– Господи? – прошептал Нокс.

Его голос, разнесшийся по пещере, прозвучал слабо и испуганно, будто у ребенка. Ответ пришел, как и раньше, из ожерелья. Но, отразившись от каменных стен, усилился, и казалось, голос звучит со всех сторон.

– Я скоро приду, Нокс. Это то самое место, куда ты должен привести моих Детей. Я появлюсь перед ними в знак своей любви.

— А зачем здесь скооры?

– Они не принесут вреда истинно верующим, Нокс. Тем, кто ждет дня моего возвращения… Ты будешь их лидером. Командуй ими, и они будут поступать так, как ты им скажешь.

Нокс нервно оглянулся на ближайшего скоора. Существо было абсолютно пассивным и смотрело неподвижным взглядом прямо перед собой. Фосфоресцирующий свет в пещере тускло отражался от металлической пластины на его груди.

– Они могут опять стать невидимыми?

– Если ты прикажешь им.

Нокс задумался на мгновение. Ему почему-то пришло в голову, что здесь следовало бы быть Даниэлю, а не ему. Ведь он самозванец. Интересно, что бы сделал Даниэль на его месте, если бы Бог вручил ему инструмент возмездия? Может быть, ничего, ведь он был существом из света и любви, наверное, поэтому Бог для такой работы выбрал Нокса. Время испытаний потребует от человека сделать серьезный выбор. Его мысли вернулись к тому дню, когда Нокс украл ожерелье в музее, на выставке, посвященной эволюции…

– Ты! – скомандовал он ближайшему скоору. Взгляд чудовища переместился на Нокса. – Бери с собой еще двух, – он указал еще на двух скооров, – и уничтожь профессора…

– Тебе следует обдумывать поступки, Нокс…

— О да! – Нокс представил себе профессора Яна Галбрайта, стоящего на ступеньках старого здания музея. – Уничтожьте этого человека, потому что он выступает против слова нашего Бога.

Чудовище, казалось, колебалось некоторое время, но потом моментально исчезло вместе с двумя своими сородичами. Нокс прошел вперед, к трону. Его босые ноги создавали странный, шлепающий звук по гладкой каменной поверхности. Подойдя к трону, он немного помедлил и оглядел комнату, ожидая реакции скооров. Однако ни один из них не шевельнулся и даже не посмотрел в его сторону, тогда Нокс уселся на сиденье. Медленная удовлетворенная улыбка расплылась по его лицу. Тем не менее, у него все-таки не хватило смелости сесть поглубже, и он разместился на самом краешке.

– Есть и другие, Господи, – заявил он в каменную тишину. – Другие ученые и политики, которые учат людей не верить в тебя. Если ты позволишь, я использую скооров, чтобы их всех убить.

– У нас нет времени заниматься этим, — охладил Бог его пыл. – Хотя если ты хочешь, Нокс, и это послужит твоей цели…

Нокс кивнул.

– Моя единственная цель – прославлять тебя, Господи, – застенчиво проговорил он.

Потом неожиданно возникла вспышка зеленого света, и всего лишь в шаге от него опять появились три скоора. Средний нес что-то в лапе, похожей на человеческую руку. Он бросил предмет на пол к ногам Нокса. Тот с криком отвращения отшатнулся, когда теплая струя крови облила пальцы его замерзших ног.

Предмет перекатился на другую сторону, и пара разбитых очков звякнула о пол. Это была человеческая голова, без колебаний снятая с плеч ее несчастного владельца, профессора Яна Галбрайта. На лице жертвы отпечаталось выражение неописуемого ужаса, и Ноксу показалось, что его смерть была такой внезапной и быстрой, что где-то в мозгу, в отделе, ведающем смертью, еще только происходило осознание конца. Глаза Галбрайта неожиданно моргнули в последнем спазме век, а потом вдруг нижняя челюсть отвалилась вниз, как будто профессор собирался закричать. Вокруг оторванной шеи образовалось большое темное пятно крови.

– О боже! – простонал Нокс. – Уберите ее отсюда! Немедленно! Уберите ее!

Скооры, удивленные странной реакцией на быстрое и эффективное выполнение приказа, собрались вокруг головы. Потом один из них протянул короткое копье и воткнул его в шею так, чтобы можно было поднять голову. Нокс застонал и прикрыл рот рукой, опасаясь, что его вырвет. С очередной зеленой вспышкой трофей скооров, надетый на копье, был удален из пещеры, и скоор в абсолютном молчании вернулся к своей странной позе.

Потом раздался смех, жестокий, издевательский. Он заполнил пещеру. Бог насмехался над его слабостью, а Нокс катался по трону, стараясь преодолеть приступ тошноты. Ему не верилось, что Бог может быть таким злорадным.

– Перестань! – воскликнул он. – Перестань смеяться надо мной!

Смех прекратился, и воцарилась тишина. В конце концов Бог опять заговорил. Его тон был извиняющимся, но от того, что было сказано, у Нокса на голове зашевелились волосы.

– Это только начало, Нокс. Ты должен быть сильным. Ты должен подготовить себя к крови во время Конца Света. Скоро многие умрут.

Тристан смотрел на них с изумлением. Они уже, наверное, раз двадцать сказали «до свидания».

– Ты уверен в том, что делаешь, Сандро? – Талискер протянул руку, чтобы еще раз попрощаться с Сандро. Вопрос был риторическим. – Не похоже, чтобы ты собирался изменить мнение.

Сандро оглянулся на Беа, тепло улыбнувшуюся ему в ответ.

– Я чувствую, что здесь предстоит работа, Дункан. Надеюсь, нам удастся предотвратить панику, если скооры выйдут на улицы. Магия… не принадлежит этому миру.

– Да, – Талискер широко усмехнулся, – и все остальное тоже. – Сандро выглядел немного смущенным, но не стал отрицать чувство, возникшее между ним и Беа. – Так или иначе, почисти немного этот мир, сеаннах. – Он дотронулся до мешочка, который опять висел у него на шее. – Я заберу его с собой. Не знаю, осталась ли в нем какая-нибудь сила, но она не достанет тебя здесь.

– Нет.

– Нет…

Оба друга поняли наконец, что у них осталось мало что сказать друг другу. На этот раз их миры разделились и, похоже, навсегда. И оба мужчины, чьи жизни были связаны в единый узел, сделали свой выбор, поставивший их по разные стороны пропасти в реальности.

– Перед тобой теперь целая жизнь, – серьезно сказал Талискер. – Проживи ее как следует.

– Отец, нам пора идти, – мягко напомнил Тристан.

Они стояли в темноте около ворот, которые Талискер уже активизировал с помощью камня Мориаса. Теплый туман стал возникать в дальнем конце комнаты, вместе с ним проник слабый запах дыма от горящего дерева. Никому и в голову не могло прийти, что этот дымок обозначает беду.

– До свидания, Беа. – Талискер еще раз крепко обнял девушку. – Прощай, Сандро. – Он протянул сицилийцу руку, но тот прижал его к себе. – Ты большой медведь, Сандро, – пошутил Талискер со слезами на глазах.

Потом повернулся к Тристану.

– Сын, – сказал он серьезно, – мы возвращаемся, чтобы вернуть тебе твой город. Жаль, конечно, что пришлось лишиться одного героя…

Тристан улыбнулся в ответ. Улыбка была смущенная, но достаточно уверенная. Он уже со всеми попрощался.

– Ты и один со всем справишься, – подбодрил он отца.

– Ну что ж, тогда пошли. – Талискер больше не оглянулся, только помахал рукой друзьям, когда они пошли к воротам. – Присматривай за ним, Беа… Сандро…

Они исчезли в пламени.

Когда мрак ворот окружил их, Талискер сообразил, что не предупредил Тристана о том, что их ждет. Сын проходил другим путем, более сильным, как сказал Мориас. На расстоянии он увидел такую же стену пламени, как и прежде. Талискер повернул голову, заметив, что движения замедлились. Все было как и раньше.

– Огонь не причинит тебе вреда… – попытался сказать Дункан, но звук исказился.

Странный, слабый, он доносился как будто со всех сторон. Дункану не видно было лица Тристана из-за угла, под которым юноша держал голову. Вышло так, что он смотрел в противоположную от отца сторону. Талискеру же почему-то очень хотелось увидеть именно выражение лица сына, прежде чем пламя поглотит их обоих. Он знал, вернее, помнил, что с детства Тристану было трудно и больно поворачивать голову так, чтобы посмотреть через правое плечо, поэтому он стал за его левым плечом.