С тех пор на встречи выпускников он больше не попадал. Как-то вот не сложилось – наверно, затянула столица. Да и стали эти сборища, по рассказам, какие-то квелые, народу приходило все меньше. И такой морозной зимы в Чернодольске с тех пор, кстати, тоже не наблюдалось. Все какая-то промозглая слякоть. Глобальное потепление подгадило, не иначе.

– Хорошо выглядишь, – сказал он ей, не особо кривя душой. Действительно, куда он раньше смотрел? Стройная фигурка, аккуратная грудь, гладкие загорелые ножки…

– Мне вчера 28 дали, – сообщила Света печально.

– Э-э-э… – Он хотел сказать, что надо, пожалуй, радоваться, потому что ей сейчас как минимум 33, но сдержался. Мало ли…

– Раньше всегда 25 давали, – пояснила бывшая одноклассница.

Подивившись прихотям женской логики, Артем спросил, что она делает в новом микрорайоне.

– Мы тут с мужем живем, – сказала она. – Полтора года назад вселились. А ты как здесь оказался?

– Мимо шел. А вообще, я в отпуск приехал.

– Ну, чего стоим тогда, пошли в гости. Или ты куда-то спешишь?

– Нет, – сказал Артем, – не особо. А как же муж? Вряд ли будет в восторге.

– Не волнуйся, – успокоила Света. – Во-первых, он нормальный мужик, реагирует адекватно. А во-вторых, он в рейсе.

– Дальнобойщик, что ли?

– Хуже, – сказала Света и, не вдаваясь в дальнейшие пояснения, взяла его под руку и потянула к дому.

– Погоди, давай я хоть в магазин зайду. А то, получается, с пустыми руками.

– Ты же не знал, – возразила Света. – Да и вообще, идти далеко. А у нас этого добра хоть залейся…

Артем открыл перед спутницей дверь подъезда, слегка приотстал («джентльмен всегда пропустит даму вперед, если у нее разрез сзади») и поднялся вслед за ней к лифту. В кабине красовалась эмблема запрещенной группы «Алиса», выполненная несмываемым маркером. В щели у самого пола торчал измятый окурок, а рядом лежала зверски изогнутая пробка от «Жигулевского».

– Ага, – сказала Светка, проследив его взгляд, – социальный протест. Спасибо, хоть лужу в углу не оставили. Вот после такого и хочется свалить куда-нибудь в Бенилюкс. Только кто меня туда пустит…

Квартира была на последнем, шестнадцатом этаже. Артем прошелся по комнатам.

– Неплохо, – оценил он. – Как же это вы отхватили?

– Дом кооперативный.

– Ясно. Про цену не буду спрашивать…

– Ну, без денег не сидим вроде. Муж в загранку ходит, я на кафедре, да и родители помогли… Давай, давай, проходи.

Они сидели на светлой просторной кухне и пили вино. Тополя шумели за окнами, и Светка вспоминала, как вышла замуж еще на четвертом курсе, но детей они так и не завели. А супруг, едва получивший диплом иняза, умудрился найти работу, которая полностью отвечала его беспечной натуре.

– Я даже не знала, что у нас такое бывает. Представь, огромный круизный лайнер возит иностранных туристов, но экипаж при этом советский. Все как положено, даже надзиратели из ГБ. Маленький город, плавучий остров. Валюту для страны добывают… Туристов надо в плавании развлекать. Культурная программа, то, се, даже газету на борту выпускают – не помню уж, каким тиражом. Вот мой туда и пролез. Так что он тоже теперь газетчик, твой, так сказать, коллега…

Светка грустно улыбнулась, глядя в окно.

– Он хороший парень и до сих пор меня любит, но, сам понимаешь, месяцами на пароходе, где богатые иностранки маются от безделья… Кораблядская редакция – так они в ТАСС отдел прозвали, который эти газетенки курирует.

Артем хрюкнул, виновато взглянул на Светку и подлил ей вина в бокал.

– Не знаю, – продолжала она, – неправильно как-то все. Помнишь, мы думали – вот школу закончим, и начнется настоящая жизнь? Ну, закончили, и что дальше? Вот это все и есть настоящее? Такое чувство, что нам что-то не рассказали, что-то самое главное. Но если мы вдруг узнаем, то назад дороги не будет. Иногда мне кажется, что ждать осталось недолго. Что-то вот-вот начнется…

Артему вспомнились намеки забугорного комментатора и строфы доморощенного властителя дум. И осторожные шаги крылатого зверя. И панический визг в плацкартном вагоне…

– Кстати, о предсказаниях, – сказал он. – Наблюдал сегодня забавный случай…

Светка выслушала с улыбкой, потом попросила подробнее вспомнить откровения спятившей тетки.

– Что-то мне это напоминает, – заявила она. – Формулировки знакомые. Река, текущая вспять, земля… Дай подумать. А, ну конечно! Пойдем, на компьютере покажу.

Она открыла какой-то сайт и включила поиск по тексту.

– Вот, смотри. Тот самый фрагмент.

– Что это?

– «Повесть временных лет». Самая древняя русская летопись, текст которой до нас дошел. Да и то не в оригинале. Вот отсюда читай.

Она указала пальцем. Артем прочел: «В те же времена пришел волхв, обольщенный бесом; придя в Киев, он рассказывал людям, что на пятый год Днепр потечет вспять и что земли начнут перемещаться, что Греческая земля станет на место Русской, а Русская – на место Греческой, и прочие земли переместятся. Невежды слушали его, верующие же смеялись».

– Да, – согласился он, – сходство, пожалуй, есть. Как же ты умудрилась вспомнить?

– Обижаешь, – сказала Светка, – я же на истфаке училась.

– Ну, – возразил Артем, – мало ли, кто учился. У нас на журфаке тоже толпа народу, и дипломы всем выдают. А статьи потом почитаешь – хоть стой, хоть падай. «Сквозь густой частокол латиноамериканских диктатур отчетливо прослеживались нити, на которых были подвешены эти марионетки…»

– Чего-чего? – поразилась Светка. – Это еще откуда?

– Это как раз из ТАСС, где твой муж подвизался. Есть там такой старичок-комментатор, Кутепов его фамилия. Вся редакция ржет, когда он тексты сдает. Вот еще, например: «Утка, запущенная в Вашингтоне, не долетев до цели, шлепнулась в гнилое антисоветское болото».

Светка долго корчилась на стуле от смеха, а потом заявила, что никогда не поверит, пока не прочтет сама. Артем возразил, что нарочно такое все равно не придумаешь, и предложил проверить по Интернету. Сколько он, кстати, стоит, если домой провести?

Светка сказала, что, в общем, довольно дешево, но скорость пока не очень. У народа в основном DSL, а многие до сих пор извращаются с диалапом. Ну да, а что он, Артем, надеялся здесь найти? Оптоволокно, что ли? Ха! Из уст в уста передавалась городская легенда, как люди в спецовках с логотипом провайдера кучковались возле жилого дома, словно прикидывая, как лучше протянуть кабель, но, едва их засекли окрыленные надеждой аборигены, запрыгнули в фургон и умчались без объяснений…

– Ладно, – сказал Артем, – фиг с ним, с инетом. Пошли, успеем еще за компом насидеться…

Он легонько потянул ее за руку, и в ту же секунду раздался треск, как будто между ними прошел разряд. Руку пронзила боль, а в комнате запахло озоном. Светка отшатнулась и едва не упала с кресла.

– Что это было? – испуганно спросила она.

– Н-не знаю, – сказал Артем. – Какое-нибудь статическое электричество. Скопилось, наверно. Это как, знаешь, эбонитом по шерсти…

– Да уж, эбонитом ты меня от души. Даже обжег, по-моему.

Светка показала ему запястье с покрасневшей полоской кожи.

– Извини, – пробормотал Артем. – Даже не знаю, как это получилось.

– Ладно, расслабься, – сказала Света. – Пойду под краном подержу, что ли.

Она ушла в ванную. Артем растерянно встал и, не зная, что делать, шагнул из комнаты на балкон. С этой высоты открывался впечатляющий вид. Далекие холмы выгибали спины в закатном зареве, пшеничные поля окружали город, и только лента автомобильной дороги отделяла их от шеренги многоэтажек. Чуть правее виднелся мемориал, где на гранитных плитах был высечен длинный список погибших. Там горел традиционный вечный огонь. Пламя выбивалось из-под земли, и от него расходились лучи металлической пентаграммы, отливая золотом в свете заходящего солнца.

В Черной Долине пылала золотая звезда.

Янус проснулся в замечательном настроении и, подойдя к окну, долго смотрел на заснеженную равнину. Излучина реки, покрытая льдом, блестела под ярким солнцем, а деревья у дома были так густо покрыты инеем, что казались комьями сладкой ваты, наверченными на гигантские палки. Их расставили через равные промежутки, словно готовя десерт голодному великану – может быть, тому самому, что отгрыз кусок стены в заброшенном замке, над которым они летели вчера. Сам замок был отсюда не виден, и Янус подумал, что надо бы его посетить. Было в этих развалинах нечто странное, какая-то нестандартность, которую он вчера уловил, но не успел осмыслить, увлеченный беседой с Виолой.