Эффи на минуточку отвлеклась, чтобы запастись новым «снарядом», и в этот момент юноша подбежал ближе, швырнув большой ком грязи и мокрых листьев прямо ей в волосы. Негодующе вскрикнув, Эффи ухватила парня под коленки и дернула на себя. Он повалился в лужу, а Эффи, не удовлетворившаяся этой местью, размазала грязь по его лицу.

Юноша уселся на берегу лужи, брезгливо морщась и пытаясь вытряхнуть землю из своих серебристых волос, от чего они только пачкались еще больше. Эффи почувствовала, что напряжение начинает покидать ее. Но едва она расслабилась, как выражение лица юноши разительно изменилось, будто он увидел что-то позади нее.

— Нет! Стойте! — крикнул он.

Эффи ухмыльнулась. Так легко он ее не проведет — она оглянется назад, а парень размажет по ней...

— Милорд...

Эффи окаменела, услышав голос за спиной. Медленно, стараясь не делать резких движений, которые можно было бы счесть агрессивными, она обернулась. Эффи увидела трех воинов, сидевших на лошадях. Ближайший всадник держал обнаженный меч в нескольких дюймах от ее головы.

— Как тебя зовут, анабас? — Юноша поднялся на ноги, продолжая отряхиваться.

— Эффи Морган. А тебя? — спросила она.

— Туланн. Император Туланн Третий.

Покои леди Фрейи были удобными и просторными — мягко говоря. Слуги наверняка часами прибирались здесь. А вот сама леди Фрейя не слишком-то заботилась о чистоте и порядке. Одежда и вещи были разбросаны повсюду, а один плащ даже свисал с огромного канделябра. Как и повсюду в замке, полы были выстланы тростником и луговыми травами. Некоторые из них Йиска опознал: навахо тоже зачастую устилали травой земляные полы хоганов.

В покоях Фрейи жили кошки — Йиска насчитал их по меньшей мере пять штук. Это были неухоженные твари с ободранными ушами и свалявшейся шерстью. От мускусного запаха, усиленного теплом очага, у Йиски немедленно заслезились глаза и защипало в носу — у него была аллергия на кошек.

Пес последовал в покои следом за Йиской, хотя его и не приглашали, и попытался было познакомиться с огромным котярой, но тот лишь злобно зашипел и вздыбил шерсть в ответ на дружелюбное приветствие Пса.

К тому времени, когда они добрались до покоев, Фрейе немного полегчало. Она шла без посторонней помощи и даже болтала и шутила с Рако. Однако Йиска все же счел необходимым осмотреть ее.

— Леди Фрейя... — Йиска чихнул. — Вы не будете возражать, если... — Он снова чихнул.

Фрейя рассмеялась.

— О боги мои! Рако, не мог бы ты выставить отсюда кошек?

Рако повиновался, а Фрейя устроилась на кровати, откинувшись на гору подушек. Для Йиски все в комнате было пропитано запахом кошек — даже кровать. Поэтому, когда Фрейя взбила подушки, ему показалось, что запах стал еще сильнее.

— Выходит, ты у нас не кот, Йиска? — Фрейя улыбнулась. — Должна сказать, я не вполне доверяю собакам...

Йиска озадаченно посмотрел на нее, полагая, что Фрейя имеет в виду какие-то племена сидов, но она кивнула на Пса.

— Мой отец говорит, что люди делятся на «кошек» и «собак», и я вполне с ним согласна.

Рако присел на кровать Фрейи — очень по-свойски, как показалось Йиске.

— А бывают люди, которые не являются ни теми, ни другими? — спросил он.

— Практически нет. — Фрейя улыбнулась, однако улыбка моментально погасла, когда женщину скрутил новый приступ боли. — Снова начинается, — простонала она. — А ведь еще слишком рано...

— Позвольте мне осмотреть вас, леди, — сказал Йиска. — Я разбираюсь в акушерстве.

— Правда? — нахмурилась Фрейя. — А я думала, повитухами бывают только женщины.

Йиска замялся.

— Э...

— Мать Йиски была повитухой у сидов, — соврал Рако. — И он перенял многие из ее навыков, когда обучался лекарскому делу.

— Тогда все в порядке, Рако...

Йиска осмотрел Фрейю и ощупал ее живот. Было очевидно, что женщина пока что не собирается рожать, и ее тело просто готовится к грядущему событию.

Час спустя, уложив Фрейю в постель, Йиска и Рако вышли из покоев. Спустившись на пару лестничных пролетов, Рако положил ладонь на плечо индейца, принудив его остановиться.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Йиска.

— Нет, не знаешь, — мрачно отозвался тот.

— Ты наверняка думаешь, что я — отец ребенка, но...

Йиска жестом остановил его.

— Послушай, это не мое дело.

— Ребенок... — Рако оглядел лестницу, дабы удостовериться, что они с Йиской одни. — Это ребенок Джевердана, моего брата, погибшего четыре месяца назад.

— Ох. Мне жаль, Рако.

— Он даже не знал. Фрейя ждала удачного момента, чтобы сказать ему, да только момент этот так и не наступил. Вот потому я и забочусь о Фрейе. А ее отец подозревает, что ребенок мой...

— Почему бы Фрейе не сказать ему правду?

Рако покачал головой.

— Мой брат и тан Сигрид не ладили друге другом. — Он горестно покачал головой и направился вниз по лестнице. — О чем все же ты думаешь, Йиска?

— Так, ни о чем.

— Да брось. Скажи мне.

Йиска вздохнул.

— Мне жаль, Рако. Только боюсь, ребенок может не выжить.

— Что?!

— Видишь ли... С ним происходит что-то очень странное.

С момента прибытия Эффи в Сутру минуло три дня. За все это время она ни на шаг не продвинулась в поисках Талискера и, соответственно, в спасении навахо. Эффи утешала себя тем, что время в Сутре и в «реальном мире» идет по-разному и, следовательно, в Аризоне прошло лишь несколько часов. Впрочем, неумолчный голос у нее в голове твердил, что этого времени более чем достаточно, чтобы шореты успели перебить всех пленников. Эффи мучилась беспокойством, однако в данный момент она ничегошеньки не могла для них сделать.

Статус нового фаворита Туланна имел свои положительные стороны. Еда была воистину великолепна; для Эффи отвели роскошный шатер посреди шоретского лагеря, помещавшийся рядом с палаткой Туланна. С другой же стороны, юный император оказался очень навязчивым другом. Он желал, чтобы Эффи присутствовала на всех его совещаниях и ездила с ним на конные прогулки по лесу. Девушка быстро поняла, что нравится Туланну, поскольку всегда говорит то, что думает, и при необходимости даже возражает ему. Никто иной в его окружении не осмеливался вести себя подобным образом. Эффи подозревала, что все боятся Туланна, хотя это казалось ей нелепым. На отчаянно скучных военных советах люди никогда не спорили с императором и даже опасались встречаться с ним взглядом. Сперва Эффи не могла этого понять; казалось, они сотворили чудовище своим собственным подхалимским отношением.

Вечером второго дня, когда Эффи вернулась к шатру, кто-то поджидал ее в тени деревьев. Было уже темно, и огни огромного лагеря озаряли лес мягким, словно колдовским светом. Маленькие костры были разбросаны повсюду, как звезды; шоретская армия отдыхала после долгого дня. Солдаты тихо переговаривались, полируя оружие и доспехи. Они пили вино, но очень умеренно. Нигде не было слышно ругани, нигде не возникало ссор или тем более драк. Порой Эффи думала, что шореты просто-напросто не способны испытывать сильные эмоции и не умеют давать волю чувствам.

— Леди Морган?

Кто-то схватил ее за запястье, и Эффи вздрогнула от испуга. На незнакомце был темный плащ для верховой езды, и тень капюшона скрывала большую часть лица. Однако голос показался Эффи знакомым.

— Простите, — сказал человек. — Я не хотел вас пугать.

— Что такое? — вздохнула Эффи. — Туланн меня зовет?

— Нет. Я хочу предупредить вас... насчет императора.

Она нахмурилась.

— О чем предупредить? Я в состоянии сама о себе позаботиться.

— Я уже видел такое раньше. Он заводит себе друга и проводит многие часы в его компании. Причем от всех нас ожидают, что мы будем обращаться с его фаворитом не хуже, чем с самим императором.

— Я не просила ни о каком особенном обращении, — ощетинилась Эффи. — И еще знаете что? Если вы все перестанете относиться к Туланну так... так, как выделаете это сейчас, если вы чаще будете говорить ему правду, реже лебезить и подхалимничать...