— Это уж точно, — поддакнула с ветки паучиха.

Артем бросил на нее свирепый взгляд. Подпевала восьминогая! Эти попытка окружающих реанимировать его память понемногу начинали приводить в бешенство… наверно, даже не они, а то, что результат оставался нулевым.

— Слезай, — бросил он. — Хватит трепаться, закончим это дело и разойдемся.

Вопреки ожиданиям, паучиха не спрыгнула ему на спину, а плавно спустилась на собственной нитке.

— Камай, — скрипнула она. — Герой…

— А с этим что? — Артем кивнул в сторону поверженного рукана.

— Падальщики разберутся.

— Падальщики?

— Ну да. Звери такие. Слетаются на падаль и ее…

— Вообще-то он жив, — перебил Артем. — Я не собирался его… того-чего-как. Вырубил, и только.

Алларт с любопытством посмотрел на Артема и пожал плечами.

— Увидел рукана — запай! Никогда о таком не слышал?

— Но…

Не дослушав, Алларт махнул рукой копателям.

— За периметр его. И запайте.

— Но… — вновь попытался возразить Артем.

— Хороший рукан — мертвый рукан, — отрезал предводитель.

Артем мрачно проследил, как четверо гуманоидов, подхватив бесчувственного великана за руки и за ноги, уносят его в лес. На душе у Артема было скверно. Алларт некоторое время смотрел им вслед, почесывая скулу, потом перевел взгляд на «героя».

В лесу послышался треск и звук глухих ударов. Словно выбивали пыльный диван…

Предводитель копателей хмыкнул и покачал головой, но не сдвинулся с места, не пошевелился, пока его товарищи не вернулись на поляну. Одежда у них была испачкана куда сильнее, чем можно было ожидать — казалось, все четверо пробежались по грязным лужам.

— Ладно, — проворчал Алларт, обращаясь к Артему. — Заканчивайте с периметром и подтягивайтесь. Ужин почти готов.

И, махнув остальным, зашагал в сторону лагеря.

— Ужин? — недоуменно переспросил Артем. Судя по освещению, день был в разгаре. Правда…

Кажется, опять придется спрашивать об очевидных вещах.

— С чего Алларт взял, что сейчас вечер?

— А что такое «вечер»?

Вот так дела…

— Ну… Это когда солнце садится.

Паучиха возмущенно заскрипела.

— Как солнце может садиться? У него, по-твоему, задница есть?.. Эй, ты чего опять стоишь?

Артем потер переносицу. Теперь его очередь объяснять то, что объяснений не требует.

— «Садится» — значит «опускается», — уныло проговорил он. — За горизонт.

— Ясно, — Матильда поворочалась, направляя нить на очередную ветку. — Как на Планете.

Артем запрокинул голову и посмотрел на густую листву. Солнце висело на небе как прибитое. С тех пор, как он вывалился из ракеты, оно не сдвинулось ни на сантиметр.

— Что ты там такое увидел? — поинтересовалась паучиха.

— Да так… Не пойму, как вы время определяете.

— А в чем проблема? По хронометру.

Разговор зашел в тупик по причине отсутствия взаимопонимания. Некоторое время Артем брел молча, срывая злость на безобидных растениях. Неожиданно его взгляд упал на пирамиду.

Оп-паньки… А это что за штука?

Он готов был поклясться, что небольшая прямоугольная выемка, которой он раньше не замечал — это дверь.

После двух минут мучительных колебаний Артем все же решил побеспокоить свою спутницу.

— Дверь, разумеется! — возмутилась Матильда. — Вход на нижние уровни. Я же тебе говорила. Чем ты слушаешь?

— Ушами…

Артем виновато шмыгнул носом. Особой вины он, правда, не чувствовал… но иногда стоит подыграть, чтобы получить ценные сведения.

— Расскажи, как у вас тут все устроено, — попросил он и добавил: — Пожалуйста.

Матильда выдержала длинную паузу — видимо, ожидая, что Артем начнет ее уговаривать, — но не дождалась и заговорила. Нудным тоном училки, которой осточертели и шкодные ученики, и то, что приходится вдалбливать им в головы, и вся ее учительская жизнь.

— Мы живем на Диске. В центре Диска, располагается замок нашего повелителя барона Пако и столица его владений. Существа Алфавита обитают на поверхности Диска — ну и не только они… а в нижних коридорах… там тоже кое-кто живет. Говорят, в Эру Галактических войн диск мог летать от звезды к звезде, и на нем стояли орудия, способные уничтожить целую планету. Но это только легенды. Потому что потом началась Эра Разрухи. Что за это время разрушили, а что так и было, никому не известно. Поговаривают, что где-то в глубине Диска есть… как же ее называют… командная рубка. И тот, кто найдет ее, станет обладателем несметных сокровищ.

«Вдовушка» замолчала, и Артем рискнул задать вопрос:

— И что, никто ее так и не нашел?

Матильда фыркнула.

— Если и нашли, то нам не сказали. А скорее, заблудились и попередохли с голоду. К тому же там твари водятся — похуже руканов. Если ты с таким столкнешься…

Она выдержала многозначительную паузу и продолжала:

— И вообще, там темно.

— А откуда эти твари взялись?

— Откуда все на Диске взялось? С Планеты, разумеется, откуда же еще. Когда там все так загадили, что жить стало невмочь, прапрадед барона… или пра-прапрадед, я уж не помню — с тех пор восемь сотен лет прошло… решил переселиться на Диск. Ну, понятно, травку перевезли, зверушек… землю, чтобы все это росло…

— А гравитация? — спросил Артем.

— Грави… кто?

— Ну, притяжение. Чтобы с диска все это в космос не улетело.

— Слушай, бню не гони! — возмутилась паучиха. — Если такой умный, что спрашиваешь? Проверяешь? Магия это. Или не магия… Меня тогда не было, когда Диск строили. И когда заселяли, тоже не было… Тормозни! Разогнался…

— Верю… — буркнул Артем, останавливаясь под деревцем, украшенным гроздьями ярко-желтых кудрявых цветочков с очень специфическим запахом. Неизвестно, чем там занималась фрау Цо, но на голову Артему то и дело сыпалась пыльца.

— Ну все, — удовлетворенно сообщила Матильда, окончив свой труд. — Теперь сходи к котлу и принеси мне поесть. А я пока кокон сплету.

— Да брось ты! — воскликнул Артем, восхищенный такой скромностью. — Я тебя донесу…

— Вот дудук, — Матильда издала совершенно неописуемый звук. — А нить я за собой потяну, верно?

Ну вот… Хотел сделать доброе дело.

Сгрузив паучиху на полюбившееся ей деревце, Артем побрел в сторону пирамиды, из-за которой тянуло ароматом чего-то то ли тушеного, то ли жареного, но определенно очень вкусного.

Впрочем, лучший повар — это голод. Со всеми этими приключениями Артем давно забыл, когда ел последний раз.

Он почти достиг пирамиды, когда услышал голос паучихи:

— Эй, как тебя… Ар-тем… Спасибо!

Мир снова был прекрасен. Как говорится, доброе слово и кошке приятно. Даже если она не ходит на задних лапах и не носит… эти… как же их… барсетки… болонки…

Если спросите, какой день считается базарным, четверо из пяти жителей Столицы скажут вам: «Третий».

На седьмой на базар приходят все кому не лень — зачастую просто поглазеть. И уж, конечно, на базаре нечего делать ни в первый, ни на второй день, когда ремесленники закрывают лавки и вспоминают, для чего нужны молотки, чеканы и иголки.

Поэтому тот, кто знает, приходит на третий день. И покупает такие вещички, за которыми потом будут безуспешно гоняться завистливые подружки.

Лутта, Первая жена Старшего смотрителя, знала это очень хорошо. И все же не стала ждать неделю. Утром четвертого дня она покинула дом и в сопровождении служанки отправилась на базар.

На это у нее была веская причина.

И не одна, а целых две.

Во-первых, один из перекупщиков намекнул, что привезет ткань с Беталиры, и показал образец. Лутта подозревала, что торговец врет. Слишком низкая цена — всего пять мегакусов. И это за смарагдовозеленую шелковистую ткань с вкраплениями зеленого же камня. Кроме того, ткань меняла оттенки и прозрачность в соответствии с настроением того, кто находился в непосредственной близости. По словам торговца, реакцией на пробуждение желания будет превращение ткани в прозрачный туман.