Отца убили в первые дни войны, Ваха Ибрагимович так и не дознался, кто и как это сделал. На русских в те дни списывали все, чеченцы пользовались моментом, чтобы свести друг с другом счеты и свалить вину на русских. Ваха Ибагимович был уверен, что отца убили свои, люди из дудаевского или близкого к нему тейпа за то, что он предложил отрезать Дудаеву голову и отдать ее русским. А потом вместе с русскими продолжать зарабатывать деньги, как зарабатывали их раньше. Сопротивлению Ваха Ибрагимович помогал материально, иначе было нельзя - но помогал по минимуму…
Весной убили Шамиля. Шамиля убил русский снайпер при штурме больницы в Буденновске, куда он пришел вместе с отрядом Басаева. Ни одной слезинки по брату Ваха Ибрагимович не пролил, и мстить русским за брата не собирался…
Мурад выжил, более того - стал уважаемым человеком, бригадным генералом, выстроил себе в родном ауле четырехэтажный кирпичный особняк, имел до сотни рабов. С властями особо не знался, да и какая власть - у кого больше отряд тот и власть. Как и раньше, Ваха продавал в Москве бензин и наркотики, сбывал фальшивые доллары, которые присылал из Чечни брат. На все предложения приехать в родной аул, Ваха Ибрагимович отвечал отказом…
Когда началась вторая чеченская война - Ваха Ибрагимович понял - на сей раз все будет по-другому. Русские на сей раз были совсем другими и сражаться они настраивались не на шутку. Тогда то Ваха Ибрагимович и решил действовать. В Ингушетии он встретился с братом, впервые за много лет. Они встретились в чужом доме и говорили весь вечер и всю ночь, до утра. А через несколько дней они были уже в Курчалое, где держал свою ставку низложенный верховный муфтий Ичкерии Ахмад-Хаджи Кадыров. Это было его родовое село.
Тогда они оба перешли на другую сторону - и Ваха и Мурад. Принесли клятву верности Кадырову и тем кто стоял за ними - в отличие от Дудаева, семья Кадыровых входила в самый сильный тейп в республике, Беной. Рискнули, поставили на того, кто еще не был хозяином Чечни. И - не проиграли.
Ваха Ибрагимович до сих пор помнил ночную встречу с муфтием. В доме Кадыровых было темно, шумно, кто-то постоянно входил и выходил. Во дворе - полно джипов, некоторые с включенными фарами, кто-то в голос ругается, мешая чеченские слова с русскими, потому что со двора невозможно выехать. Свет в доме не зажигали - боялись снайперов. На всех лестницах, у всех дверей - люди в камуфляже, с оружием. У Басаева с Масхадовым тогда под ружьем было тридцать тысяч человек, у них - едва наскребалось три…
Барана в честь их приезда не зарезали и вообще никак не поприветствовали - не потому что неуважаемые гости, а потому, что было не до того. Среди русистов наверху как всегда оказался предатель - и Басаев знал, какие договоренности были у хозяина этого дома с русистами. У Басаева была целая армия, и сюда он не пришел чтобы отрезать хозяину дома голову только потому что знал: его тейпа боятся. Если он пойдет сюда будет большая бойня, могут даже русские с воздуха ударить. А остальные тейпы не только не пойдут с ним - они ударят ему в спину и добьют уцелевших, чтобы забрать на себя все имущество и все финансовые оттоки, идущие с Ближнего Востока и замкнутые непосредственно на него. Хотя в этом "государстве" была "армия", даже на парадах ходила - на самом деле это были озлобленные своры волков, готовые вцепиться в горло ослабевшему, раненому как только придет момент.
И с этим надо было кончать. Государство так не строят.
Ахмад Хаджи в отличие от всех остальных в доме был одет не в камуфляж, а в обычное одеяние духовного человека, он по-прежнему считал себя муфтием. По его знаку, Вахе и Мураду придвинули стулья, подали горячий чай. Ваха коротко рассказал муфтию, что привело их сюда, муфтий внимательно выслушал. Потом спросил, обращаясь к Мураду…
- Твой брат сказал тебе прийти сюда?
- Да - не стал кривить душой Мурад
- Хорошо…
Принесли Коран, положив на него руку, оба брата принесли клятву верности Кадырову. На пятьсот бойцов у Кадыровых стало больше…
Потом, когда Мурад вышел, Ахмад Хаджи сделал знак рукой, повелевая Вахе остаться. Указал на стул напротив себя…
- Чего ты хочешь? - просто спросил он
Ваха подумал. Но думал он недолго…
- Русские слабы и глупы. Они не уважают своих предков. Они не защищают друг друга, своих женщин и свою землю. Они опьяняют себя зельем, чтобы не видеть свое истинное лицо. Они скоты. Я не видел ни одного русского, которого мог бы назвать мужчиной. Их земля должна стать нашей землей. Вся земля - а не только Ичкерия. Поэтому я не хочу воевать за Ичкерию - я хочу воевать за Россию.
Ахмад Хаджи улыбнулся. Впервые за все время разговора…
- Где ты живешь?
- В Москве, Ахмад-муаллим*
Ахмад-Хаджи отошел к своему столу, порылся в бумагах. Вернулся с картой, включил свет…
- В Москве наших слишком много. Ты должен жить здесь. И будь готов ко всему
Палец Ахмада Хаджи уперся в жирную точку на карте, подписанную как Энск
- Я понял, Ахмад-муаллим - почтительно произнес Ваха
- То, что не успею сделать я, доделает мой сын… - произнес Ахмад Хаджи на прощание…
Ваха Ибрагимович сделал все, как и требовалось, все как сказал Ахмад-муаллим. Он продал все, что было у него в Москве, переехал жить в Энск. Купил местный банк, начал скупать недвижимость. Открыл сеть магазинов. Вложил деньги в политическую кампанию, стал депутатом. А еще, Ваха Ибрагимович стал руководителем чеченской общины. А заодно - и всей наркомафии города. Он стал боссом всех боссов, он вкладывал нелегальные доходы в легальный бизнес, он открыл два частных охранных агентства, большинство работников которых приехали из Чечни. И как то незаметно, буквально за пару лет он подмял под себя весь город Энск…
* муаллим - учитель, уважительное обращение к мужчине
Ваха Ибрагимович Бадаев вел свои дела не из офиса в центре города, там сидели нанятые им люди, русисты, которых он нанял погонять других русистов. Ваха Ибрагимович Бадаев проводил свое рабочее время в кабинете, устроенном в задней части центрового ресторана "Погребок", одного из самых шикарных в городе. Конечно же ресторан этот принадлежал ему. Он пил кофе, который ему приносили из бара, просматривал бумаги, принимал людей, кого-то поощрял, кого то наказывал. Все как в фильмах про мафию, которые он любил смотреть - не современных, с погонями и массовой стрельбой - а тех самых, старых. Шедевров…
В кабинете, предварительно постучав, появился Рамазан, с трубкой телефона в вытянутой руке…
- Ваха-муаллим, из Города* звонят…
Ваха Ибрагимович взял трубку, кивком головы отпустил своего нукера…
- Я слушаю…
- Салам, Ваха… - гортанный, громкий голос ворвался в трубку, играла какая-то музыка - сейчас с тобой Адам говорить будет…
Ни у одного из них не было с собой ни одного сотового телефона - ни "правого", ни "левого". Все они пользовались телефонами либо купленными на один раз и зарегистрированными на "левых" людей, либо телефонами своих нукеров. Тоже левыми.
- Салам, Ваха… - раздался другой голос, с хрипотцой, жесткий и уверенный - как поживает твоя семья?
На самом деле это была "подколка". Жена у Вахи Ибрагимовича была русская, из четверых его пацанов только один был похож на чеченца, остальные - на вид типичные русские, хотя и воспитывал их Ваха Ибрагимович сам и воспитывал как чеченцев. Считается, что чеченец до тридцати лет может трахать любых баб, но как минуло тридцать - он должен вернуться в республику, найти жену-чеченку и нарожать с нею детишек для тейпа. Если он конечно настоящий мужчина. Ваха Ибрагимович жену выбрал русскую, и дети у него тоже были - наполовину русские. Тем самым он подчеркивал, что "понятиям" чеченского народа он следовать не собирается.
- Моя семья в порядке, Адам-эфенди, а как поживают ваши родные?
