Он сдернул шляпу и провел рукой по волосам – единственный способ защитить дорогих ему людей от опасности. Он всегда это знал. Но в последнее время ему давалось это все тяжелее и тяжелее.

Особенно когда он думал об Анне Баррет, вспоминая ее яркие, сияющие глаза…

– Мастер Олден, вы можете пройти к моему отцу, – раздался мягкий, нежный голос.

Роб прогнал видение Анны и, подняв глаза, увидел дочь Уолсингема, она стояла в открытом дверном проеме и наблюдала за ним. Ее изысканное платье и драгоценности поблескивали в полумраке.

– Леди Эссекс. – Роб поднялся на ноги, чтобы поклониться. – Я не знал, что вы сегодня навещаете своего отца.

– Я приезжаю, как только выдается такая возможность. Я нужна ему. – Она повела Роба по коридору и затем по винтовой лестнице, под взглядами портретной галереи во всю стену. – Не позволяйте ему вас слишком задерживать. Ему обязательно нужен отдых, сколько бы он этим ни возмущался.

– Я постараюсь закончить как можно скорее, миледи, – ответил Роб. Он не испытывал ни малейшего желания оставаться в этом доме дольше необходимого.

Она глянула через плечо и послала ему быструю улыбку.

– Нам с моими друзьями так понравилась «Месть герцогини». Мы считаем, что это лучшая ваша пьеса.

– Благодарю вас, леди Эссекс. Я рад, что вы получили удовольствие.

– Ваши пьесы всегда его доставляют – особенно сейчас, когда так хочется отвлечься. Когда нам ждать новую постановку?

– С Божьей помощью, совсем скоро.

Когда его работа на Ситтинг-Лейн подойдет к концу.

– Не позволяйте моему отцу вас отвлекать. Мы с нетерпением ждем новую пьесу. Никогда об этом не забывайте.

Они остановились на лестничной площадке, леди Эссекс открыла дверь и, шурша юбками, покинула Роба. Он медленно вошел внутрь и закрыл за собой дверь.

Комната, в которой решались почти все государственные дела, была на удивление маленькой, тесной и почти без мебели. Все возможные поверхности и даже кое-где пол заставлены стопками бумаг и конторскими книгами.

Секретарь Уолсингема, мастер Филлипс, – желтолицый человечек в очках – сидел у окна, с головой уйдя в работу шифровальщика. Сам же госсекретарь – в углу за своим столом, перед ним лежало распечатанное письмо.

– Мастер Олден, – спокойно произнес он. Его тон всегда был ровным, говорил ли он о погоде или бросал изменника в Тауэр. – У вас есть для нас что-нибудь новое?

– Ничего, что можно подтвердить доказательствами, – ответил Роб. – Но работа движется.

Уолсингем побарабанил пальцами по письму и поднял покрасневшие усталые глаза.

– Вы работали, когда принимали участие в той маленькой заварушке у «Белой цапли»? Ссора из-за шлюхи, как я слышал.

– Вероятно, да. Мне пришлось срочно придумывать оправдание моего присутствия, чтобы скрыть кражу вот этого. – Роб вынул маленький свернутый пакет документов и передал его через стол.

Уолсингем взглянул на документы:

– Шаг в правильном направлении. Но нам пока еще неизвестны имена изменников из труппы «Слуги лорда Хэншоу». Мы лишь знаем, что они передают испанским шпионам зашифрованные сведения через пьесы и тому подобное. У вас ведь, несомненно, уже все готово, чтобы разоблачить их?

Роб прямо посмотрел на Уолсингема. Он не боялся королевского госсекретаря, поскольку никогда не занимался грязной работой. Но тот держал в своих руках судьбы стольких людей, что один промах мог означать смерть для многих, не исключая и его самого. Роберт впервые получил задание такой важности – найти изменника в театре Тома Олвика. Совсем иная работа, не похожая на его предыдущие занятия: шифровки, донесения, поединки. Опасность поджидала со всех сторон.

Он не может провалить задание. Кто бы ни попался в широкие сети Уолсингема.

Он прогнал воспоминание об улыбке Анны.

– Я близок к ответу.

– Рад это слышать, – сказал Уолсингем. – Филлипс сейчас расшифровывает новое перехваченное письмо, возможно, оно прольет свет на многие вопросы. Я сообщу вам, как только мы что-то получим. А пока расскажите, какое у вас впечатление от «Белой цапли» и ее труппы…

Прошло еще около получаса, прежде чем, наконец, Роб покинул дом. Его провожала лично леди Уолсингем, ее бледное взволнованное лицо ясно говорило, как сильно она волнуется об отце, который, несмотря на свою болезнь, так упорно работает. Выйдя на улицу, Роб вдохнул полной грудью. Даже густой, зловонный воздух Тауэра был милее этого, спертого.

Роб нахмурился, вспоминая Уолсингема и Филлипса, склонившихся над бесчисленными письмами и выслеживающих изменника в театре, где он сейчас обитает. Кто-то из тамошних актеров использует свои таланты в неправедных целях, но кто и зачем? Он не имеет права ошибиться. Слишком много поставлено на карту.

Он надел шляпу и повернулся к реке, собираясь в обратный путь. Все его мысли еще были заняты мрачным домом, и потому он не сразу заметил, что на другой стороне улицы прячется какая-то женщина. Но потом ему в глаза бросилось что-то серое, и он, схватившись за шпагу, резко развернулся.

И в шоке осознал, что это Анна Баррет и она пытается от него скрыться. Что она делает так далеко от дома и так близко к волчьему логову? Что ищет и что знает?

Роб зашагал за ней, решительно настроенный это выяснить.

– Миссис Баррет, как вы оказались так далеко от дома?

Анна быстро обернулась, у нее бешено забилось сердце. Когда он вышел из дома, один и с мрачным отстраненным лицом, она так испугалась, что даже прижалась к стене там, где пряталась. Его не было очень долго.

А когда он направился прямо к ней, развернулась и заторопилась вперед, только чтобы обнаружить, что путь ей преграждает пустая каменная стена без окон. Она побежала назад, решив выйти к реке тем же путем, что и пришла. Роба нигде не было видно, и она подумала, что теперь снова может вздохнуть свободно.

Но ошиблась. Очень ошиблась. Спустившись к берегу, она неожиданно увидела Роба, который о чем-то договаривался с лодочником. Он оглянулся через плечо, словно почувствовав ее присутствие, и она быстро отвернулась, изображая интерес к букетам на цветочных лотках.

«Шпионка из меня просто ужасная», – думала она, затаив дыхание и молясь, чтобы он прошел мимо и не заметил ее.

Но ее молитвы оказались тщетны.

Услышав обращенные к ней слова, Анна обернулась и попыталась выдавить улыбку. Если бы она еще что-то слышала, помимо грохочущего в ушах биения сердца!

– Роберт Олден! – воскликнула она. – Могу то же самое спросить у вас. У вас какие-то дела в Тауэре? По-моему, как ни странно, это вам даже подходит…

Роб внезапно схватил ее за руку и крепко сжал. Не больно, но стальной хваткой, из которой не вырваться. Наклонился к ней, пристально изучая с каменным, суровым лицом.

Он казался совершенно чужим, ничуть не напоминая нежного и страстного мужчину, целовавшего ее в саду. Ей стало холодно, несмотря на теплый ветер от реки.

– Вы видели, куда я ходил, – предположил он.

Его голос, как и лицо, ничего не выражал.

Анна попыталась высвободиться, но он не позволил. Он держал ее легко, без малейших усилий. Она сглотнула комок в горле.

– Не понимаю, о чем вы, Роберт. Меня не интересует, куда вы ходите.

– Я умею лгать по причине своей профессии, – сказал он. – А вы не умеете лицедействовать, особенно с такими глазами.

– Какими?

– Зелеными и прекрасными – они чисты, как лесное озеро. Вы ничего не сумеете от меня спрятать.

– Мне нечего прятать. – Анна распрямила плечи и вскинула голову. Она не будет жаться, как трусиха, как бы сильно она ни боялась. – В отличие от вас, как я посмотрю.

– Идемте со мной. – Не выпуская ее руки, Роб повел Анну обратно к дороге. И снова перед ним расступалась толпа, а он двигался так легко и быстро, что ей приходилось почти бежать, чтобы не отстать от него.

Анне хотелось вырваться и исчезнуть, ничего не знать о его секретах. Но что-то в глубине души, какая-то искра давно забытого авантюрного ощущения, которое она так старалась уничтожить после окончания своего брака, все же давала о себе знать. Она давно подозревала, что у Роба много секретов – тени и закоулки, в которых он обитал и куда никто не мог за ним последовать.