– Да уж, недоразумение, – ответил Сид, выходя вперед. – Ты, парень, не лезь. К тебе никаких вопросов нет. Пока. Иди себе. А этот приспешник Таллара сейчас получит свое!

Нарлинг с недоумением уставился на гнома, который отчего-то совсем не удивился и не растерялся от такого поворота событий.

– И правда, отойди, сын мой. Ты ведь не станешь помогать еретику, или хуже того – Пораженному? – елейным голосом попросил молчавший до сей поры жрец. – Отойди, а то мы сочтем тебя пособником или того хуже.

Люди за соседними столиками, словно очнувшись от сна, зашевелились, спеша покинуть постоялый двор или хотя бы убраться в свои комнаты. Будто слова, сказанные только что инквизитором, относились ко всем ним. Потому и разбегались, стараясь как можно быстрее исполнить наказ «Отойди!». Тем более что не только страх перед карающей дланью инквизиции гнал людей прочь. Страх перед слугами богов Черного Трона, перед Пораженными, был не менее велик.

– Но это же невозможно! Вы ошибаетесь, – попытался объяснить Гефорг. – Это просто какая-то ошибка или недоразумение.

Регнар тем временем поднялся из-за стола, хмуро рассматривая клириков и тех, кто их привел.

– Сядь, дружочек, не пятнай имени Нарлинга унижениями и оправданиями! Это ты назвал меня Пораженным, уродливый слизень?! – тихо переспросил гном.

Его голос был хриплым, но четким, а в глазах разгоралось пламя пока еще контролируемой ярости. Он выставил свой толстый указательный палец, словно клинок, направляя его в грудь инквизитора.

– Ты назвал меня слугой Черного Трона?! – продолжал вопрошать Регнар, и голос его превратился в рокот далекого горного обвала, а рука, привычно подхватив со стола шлем, нахлобучила его на голову.

– Ты пойдешь с нами, – безапелляционно приказал жрец, только что ласково предлагавший Нарлингу отойти. – Или ты противишься воле Инквизиции, нечестивый?

При последних словах жрец вынул руки из-под рясы и наложил ладони на золотой символ верховного бога Белого Трона. Дальнейшее произошло настолько быстро, что Гефорг не успел не только ничего предпринять, чтобы предотвратить катастрофу, но даже и осознать ее стремительного приближения.

Инквизитор, сжав одной рукой медальон Денмиса, выкрикнул слова боевой молитвы. Вторая рука, уже направленная на гнома, очевидно, несла разрушение и погибель любому, пошедшему против воли богов Белого Трона, глашатаем которой на земле были его жрецы. Однако неизбежный, казалось бы, удар не настиг своей цели. Едва только услышав слова молитвы, Регнар молниеносно скользнул вперед, словно в причудливом танце подхватывая оказавшегося ближе всех Сида. С пальцев инквизитора со скоростью молнии сорвалось нечто неосязаемое и полупрозрачное, словно сплетенные из голубого сияния бесплотные кристаллы. Они ударили, вонзились в тело Сида, которым, как щитом, прикрылся гном. Человек забился, громко хрипя. Изо рта его вырвалось облачко пара. Кожа стремительно побелела, будто тронутая небывалым морозом, а волосы и брови покрылись инеем. Сид рухнул на пол, корчась и умирая от холода, а Регнар уже заскользил дальше, плавный и неотвратимый, словно атакующий хищник. Топор, мгновение назад мирно стоящий у стены, оказался в его привычных к оружию руках, и, продолжая движение, гном расчертил древним лезвием сверкающую дугу, перечеркнувшую тело атакующего магией дознавателя.

Гефорг, ошеломленный происходящим, остолбенело пялился на сраженного заклинанием охотника. Но учитель фехтования недаром тратил на юношу свое время, а пережитые за последние сутки эмоции придали его реакциям истерично-отчаянную остроту. Молодой Нарлинг интуитивно успел выхватить меч и блокировать удар, который наверняка снес бы ему полголовы. Жрец Денмиса, вооруженный извлеченной из-под длинной полы короткой булавой, утыканной шипами, надеялся устранить слабое звено в команде противника. Отбив второй выпад священника, Гефорг в останавливающем жесте выставил вперед руки, поднимая меч вверх и пытаясь объяснить происходящее недоразумение.

– Все совершенно не так… – проговорил он, понимая, насколько глупо сейчас выглядит.

Торопливо пятясь назад, юноша медленно опускал меч, больше всего боясь, что клирик бросится на него вновь и раскроит-таки череп своей страшной булавой. Неожиданно что-то попало под ногу Нарлинга, и, чтобы удержаться на ногах, он судорожно подался вперед. Инквизитор, заметив, что противник оступился, ринулся в атаку, надеясь быстро покончить с падающим юношей. Острый клинок вошел в грудь жреца, разрубая сердце. Оба на мгновение замерли, словно само время остановилось. Лишь взгляды скрестились как непримиримые клинки – один с плещущейся безмерной ненавистью, а второй с почти детским испугом за совершенное.

Размашистый удар Регнара отсек инквизитору руку. Взвыв от боли, священник перехватил брызжущий кровью обрубок второй рукой и метнулся к двери. Но, как бы быстро ни постарался он сбежать от своей недавней жертвы, движения и реакции гнома были намного быстрее. Вряд ли Регнар размышлял над своими действиями. Он всего лишь завершил начатую атаку. Обратное движение топора выглядело столь же лаконичным и естественным, как движение маятника. Подобный боевому молоту, обух боевого топора впечатался прямо в голову разворачивающегося инквизитора. Брызги из осколков кости и обрывков плоти разлетелись по залу, словно топор расшиб обухом переспевший арбуз. Из тела, почти начисто лишившегося головы, ударил тугой фонтан крови. Мгновение постояв на месте, безголовое туловище завалилось на заляпанный жиром ближайший стол, щедро заливая столешницу и пол вокруг алой кровью.

– Проклинаю тебя именем Денмиса! Тебя и друга твоего! Никогда вам не найти покоя! И да покарает вас Денмис дланью сво…

Кашель, порожденный наполняющимся кровью легким, оборвал слова проклятия. Удивительно было и то, что священник вообще сумел столько сказать с разрубленным клинком сердцем. Единственный короткий приступ кашля, забрызгав кровью Нарлинга, окончательно разорвал нити жизни, и жрец, так и не договорив своей предсмертной речи, обмяк, оседая на пол.

Гефорг, находившийся почти на грани безумия, в ужасе смотрел на лежащего у его ног жреца Денмиса, из груди которого все еще торчал зажатый в руке юноши меч. Нарлинг не мог разжать пальцев, чтобы выпустить рукоять. Пальцы свело судорогой. В то же время юноша не мог заставить себя вытащить клинок из груди мертвого служителя верховного бога Белого Трона. Ноги предательски подкосились, и Гефорг сам опустился на пол. Паника ураганом захлестывала его сознание. Он только что подписал себе смертный приговор. И великой удачей станет, если смерть его будет быстрой и легкой. Никто не поверит, что он не хотел убивать священника.

Помимо этого священник проклял его. Проклял, перед тем как уйти в Царство Света. А что может быть хуже такого проклятия? Теперь о быстрой смерти можно только мечтать.

Потасовка тем временем переросла во всеобщую свалку. Люди в зале орали, пытаясь выбраться наружу, но лишь мешали друг другу. Давя более слабых, постояльцы толпились у двери, пытаясь во что бы то ни стало пролезть первыми, разбивали окна, выпрыгивая в ночь.

Регнар пьяным взглядом обозревал весь окружающий его хаос.

– Трусы! – ревел он, воздев над головой окровавленный топор.

Кто-то от ужасающего вида гнома с гулким стуком упал в обморок. Кто-то заверещал, как пойманный заяц.

Взгляд Регнара остановился на сидящем рядом с распластанным священником Гефорге. Взгляд юноши был устремлен в неведомую даль. Гном даже не стал пытаться докричаться до молодого друга. Вместо этого он просто подошел к юноше и, ухватив его за ворот, одним рывком поставил на ноги.

– Эй, дружочек, пойдем отсюда. Тут нам делать больше нечего.

Стоило им направиться к двери, как вся толчея возле нее, словно по мановению мага, рассосалась. Стараясь побыстрее привести друга в чувства, гном отвесил Нарлингу увесистый подзатыльник. Юноша едва не свалился с ног, но взгляд его действительно приобрел осмысленное выражение.