Женщина громко вздохнула, словно всхлипнула. Затем на ее лице появился проблеск надежды.

— Паспорта с собой? — спросила она.

— Нет. А можно без паспорта? — ласково спросил Удалов.

— Ну подумайте, пожилой человек, а такую ахинею несет! Вы же отправляетесь за рубеж, мы за вас гарантируем своим карманом. Вам известно, что в будущее допускаются лишь лица с гуслярской пропиской?

— А из района можно? — спросил Удалов, вспомнив мужика.

— Из района можно. Попрошу завтра к десяти. Паспорт, сто долларов наличными, одеться прилично, но скромно. Вот список товаров, допущенных к провозу.

Женщина протянула Удалову отпечатанный на машинке лист бумаги.

— А теперь идите, — сказала она. — Мы закрываемся.

Вернувшись домой, Минц все же позвонил президенту Академии наук.

Президент как раз возвращался в резиденцию и принял вызов из машины по радиотелефону.

— Толя, — сказал Минц. — Здравствуй, тебя Лев Минц беспокоит.

— Узнаю, узнаю взволнованный голос старого учителя! Что вас сегодня тревожит, коллега?

— Скажи мне, Толя, только честно, — попросил Минц, — путешествие в будущее возможно?

— Теоретически?

— И практически.

— Вряд ли, — сказал президент Академии, — а что, у вас получилось?

— Значит, ты ничего не знаешь?

— А что я должен знать?

— А то, что у нас в Великом Гусляре туристическая контора организует туры в будущее.

— Смешно, — сказал президент. Но голос у него был серьезный.

— Причем это не просто туры, — сказал Минц.

— Это шоп-туры. Понимаешь?

— С трудом, — признался президент.

— Я сегодня наблюдал, какие товары привозят из будущего гуслярцы. И это впечатляет.

— Ты меня пугаешь, Лев.

— Толя, неужели в других городах это явление не наблюдается?

— Не только в других городах, но и в других странах. Нигде в мире не зафиксировано перемещение в будущее.

— Провокация?

— Но чья? Кому выгодно отправлять в будущее жителей Великого Гусляра?

— Вот и мы сомневаемся, — произнес Минц.

— Ясно, — сказал президент. — А что нужно противной стороне?

— Молодец, — одобрил вопрос президента Минц.

— Нас тут снабдили списком вещей, которые рекомендуется брать с собой в шоп-тур для обменных операций. Погоди, погоди… фрукты и овощи свежие, кедровые орешки… ткани хлопчатобумажные и шелковые… Слушай, не перебивай… драгоценные и полудрагоценные камни, янтарь, нефрит, агат… хорошо, пойдем дальше: книги с иллюстрациями в хорошем состоянии, выпуска до 1945 года, изделия из натурального меха… Да тут больше ста позиций!

— Любопытно, — заметил президент. — Судя по твоему чтению, практически каждый житель города, независимо от его богатства, может набрать дома материалов для шопа… для бартера! Лев, ты должен будешь сделать для меня лично и для науки одну вещь…

— Не надо подробностей. Я все понял. Завтра с утра мы с моим другом Корнелием Ивановичем Удаловым берем паспорта и отправляемся.

— Какова стоимость путевки?

— Не надо, Толя, на науку у нас дают скудно.

— На науку — скудно, а на разведку, сколько надо. Во внешней разведке у меня есть один академик. Так что деньги перевожу сегодня телеграфом. Тебе и товарищу Удалову. Завтра же жду от тебя звонка. На всякий случай с утра будем держать в боевой готовности бригаду десантников.

— Только не это! — взмолился Минц. — Мы же не знаем, кого испугаем и во сколько это нам обойдется.

— В зависимости от твоего доклада, Лева, — согласился президент. — Россия не забудет твоего подвига.

— Пока еще я жив, — скромно ответил Минц.

Он попрощался с президентом и объяснил Удалову, что был у того научным руководителем на кандидатской диссертации. Много лет назад…

Вечером Удалов отведал пищи из кухонного комбайна. На этот раз Ксения набрала на кнопках рагу из зайца в бургундском вине и омаров под майонезом. И все из той же картошки.

Омары Удалову понравились. Он взял у Ксении пропеллер, попробовал полетать по квартире, ушиб голову о люстру. К счастью, люстра осталась цела. Удалов упал, но не огорчился. Только сказал:

— К Максимкиному приезду спрячь эту штуку.

Ксения не ответила, но согласно кивнула.

Удалов долго не засыпал, сидел у окна. По улице брели парочки, возвращаясь из парка. Удалову казалось, что многие девицы не настоящие, а надувные. Но из-за плохого освещения он не был уверен в своих наблюдениях.

Ксения мирно спала, русские женщины быстрее мужчин привыкают к необычностям судьбы. Ну где бы вы увидели в Европе, чтобы женщина на шестом десятке, купив на толкучке пропеллер, стала летать с ним над городом? А у нас это бывает.

Взгляд Удалова упал на хозяйственную сумку, которую Ксения собрала ему в шоп-тур. Когда она узнала, что Удалов отправляется в будущее с государственным заданием и на государственные деньги, как бы в командировку, она обрадовалась и надавала ему поручений. Оказывается, Ксения знала о состоянии рынка будущего, ей была известна конъюнктура и курс тамошнего рубля. Сама она там не бывала, но прекрасно понимала, что будущее дается человеку лишь один раз и ты обязан использовать свой шанс так, чтобы не было стыдно перед внуками и правнуками нашими…

Ксения сложила в сумку отрез крепдешина, палехскую шкатулку, хохломские ложки, пепельницу из малахита, янтарные бусы и множество вещей, которые вовсе не нужны дома, но выбрасывать жалко…

Заснул Удалов перед рассветом и во сне летал вместе со своим бородатым внуком над золотыми нивами светлого будущего.

Минц вышел с портфелем.

— Боюсь, — сказал он, — что у меня никуда не годный бартер.

— Я поделюсь, — обещал Удалов.

Перед агентством «Голден гууз» было людно. Отправляли группу. Вчерашняя женщина проверяла сумки, а нервный кавказец Георгий, сидевший в конторе, собирал деньги и шустро прятал их в сейф. На паспорта Минца и Удалова он взглянул мельком, словно они его на самом деле не интересовали.

— На улице ожидай, — говорил каждому кавказец. — На улице.

Выходя, они столкнулись с Мишей Стендалем.

Миша Стендаль — сотрудник гуслярской газеты «Гуслярское знамя»: раньше орган горкома, а теперь собственность коллектива редакции из шести человек во главе с товарищем Малюжкиным.

Миша склонился к уху Удалова и громко прошептал:

— Никому ни слова. Я выполняю редакционное задание.

— Слушаюсь, — ответил Удалов.

— Миша! — воскликнул Минц. — А вы что здесь делаете?

— Конспирация! — прошептал Удалов. — Он тоже на задании.

Женщина со скучным лицом появилась рядом, хотела о чем-то спросить, но Минц опередил ее своим вопросом:

— В какой год вы намерены нас отправить?

— В отдаленное будущее! — ответила женщина так, словно ее обидели.

— А год вам неизвестен?

— Говорят, что лет через сто, — сказала женщина. — Точнее меня не информировали. И попрошу на улицу, на построение!

На улице, у дверей в агентство, женщина выстроила всех шоп-туристов. Одиннадцать человек. Два или три лица Удалову были знакомы.

Женщина прошла вдоль строя.

— Участники шоп-тура, — сообщила она, — должны строго соблюдать правила поведения в чужом обществе. Запрещается вступать в разговоры с жителями будущего, навязывать им свои товары и услуги за пределами вещевого рынка. Любая попытка остаться в будущем или продлить срок своего тура будет наказываться денежным штрафом в десятикратном размере. Всем ясно?

— Простите, — сказал профессор Минц, вытирая платком вдруг взопревшую лысину, — а в десятикратном размере от чего?

— От максимума, — ответила женщина.

Алый рот ее совершал куда больше движений, чем следовало или было необходимо.

Кавказец выглянул из дверей и сказал:

— Можно запускать, Никита.

— Может быть, вы знаете, в какой год нас отправляют? — спросил у него Минц.

— Главное, — ответил кавказец, — не заблудиться. Будешь слушаться, вернешься живой и богатый.