитина, сидящего на лавочке у подъезда. Издали заметив Киру, он поднялся и пошел ей навстречу. На лице его сияла счастливо-блаженная улыбка.
— Наконец-то! Как давно я вас не видел! Можно вас по такому случаю поцеловать?
Кира улыбнулась в ответ и подставила щеку:
— Один раз. А почему вы сидите у подъезда, как бедный родственник? Аленки дома нет?
— Представьте себе, нет. Я тут уже битых полтора часа околачиваюсь.
— Я вас не заставляла. Шли бы домой.
— А я и не жалуюсь, просто констатирую факт.
Они вместе вошли в квартиру. На столике у зеркала в коридоре лежала записка: «Мам, рано меня не жди. Мы с Максом уехали в Новый Иерусалим».
— О Господи! — Кира в удивлении развела руками. — Что их туда понесло?
— Здоровое юношеское любопытство!
Митя уже привычно прошел на кухню и заглянул в холодильник.
— Так я и знал!
— Что такое?
— Вас и на два дня оставить нельзя, не то что на неделю! Опять на бутербродах живете?
— Да нет, Аленка что-то готовила, — Кира почему-то почувствовала себя виноватой. — У меня всю неделю было столько работы, что просто не передохнуть. Как-то не до готовки. В морозилке есть мясо, я сейчас разморожу и сварганим что-нибудь…
— Сам разморожу. Готовить мясо — дело мужчины.
Пока Кира отдыхала в комнате на диване, Митя потушил мясо и сбегал в киоск на углу за бутылкой красного вина. Ужин получился почти праздничным. Митя был мил, обаятелен и говорил о пустяках. И эти пустяковые разговоры Киру слегка насторожили. Улучив подходящий момент, она спросила как бы невзначай:
— А что ваша таинственная командировка?
— Почему таинственная? — удивился Митя.
— Но вы же тогда не объяснили мне, зачем едете, и сейчас помалкиваете…
— Я думал, вам это не слишком интересно.
— Вы не очень-то вежливы.
— Я? Просто я не хочу утомлять вас ненужными подробностями!
— Расскажите! Мне правда интересно…
— Ну, выяснял, действительно ли несколько роскошных особняков принадлежит тем, на кого они записаны? Или они — подставные лица, а настоящий владелец кто-то другой?
— И кто же настоящий владелец? Ваш Проценко?
— Кира, дорогая, давайте поговорим о чем-нибудь более приятном! О музыке, например. Вот смотрели вы вчера по первой программе концерт Паваротти?
— Нет, телевизор мы не включали. О Паваротти потом! Не увиливайте, Митя! Что вы собираетесь теперь делать?
— Ну что… — Мите явно не хотелось распространяться на эту тему, но Кира смотрела на него требовательно, и он неохотно продолжил: — Одно ясно: книгу я писать не буду, надо возвращать аванс. — А потом?
— Что потом?
— Я спрашиваю, что вы собираетесь делать с собранным материалом? Положите в долгий ящик?
— Там видно будет…
— На вас это не похоже! Напечатаете в разных газетах?
— Попытаюсь, — Митя невесело усмехнулся. — Сенсация! Сразу сделаю себе имя. Правда, к таким сенсациям наш народ до того привык, так что славы мне не дождаться. Поговорят недельку и забудут.
— Митя!
— Считаете, что неделька — чересчур много? Я тоже! Допустим, поговорят дня два. Зато одним подлецом и хапугой в правительстве меньше будет.
— Митя, какой вы еще ребенок! Проценко ваши разоблачения — как… Ну, как слону комариный укус. Он вас как комара и прихлопнет.
— Комары бывают и малярийные. Не знаете случайно, слоны малярией не болеют?
— Не знаю. Если да, то вряд ли от нее умирают!
Митя встал и прошелся по кухне. Остановился у окна, выглянул во двор. Кира обеспокоенно смотрела на него. Он обернулся:
— Можно, я закурю?
— Конечно, курите! И мне тоже дайте сигаретку.
