В конце комнаты я увидел трехстворчатую ширму, из-за которой выглядывали краешек зеркала и уголок стула. Если повезет, там я найду все недостающие части своего костюма.

Прошлепав голыми ногами по полу, я заглянул за экран. И точно: вся моя одежда была аккуратно сложена на стуле! Уже с утра мне улыбнулась удача! Я быстро натянул куртку, подпоясался, пристегнул меч и собирался натягивать сапоги, но в эту секунду в комнату кто-то вошел.

Я замер. Неужели один из герцоговых бандитов все-таки добрался до меня?

Держась за рукоять меча, я пригнулся и, не вставая со стула, выглянул из-за ширмы.

В комнате кто-то был. Но не из охраны герцога. Я пригляделся и увидел уже знакомую мне служанку с черными как смоль волосами. В руках девушка держала какую-то склянку: маленький пузырек или флакон, который она пыталась открыть на ходу.

Обнаружив, что кровать пуста, она яростно топнула ногой и негодующим взглядом обвела помещение. Что-то насторожило меня в блеске ее темных глаз, и я решил не выдавать себя. Съежившись в тени, отбрасываемой ширмой, я притаился и стал ждать. В следующий миг я услышал чей-то низкий голос.

— Значит, птичка ее светлости упорхнула, — сказал один из моих незваных гостей.

Скрючившись за загородкой, я приник к щели между створками ширмы, укрепленными на петлях, и — кого бы, вы думали, я увидел? Трубадура, шагающего по моей комнате!

— Улетела, прежде чем тебе удалось подвергнуть ее влиянию своих чар, — глумливо проговорил он. — Какая неприятность!

Отбросив назад свои длинные черные пряди, служанка злобно прищурилась.

— Занимайся своим делом, а я займусь своим, — ледяным тоном ответила она.

— О, не беспокойся обо мне, — отозвался трубадур, ударяя по струнам лютни. Он развалился на моей постели, не снимая ботинок.

— Твое дело — убрать их с дороги, а мое — заработать себе славу.

Служанка разом уперла руки в бока.

— Что ж, прекрасно, — гневно огрызнулась она. — Если это все, чем ты занят… Клянусь, за последнее время ты превратился в любимую собачку ее светлости. Ходишь за ней хвостом, высунув язык.

Запрокинув голову, трубадур расхохотался. Затем, отбросив в сторону лютню, он вскочил на ноги. Бросившись к служанке, он попытался схватить ее.

— Убирайся! — завопила она, растопырив пальцы с острыми ноготками, готовая расцарапать ему лицо.

Трубадур крепко сжал ее запястья, стараясь уберечься от этой разъяренной кошки.

— Спрячь коготки, — остановил он служанку. — Я просто забавляюсь. — Трубадур улыбнулся. — Ты же знаешь, мое сердце принадлежит только тебе, моя черноволосая колдунья.

Я заметил, что девушка сменила гнев на милость.

— Я не могу долго сердиться на тебя, — ласково проговорила она и поежилась. — Это место плохо на меня действует. Пойдем отсюда, и чем скорее, тем лучше.

Трубадур кивнул.

— Очень жаль, что Вольного Рыцаря здесь нет, — задумчиво пробормотал он. — Все было бы намного проще.

— Ничего страшного, я позабочусь о нем, — отозвалась служанка, приподнимая подол своего длинного плаща и направляясь к выходу, — Смотри не переусердствуй, «забавляясь», как ты говоришь, с юной леди, пока я занята Вольным Рыцарем, — обернувшись, проговорила она.

Трубадур снова уселся на кровать и начал бренчать на лютне, напевая сладким, проникновенным голосом, который бередил сердца всех придворных дам.

— Моя любовь зеленоглаза… — Он остановился и прищелкнул языком, — А может быть, так: Моя любовь черноволоса?..

Внезапно он оборвал песню и вскочил с постели, сунув лютню под мышку.

— Пора идти, — сказал он самому себе. — Ну что за пир без трубадура?!

Когда он наконец покинул комнату, я обулся, прикрепил нагрудную пластину и выполз из-за ширмы. Плечо все еще ныло, но боль волновала меня меньше всего. Я не понимал, что именно задумали служанка с трубадуром, но дело явно затрагивало меня. Только в одном можно было не сомневаться: если ее светлость доверилась трубадуру, она сделала большую ошибку. Мне будет неприятно выкладывать ей дурные новости, но с этим, по крайней мере, можно подождать.

А пока мне необходимо было поскорей добраться до Уормрика с Джедом. Пусть ее светлость развлекается на своем последнем, как она считает, приеме — приеме в честь финалистов.

Герцогу не поймать меня в этом змеином логове, тем более после такого дня, который мне довелось пережить. Я решил вести себя так же, как и таинственный Синий Рыцарь: сегодня за почетным столом на приеме будет два пустых места.

Воспользовавшись старым, как мир, фокусом, я швырнул камень, чтобы отвлечь стражников у ворот, и незамеченным выскользнул из замка, я начал пробираться между скопищем нарядных палаток и расписных шатров. Стараясь держаться в тени, я крался, пригнув голову и оглядываясь по сторонам, — мне казалось, что опасность подстерегает меня за каждым углом.

Впереди лежал каменистый, местами поросший чертополохом участок земли, где более скромные рыцари вроде меня поставили свои палатки. Здесь меня ждал неприятный сюрприз.

Приближаясь к своему временному жилищу, я заметил двух дюжих молодцов, стоящих у входа в мою палатку с зажженными факелами в руках. Они явно подстерегали кого-то, и не нужно было обладать гениальными способностями, чтобы сразу догадаться, кого именно они ждут.

Молодец побольше, крепко сбитый детина с коротко подстриженными рыжими волосами, увидел меня, и гнусная улыбочка появилась на его прыщавой бандитской физиономии.

— А вот и тот самый рыцарь, которого мы ищем, — ухмыльнулся он, пихнув в бок своего напарника, верзилу с одутловатым лицом и шрамом, пересекавшим одну щеку.

Изрубцованный хмыкнул в ответ.

— Точно, — согласился он с напарником. — Сожалею, но здесь произошел несчастный случай, — добавил он.

— Несчастный случай? — переспросил я.

— Именно так, сэр рыцарь, — подтвердил Изрубцованный. — Тут случился пожар. — Он опустил руку и поднес горящий факел к ткани моей палатки. Материя начала потрескивать, повалил дым, и оранжевое пламя, вспыхнув, поползло вверх.

— Ай-ай-ай, — сокрушенно, пробормотал Рыжий, вытаскивая огромную дубину из-за пояса. — Сначала палатка сгорела, а потом и вы случайно упали и сильно расшиблись.

— Кто упал? — снова переспросил я, хватаясь за рукоять меча.

— Вы, вы, а кто же еще? — отозвался Изрубцованный. — Просто ужасно. Перелом обеих ног.

Рыжий замахнулся, но я успел вытащить меч. Тяжелая дубина просвистела у моего уха. Наемный убийца не собирался ломать мне ноги — он метил прямо в голову, желая размозжить мне череп.

Отступив в сторону, я вытянул руку и вонзил свой меч прямо ему в живот. Рыжий перегнулся пополам, и я нанес ему сокрушительный удар по затылку. Детина неуклюже рухнул на землю.

— Сладких сновидений, — пробормотал я.

С этим громилой было покончено, но оставался еще один. Я обернулся и увидел Изрубцованного: занеся массивную булаву над головой, он целился мне в затылок.

Взмахнув мечом, я скользнул острием по его груди, нарисовав кровавую диагональ на белоголубых квадратах костюма. Рана оказалась неглубокой, но нужный результат был достигнут.

Выпустив оружие из рук, Изрубцованный громко взвизгнул. Я отступил в сторону, решив, что ему хватит. Он верещал не умолкая, как зарезанный поросенок. Развернувшись, бандит дал стрекача и, ни разу не оглянувшись, убежал прочь.

Вложив меч в ножны, я принялся оценивать нанесенный мне урон. Палатка полыхала — огонь пожирал материю яростно, как голодный хищник.