— Я/мы приступаем к подготовке. Следуйте за мной/нами.

Они переползали по потолку, а я шел за ними. Изумрудно-зеленые двери раскрывались, как диафрагмы, пропуская нас все ближе к центру корабля. Крошечные щупальца поднимались внутри брюк по ногам, заползали в ноздри и уши. Я понял, что корабль приспосабливается ко мне, а меня приспосабливает к себе. Одно из внутренних помещений было затянуто чем-то вроде влажного серого бархата. На наклонной стене образовалась выемка» размером и формой повторяющая мое тело.

— Ложитесь.

Я лег и почувствовал сквозь костюм, сквозь волосы и прежде всего на затылке сырое тепло. Выемка сомкнулась, плотно охватив меня и оставив свободным одно лицо. Затем в затылок вонзилось острие.

— Это что за чертовщина?

— Всего-навсего обезболивающий зонд, подготавливающий ваш мозг к интенсивной работе.

Разумеется, боль тут же улетучилась. Где-то, как будто под черепом, раздалось постукивание, — но нет, оно шло из дальней дали, возможно, из Тусона, не ближе. Сквозь маску слюны просочились струйки дыма.

— Надеюсь, все в порядке? — осведомился я.

— В полном порядке. Кислотное воздействие частично растворило ваш скелет, с тем чтобы корабль мог подключиться к вам.

Зрение помутилось, возникла багровая пелена. Перед глазами в буквальном смысле промелькнула вся моя жизнь — от пурпурного уюта материнской утробы до призрачного освещения этой каюты. А затем меня наполнил инопланетный разум. Я узрел многообразие пяти измерений, по которым двигался корабль. Ощутил опоры корабля, его речевые устройства и антенны — и впитал в себя все собранные экспедицией данные. В моей памяти всплыл корабельный журнал за тысячи лет. Я вспомнил, как юный корабль, далеко не достигший размеров зрелости, поднимался из доков Большого Улья. Почувствовал, как Сиир магически вмешался в диалог биокомпьютера с внеземлянами, ощутил растерянность корабля и испуг. А потом вдохнул грязь Аризоны с соленым привкусом собственного пота и увидел толпу репортеров в красках, неведомых человеку.

Контакт был полным.

И я понял, что корабль не выдаст моих секретов пришельцам, поскольку я не хочу этого. Потому что я сам стал кораблем. Разбросанные по нему нервные узлы, составляющие компьютер, просчитали мой план и осознали, что он хорош. Я пожелал воспринимать инопланетян лишь моим человеческим зрением и спросил:

— Много ли времени потребовалось, чтобы расы, ставшие вашими прародителями, вышли на уровень космических полетов?

— Точную цифру установить невозможно. Однако между пробной посадкой на одной из лун и полетами в их нынешней форме прошло примерно два миллиона земных лет. Вторая раса самостоятельно не достигла бы космоса без контакта с первой.

Я вызвал перемещение корабля обратно во времени. Для стороннего наблюдателя он попросту испарился.

— Моя/наша раса приобрела свой нынешний вид лишь десять тысяч лет назад.

— Поразительно! Как же вам удалось добиться столь быстрого развития?

— Если вы согласны принять форму, присущую моей/нашей расе, я/мы покажу/покажем вам ключевую точку истории, и вы увидите наглядно, как началось ускорение.

— Чрезвычайно интересно.

— Я/мы лично прослежу/проследим за вашим преобразованием в соответствующую форму, если вы соблаговолите проследовать в биотехнический отсек.

Группа волосатых низколобых людей прощалась со своим погибшим соплеменником. Тело, покрытое цветами, лежало в неглубокой яме. Сперва они испугались корабля, но часа через три-четыре смирились с его присутствием. Корабль прервал связь со мной, и мое сознание вновь вернулось целиком и полностью в родное тело. Костюм исчез вместе с ботинками. Я сменил воздух корабля на земной. Все еще пованивало, но маску из слюны можно было снять.

В биотехотсек я поспел как раз к моменту их пробуждения. По моей воле инопланетяне стали полинезийцами, мужчиной и женщиной. О прошлом напоминал лишь осклизлый кабель, тянувшийся от спины к спине. Как только они попривыкли к своим новым телам, я повел инопланетян на наблюдательный пункт.

— Перед вами неандертальцы, предшественники нашей расы. Обратите внимание на похоронный обряд — никакого искусства, эстетическое чувство еще не развилось. Искусство зародится, когда появятся мечты. Как и наука. В том и кроется причина ускорения нашего развития — кроманьонцы научились мечтать.

Пришельцы осведомились:

— А мне/нам придана форма кроманьонцев?

— Совершенно верно. Они должны появиться примерно в эту эпоху. Давайте выйдем из корабля и выясним на практике, велика ли разница между двумя подвидами.

Мы так и сделали — я в ошметках своего лучшего костюма, они нагишом. Неандертальцы повернулись в нашу сторону, вооружившись камнями. Я выхватил из кармана огнемет и послал струю пламени поверх голов. Они бросились в бегство, подвывая, как псы.

— Эти еще не покорили огонь, — пояснил я и отступил на шаг-другой.

— А где же кроманьонцы? — спросили инопланетяне хором.

— Здесь!..

Пламенная струя ударила по кабелю, соединяющему два тела, и он мгновенно лопнул. Инопланетяне с воплем кинулись назад к кораблю. Я послал предупредительную струю. Они воскликнули в голос:

— Что вы натворили! Я/мы потеряли счастье взаимной связи!

— И потому в вас зародятся мечты. Потому вы будете держаться друг за друга. Потому изобретете искусство. И умственное развитие ваших потомков резко ускорится.

— Как я/мы будем жить без коллективного разума?

— Моя раса — прошу прощения, наша — обходилась без него на протяжении тысячелетий.

— Что же мне/нам теперь делать?

Их голоса звучали все заметнее вразнобой. Они и сами уловили несинхронность и перепугались.

— Будь я на вашем месте, я бы обзавелся одеждой. Вам понадобится как-то обращаться друг к другу. По чисто мифологическим мотивам, предлагаю взять имена Адама и Евы. В общем, что-нибудь придумаете. Учитесь жить, пристально наблюдая за повадками неандертальцев. Посоветуйте своим наследникам спариваться с ними, иначе столкнетесь с проблемой генетических мутаций. Желаю удачи!

Я пустил еще одну струю пламени с расчетом, чтоб до Адама и Евы докатилась волна жара. Инстинкт возобладал (я вложил в них инстинкты в соответствии со своей собственной схемой), и они бросились прочь. Подготовив кое-какие записи, я вернулся на корабль и слился с ним.

Сделав по дороге небольшой крюк, я возвратился в Бардо, штат Аризона, ровно через три дня после отбытия. Отсоединившись от корабля, я тут же вызвал Сиира. По сравнению с окружавшей меня зловонной инопланетностью чернокрылый золотистый конь казался родным, почти домашним.

— Ты был прав, — провозгласил Сиир. — Исчезновение, а затем новое появление корабля потрясло весь мир. Воцарился полнейший хаос. Никто не в силах предсказать, стабилизируется ли обстановка и каким образом. Властелины небес и ада в беспрерывных хлопотах. Теперь, когда тебе осталось провести на свободе двадцать четыре часа, скажи мне, какую радость я могу тебе доставить? Должен же я как-то отблагодарить тебя за все земные треволнения!

— Контракт расторгнут, Сиир. Ты его провалил.

— Что-о-о?

— Я просил тебя свести меня с самым чуждым разумом, какой ты только найдешь. А ты не нашел ничего лучшего, чем прислать ко мне прародителей рода человеческого! И вышло, что грехопадение людей, каким похваляется твой властитель Люцифер, я совершил собственными руками!

— Сплошная ложь!

— Нет, чистая правда, Сиир.

Я вытянул вперед руку. Золотое кольцо раскололось и упало на шестигранный пол.

— Но как ты ухитрился прознать все заранее? Как спланировал такую штуку?

— Спровадив Адама и Еву, я заскочил к себе на квартиру и набрал краткий отчет о случившемся на персональном компьютере. Я всегда завожу файлы на пришедшие мне в голову идеи репортажей. И когда мой более ранний двойник наткнулся на эту идею, он, то бишь я, понял, что ему делать.

— Но зачем? Тебе-то что за выгода?

— Как ты сам справедливо указал, мир впал в застой. Еще чуть-чуть, и прекратилось бы всякое движение мысли. Теперь — тут ты снова прав — никто не в силах сказать, когда обстановка стабилизируется и как, но думаю, что пресса создала мне достаточную рекламу, и я сумею помочь. В конце концов, ныне я могу подарить людям дорогу к звездам и путешествия во времени.