У старика сдали нервы. Он бросил взгляд на Эффи, словно припоминая ее предложение говорить прямо.

— Ничего, сир. Если не возражаете, я найду людям занятие — более долгие тренировки, а может, стоит соорудить новые бараки, если мы задержимся здесь на продолжительное время...

Туланн не заглотил приманку.

— Как хочешь, Алмасей. Я не возражаю.

— Хорошо, сир. — Советники покинули шатер ни с чем.

Эффи сердито вздохнула.

— Выкладывай, леди Морган.

— Ты ведь и сам знаешь, что он собирался сказать, верно? Не будет ли лучше начать осаду весной? Если продолжатся дожди, лес превратится в трясину. — На лице Туланна появилась злая ухмылка, несколько напугавшая Эффи. — Постой, у тебя и правда есть план?

— О да. И очень простой...

Она не сумела сдержаться.

— Ну? И что же это за план? Боже, как ты меня временами бесишь, Туланн!

Он рассмеялся.

— Ладно-ладно. Раз уж ты спрашиваешь в такой милой манере, придется ответить. Когда они явятся на встречу, я возьму тана в заложники.

— О! И каковы будут условия его возвращения?

— Феинам придется присягнуть мне на верность и заплатить за свои прегрешения. — Туланн пожал плечами. — Не думаешь же ты, что мне нужен их вонючий город.

— И потом ты позволишь тану править феинами? Если они тебе заплатят контрибуцию или что-то в этом роде?

— Нет. — Туланн вынул кинжал и задумчиво понаблюдал, как холодный свет танцует на лезвии. — Надо преподать им урок. Я убью старого лиса.

Как выяснилось, встрече не суждено было состояться до следующего дня. Туланн выслушал новости о том, что тан занят, с нехарактерным для императора спокойствием. Эффи уже научилась видеть в подобном поведении признак беды.

— Очень хорошо. — Туланн одарил посланца тончайшей из своих улыбок. — Завтра на закате. Встречаемся на нейтральной территории, возле тракта. И передайте Сигриду, чтобы не заставлял ждать.

Эффи ощутила облегчение. Она понимала, что находится не в том лагере — как в переносном, так и в буквальном смысле. Вполне возможно, что Талискер и остальные пребывают как раз в Руаннох Вере. Она надеялась, что ей удастся убедить Туланна отпустить ее в город, хотя пока не придумала, как это сделать. Вдобавок, несмотря на дружеские отношения с императором, Эффи начинала чувствовать себя пленницей среди шоретов. Она подумывала взять лошадь и сбежать под покровом ночи, но понимала, что это бессмысленно, поскольку не знала, куда ехать.

Во всей этой истории была, правда, одна положительная сторона. За пять дней, проведенные в Сутре, ее ни разу не вырвало, и не приходилось принимать слабительное, которое она положила в карман, готовясь к путешествию с дядей Сандро. Нельзя сказать, что ее желудок полностью пришел в норму, однако Эффи чувствовала себя несравненно лучше. Язвочки на руках быстро подживали, и перестал мучить привкус желчи во рту. Впервые за два года она могла принимать пищу, зная, что не придется в скором времени отправлять ее «в обратный путь».

Готовясь к поездке на встречу с таном, Эффи причесалась, глядя в серебряное зеркало, и поздравила себя с тем, что на щеках появился румянец.

— Ты готова, леди Морган? — Нетерпеливый голос Туланна донесся из-за стены шатра, оторвав Эффи от раздумий.

— Да. Уже иду. — Она натянула серебристую рубашку и накинула плащ.

Туланн ожидал у выхода из шатра. Вместе с ним были Алмасей и человек двадцать солдат и офицеров. При виде вооруженного до зубов отряда Эффи ощутила сильное беспокойство. Ее не покидало дурное предчувствие. Она знала о готовящейся ловушке и все же не могла поверить, что император хладнокровно убьет старого тана, как обещал.

— Послушай, Туланн, зачем я тебе там?.. — начала она.

— Поехали, — велел Туланн угрюмо.

Без дальнейших препирательств Эффи забралась на лошадь. Снова заморосило, и все же солнце пыталось пробиться сквозь тучи, подсвечивая капли так, что падающий дождь казался золотистым.

В осажденном городе горели огни, и всадники отбрасывали на землю длинные серые тени. Сперва они ехали в тишине; Эффи чувствовала легкое бурчание в животе; руки, державшие уздечку, слегка дрожали. Белый флаг перемирия, который Алмасей вез впереди процессии, трепетал и хлопал под ветром, и эти звуки напоминали Эффи чей-то злой смех.

Когда они пересекли границу лагеря и приблизились к берегу озера, Эффи тихонько вскрикнула. Представшее глазам зрелище ошеломило и напугало ее, хотя ни один из членов отряда даже не повернул головы. Вдоль дороги стояли пять крестов с распятыми на них людьми — шоретами. Двое до сих пор были живы и тихо, хрипло постанывали. Девушка вздохнула от испуга, не в состоянии скрыть свою реакцию.

— Туланн! — выдохнула Эффи. Ее глаза наполнились слезами. — Чем они провинились, за что заслужили такое? Боже ты мой! — Она в ужасе смотрела на кресты, не в силах отвести взгляда от жуткого зрелища.

— Дезертиры, — услышала Эффи голос императора. — Обычное наказание. Вообще-то мы распинаем погибших воинов, отдавая им последние почести. Но что касается этих... Таким способом мы показываем богам их позор. Не смотри туда, если это тебя так расстраивает.

Эффи резко обернулась к нему.

— А ты обычно так и поступаешь, да? Отворачиваешься? Ты хотя бы знаешь имена этих людей? Или то, почему они пытались дезертировать? Вот какова твоя справедливость, Туланн Третий! Это... это просто... Ладно! — Эффи хотела свернуть с тропы и уехать в лес, но лошадь отказалась повиноваться. Она чувствовала страх седока и не слушалась узды. Эффи видела, что многие члены отряда разинули рты от изумления, слушая столь дерзкие речи, однако это не волновало ее. Как же она заблуждалась насчет Туланна! Он был бессердечным существом — и не более того!

Туланн взял за уздечку кобылу Эффи и похлопал животное по шее, успокаивая его. Потом подъехал вплотную и заглянул девушке в глаза.

— Леди Морган... Эффи. Послушай меня. Я не отдаю приказы о казнях; таков воинский обычай. Да, это отвратительно, но офицеры все еще живут по законам, установленным моим отцом.

— Так сделай с этим что-нибудь! — прошипела Эффи. От ярости она позабыла о всякой осторожности. — Докажи, что умеешь принимать самостоятельные решения, Туланн!

За ее спиной раздался дружный вздох ужаса. Никто не произнес ни слова — слышалось лишь дыхание лошадей да щебет лесных птиц.

Туланн протянул руку и осторожно стер слезы со щеки девушки кончиками пальцев. Эффи удивлено взглянула на него. В первый раз за все время их знакомства она осознала, что Туланн мог видеть в ней отнюдь не только друга, — и испуганно отшатнулась. Император уронил руку, отвернул лошадь и отъехал от Эффи. Затем он обратился к всадникам:

— Снимите их оттуда. Отныне приказываю подвергать дезертиров порке, а затем обращать в рабство. — Туланн кивнул, словно поздравляя себя с удачным решением. — Это, — он указал на страдальцев, — неоправданный расход людского ресурса. Леди Морган совершенно права.

Всадники засуетились. Офицер из числа эскорта направился обратно к лагерю, дабы распорядиться насчет выполнения приказа. Туланн обернулся к Эффи:

— Ну что? Теперь мы можем ехать дальше?

Она просто кивнула, потому что слова застряли в горле. Отряд снова выстроился и продолжил путь к Руаннох Веру.

— Туланн, — прошептала Эффи едва слышно. — Спасибо... Он не ответил и даже не дал понять, что слова достигли его ушей.

Однако она была точно уверена, что Туланн услышал.

Как и было договорено, на закате ворота открылись, и тан Сигрид выехал наружу, сопровождаемый тремя всадниками. Он ехал неторопливо, словно наслаждаясь последним вечерним солнцем, пробивающимся сквозь серые тучи. Туланн невозмутимо наблюдал за ним.

— Он доверяет тебе, — прошептала Эффи.

Когда всадники приблизились, Эффи поняла, что воин, едущий следом за Сигридом, ей знаком. Как же забыть это лицо, виденное в «пустоте», когда она сражалась за возвращение к жизни!