– Именно это я и чувствовала, – убежденно проговорила Хлоя. – Поэтому и удрала вчера. Лорд Эргли, как вы считаете… – она замялась, – может быть, все дело в этих буквах? Они настоящие?

– Видимо, и знаки, и камень существуют в действительности, – задумчиво ответил лорд Эргли, – но только это иная действительность, может быть, большая или, наоборот, меньшая, чем наша. Да нет, чушь это все, – поморщился он, – у реальности не может быть степеней. Но, с другой стороны, мы же с вами знаем, что с помощью камня можно перемещаться в пространстве, и я своими глазами видел, как камней стало сначала два, а потом три, и ни один из них при этом ничего не утратил. А сегодня утром мне принесли вот это, – он протянул Хлое какой-то официальный бланк.

«Министерство иностранных дел, – прочла девушка. – 10 мая с.г.

Дорогой Верховный судья, не могли бы Вы уделить мне сегодня несколько минут? Если Ваши дела позволяют, не сочтите за труд, позвоните мне в министерство. Нам хотелось бы посоветоваться с Вами по делу, связанному с Вашим дальним родственником, сэром Джайлсом Тамалти. Я виделся с ним два-три раза, и он вызвал у меня впечатление человека, с которым непросто иметь дело. Вот я и подумал, не упростить ли мне задачу, переговорив предварительно с Вами.

Умоляю извинить за беспокойство.

Искренне преданный, Ваш Дж. Брюс Кумберленд».

Хлоя подняла глаза от письма.

– Вы думаете, это связано с короной?

– Я бы не удивился, – ответил лорд Эргли. – Впрочем, не обязательно. Джайлс обычно ведет несколько тем одновременно, некоторые вполне безобидны, но уж одна-две, будьте уверены, совершенно отвратительны. Министерство иностранных дел уже имело неприятности из-за него. Была недавно темная история, в которой до конца никто не сумел разобраться, зато одному из Секретарей пришлось подать в отставку. Неудивительно, что Брюс Кумберленд проявляет осторожность.

– А кто он? – спросила Хлоя.

– Меньший из тамошних великих, – слабо улыбнулся лорд Эргли. – Постоянный представитель множества непостоянных комитетов. Я уже позвонил ему и договорился на полдень. Хочу.

В дверь постучали, и на пороге появилась служанка.

– Милорд, вас хочет видеть сэр Джайлс Тамалти, – сообщила она.

– Сэр Джайлс? – лорд Эргли быстро взглянул на секретаршу. – Ну что ж, просите его. – Он встал и встретил раннего посетителя у двери. – Привет, Тамалти, что это вас понесло из дома в такую рань?

Сэр Джайлс вошел, бросил быстрый взгляд на Хлою и уселся.

– Сразу три причины, – скороговоркой произнес он. – Во-первых, мой дом пытались ограбить сегодня ночью, во-вторых, сейчас я еду в Бирмингем, а в-третьих, хочу предостеречь вас, а вернее, других людей с вашей помощью.

– Ограбить? – переспросил судья. – Так. Намеренное ограбление? Случайное? А кто ограбил, вы не знаете?

– Конечно, знаю, – отмахнулся сэр Джайлс. – Люди из иранского посольства. Не удивлюсь, если к этому приложил руку сам Али Хан. Как это еще они меня не тронули?

В общем-то, они быстро управились. Шустрые такие ребята.

Пошарили у меня под подушкой, знаете, мне стоило большого труда удержаться от смеха, обыскали кабинет, заглянули в открытый сейф, и при этом почти не шумели. Если бы я спал, мог бы и не услышать.

– Они получили то, что искали? – спросил судья.

– Получили?! – почти завизжал сэр Джайлс. – Да вы что? Неужели вы думаете, что какие-то придурки могут найти то, что я решил спрятать? Да ни за что на свете! Мы с Сулейманом собрались навестить Пеллишера в Бирмингеме, а по пути я решил оставить одного из наших меньших приятелей погостить у вас, а другого – у Реджинальда. К нему я уже заезжал, а этот – ваш. – Он достал из кармана камень и бросил на стол.

– Теперь насчет предостережений. Вы ведь связаны с этим обезьянником на Уйатхолле. Персы обязательно начнут дергать за те веревочки, от которых наши макаки начинают скакать, как ошпаренные. Если дойдет до этого, предупредите их: со мной шутки плохи. Захотят выцарапать у меня корону – получат куда больше, чем хотели. Пусть только попробуют устроить мне неприятности. Я понаделаю столько камней, что хватит сложить стену вокруг Лондона. Я их буду продавать уличным мальчишкам по пенсу за пару. Да у «Вулвортса» ^[44]все витрины будут завалены этими камнями, и вся проклятущая дыра, которую вы зовете Лондоном, будет играть с камнями в пряталки и догонялки. Я дам им много сувениров, так и передайте. Я уже написал Али Хану и посоветовал в случае чего обращаться к вам за консультацией. – Сэр Джайлс повернулся, чтобы уйти, но на пороге задержался. – Да, а если они попробуют огреть меня по голове в темном переулке, это им тоже не поможет. Камня они не получат, зато над моей могилой насыплют курган из их чертовых реликвий!

– С этими словами сэр Джайлс вылетел из кабинета, но не успел судья произнести «Вот забавное создание», как старый джентльмен снова возник на пороге.

– А вам обоим я бы посоветовал помалкивать, как бы к вам ни приставали министерские или посольские бездельники! У вас, Эргли, ваш пост, у мисс Барнет – ее пол, вот вам и линия поведения: Закон и Невинность, хотя, сдается мне, вы оба не очень-то соответствуете этим понятиям.

Отпустив эту ядовитую шпильку, сэр Джайлс исчез теперь уже бесповоротно. Они услышали, как внизу хлопнула входная дверь.

– Глядя на сэра Джайлса, я всегда вспоминал одну старую загадку, – сказал лорд Эргли. – Что бы вы предпочли: быть противнее, чем кажетесь, или казаться противнее, чем вы есть? Ответ-то простой: не надо ни того ни другого, но, что поделать, и то, и другое во мне есть. Ну и что же нам теперь предпринять? – он посмотрел на часы. – О! Мне пора в министерство. Мисс Барнет, если заглянет кто-нибудь из иранского посольства, повидайтесь с ними, хорошо? Не надо им ничего рассказывать. Просто будьте с ними нелюбезнее. Принимайте корреспонденцию, допрашивайте тех, кто будет звонить, ну, вы сами знаете. Может, не стоит и с министерством связываться, но я уже обещал Кумберленду, да к тому же мне и самому интересно. Я распоряжусь, чтобы гостей из посольства направляли прямо к вам. До свидания, удачи вам. К ленчу вернусь.

– А вас не оставят на ленч в министерстве? – спросила Хлоя.

– Может, и оставят, да я не останусь, – категорически заявил лорд Эргли. – Нам надо будет обсудить все вдвоем.

Ну а это, – он взял камень, – это полежит пока у меня в сейфе. До свидания. Если останется время, разберитесь с примечаниями к очередной главе.

Хлоя старалась. Но сегодня ее не увлек даже фрагмент о законе как развивающемся свойстве человеческого сознания с противоречием естественного внутреннего, присущего человеку и узаконенного, и неестественного вешнего, навязанного человеку ситуацией. Может, и правда, весь свод уголовных законов стоило признать неестественным – именно до этого места добрался в своих рассуждениях Верховный судья, – но Хлоя понятия не имела, собирается он дальше обосновывать или опровергать эти предположения. Честно говоря, ее мысли занимало совсем другое.

– Оно должно быть живым, – неожиданно для самой себя произнесла Хлоя вслух. «Но тогда оно должно сознавать происходящее, – продолжала размышлять она, – а значит, должно знать, что мы с ним творим? Но разве камни могут думать и чувствовать? – Ответа на этот вопрос Хлоя не знала, но продолжала размышлять все о том же. – Если оно знает, чего добивается Монтегю, может ли оно воспрепятствовать этому?»

Снова появилась служанка.

– Мисс Барнет, там внизу джентльмен из посольства.

Лорд Эргли сказал, чтобы я его наверх вела, так вести или нет?

– Конечно, ведите, – воскликнула Хлоя.

Спустя минуту голос служанки возвестил за дверью:

«Господин Ибрагим», – и в кабинет вошел низенький, очень старый джентльмен в европейском костюме и с зеленым тюрбаном на голове.

– Проходите, пожалуйста, садитесь, – пригласила Хлоя, справившись с охватившим ее волнением. – Вы, наверное, знаете, лорду Эргли пришлось срочно уехать по делам.