Литмир - Электронная Библиотека

Он прислушался и неуверенно вымолвил:

– Гудит что-то…

Худой оживился. Подполз на карачках к расколоченной витрине и выглянул.

– Наши! – заорал он. – Наши летят! Ур-ра-а!

Он вскочил, срывая с себя пиджак, изгвазданный в земле и траве, и помахал им, запрокидывая лицо в небо. Коротко грохнул «никонов», посылая две пули зараз. Убойная сила отбросила худого на стенку. Захрипев, он медленно сполз по ней на битое стекло, размазывая по пластику кровь.

А гул в небе сместился в область свистящего рокота. Три стремительных конвертоплана, похожих на вертолёты без винтов, с остроконечными крылышками, разнося низкий вой из «бочек» турбин, замедлили свой полёт. Короткие крылья вдруг стронулись с места, провернулись и закрутились лопастями, сливаясь в мерцающие круги. Конвертопланы пошли вниз, сверкая белыми цифрами да красными звёздами. Машины зависли метрах в двадцати над землёй, и десантники в броне начали прыгать на землю. Экзоскелеты гасили удар, бравые парни в шлемах сгибали ноги в коленях, выпрямлялись и мигом занимали позицию, подстригая из «дюрандалей» кусты и цветики на клумбах. С воплем выскочил боевик с оселедцем, вскинул «никонова»… и полетел в траву, прошитый короткой очередью.

– Так их! Так их! – вскрикивал толстяк, размазывая слезы над телом «худобы».

Десантник, заскочивший в «Колоссеум», поднял забрало шлема и гаркнул:

– А вы кто?

– Мы учёные! – заголосили все разом, поднимая руки и пытаясь встать. – Мы на конгресс приехали…

– Лежать! – рявкнул десантник и добавил помягче: – Потерпите пока, а то тут полно оранжевого дерьма. Щас мы зачистим маленько…

Он опустил забрало и бесшумной тенью скользнул в парк.

Бирский глянул ему вслед, посмотрел на мёртвого худого и пообещал себе, что обязательно выведет свою теорию в плоскость практики. Надо, обязательно надо предвидеть такие вот выступления «оранжевых», «красных», «коричневых», «зелёных» – всего спектра нелюдей! А техногенные катастрофы? Изменения климата? Стихийные бедствия? Локальные войны?

Он погладил планшетку компьютера и прошептал:

– Вот клянусь, я превращу тебя в Вещий Мозг Высшей Определённости. Предиктор из тебя сделаю, и больше ни одна тварь поганая не полезет на нас!

Глава 1. Канун

Евразия, Российская Республика, Центральный округ, Москва. 2033 год

Был ранний январский вечер. Морозы поджимали не особо, но погоды стояли холодные. Хулиганистый ветер продувал московские улицы, гонял по тротуарам яркие обрывки серпантина, закручивал позёмку, швырял в лицо противной крупкой, короче, пакостил и шкодил по-всякому.

Прохожих было мало, все нормальные люди сидели дома и смотрели сериалы. Или залезали в виртуалку. Или готовились к культпоходу в театр. Ужинали. Выгуливали пса. Читали книгу. И только Тимофею Кнурову приспичило шляться по холоду. Правда, на то имелась уважительная причина – он искал работу. Вернее, ему уже удалось найти неплохое местечко в каком-то совсекретном «ящике», куда брали лишь по большому блату. НИИ экспериментальной кибернетики. Службу безопасности в этом НИИЭК держали совершенно озверелую – биографию «Тимофея Игоревича Кнурова, 2001 года рождения, холостого, не привлекавшегося, не состоявшего», промыли в семи растворах, прополоскали, расчислили по минутам и тщательно исследовали на предмет благонадёжности. Со вздохом огорчения (чёрт, так и не откопали нелоялыцины…) безопасники передали кипу печатных документов Тимофея в Комиссию по контролю за научными исследованиями при Разведывательном ведомстве. Надо полагать, надеялись, что хоть эрвисты нароют компромат… Зря надеялись – Кнуров был чист и бел аки агнец.

Курьер из РВ доставил Тимофеевы бумаги к нему на дом и устно сообщил адрес, по которому соискателю тёплого местечка надлежало явиться на собеседование – переулок Угловой, номер два, квартира сто шестая. И когда только им надоест играть в усердно бдящих чекистов?..

До места Тимофей добрался на метро и вышел на «Новослободской». Проехал пару остановок на электробусе и забрёл в тихий, спокойный Угловой. Здесь даже ветер не баловался. Дорожки в переулке были чисто выметены, а коробчатый робот-уборщик скромно притулился под аркой и, словно в полудрёме, елозил совками по снегу. Поозиравшись, Кнуров обнаружил искомый дом – кирпичный многоквартирник – и задрал голову на гигантский щит, ни к селу, ни к городу прилепленный на одну из стен. На щите сверху было намалевано: «С Новым, 2033 годом!» – а ниже румяный Дед Мороз волок чувал с подарками. Ветер поддувал в щит, как в парус, и тот попеременно вспухал и опадал, а Дед Мороз делался то щекастым добряком, то желчным злюкой, спавшим с лица.

Тимофей зашёл в подъезд и втиснулся в крошечный лифт. Старина какая… И разумеется, на панели выведено флуоресцентными чернилами: «А. + В. = Д.». Да кто бы сомневался…

На нужном этаже Кнуров втянул живот, расправил плечи, прочистил горло и постучал в дверь сто шестой. Тишина… «Точно – никого!» – приготовился огорчиться Тимофей, но за дверями зашаркали шаги, зазвякали ключи, и на порог вышел молодой ещё мужчина лет тридцати пяти. Был он несколько встрепан и слегка неряшливо упакован, да и однодневная щетина взывала о волосоудаляющей пасте, но внешнюю неаккуратность искупала некая внутренняя сосредоточенность, собранность и нацеленность. Или это чудилось только?..

– Здравствуйте, – сказал соискатель, – я тут на собеседование…

– А-а! – вымолвил встрёпанный. – Кнуров?

– Да. Тимофей.

– А меня родители Михаилом нарекли. Проходите!

Тимофей прошёл, гадая, следует ли ему разуваться – квартира всё-таки… Но, поглядев на обутого хозяина, на скудную обстановку явно нежилого вида, он решил не снимать своих тёпленьких ботинок на «рыбьем меху», но с электроподогревом.

Встрёпанный провёл его в гостиную, где наличествовал стол с компом и кушетка, и занял место за клавиатурой. Кнуров удовольствовался кушеткой.

– Ну-с, – сказал Михаил в манере молодого Айболита, – продолжим наш разговор. Резюме ваши меня вполне устроили, но… хотелось бы, знаете, потолковать с подробностями. Программистом вы долго работали?

– Смотря как считать, – прикинул Тимофей. – Вообще-то со школы ещё. Но по-настоящему если, от сих до сих, года два. Третий пошёл.

– А где?

– «Росинтель». Не на самом производстве – в лаборатории припахивал. Готовил сначала софт для биокомпьютеров, потом освоил параллельное программирование, и меня перевели в сектор машинного интеллекта.

– Отлично… Ну что ж… – Михаил сложил ладони и прижал их к носу, словно возносил моление Будде. – Думаю, вы нам подходите.

– Отлично! – вырвалось у Кнурова.

– Да… – продолжал думать о своём его собеседник и заговорил медленно, осторожно, подбирая слова: – Мы строим очень большую и сложную машину. Эффекторную машину[2]. Слыхали про такие?

– Это которые решают задачи по моделям?

– Примерно так. Главное, машина сама эти модели изготавливает. Машина наша не волноводная, не электронная и не био…

– Квантовая? – решился на вопрос Тимофей.

– Нет. У неё унутре гель-кристаллический гиперкомп – ровно десять базовых кристаллов.

– Ни хрена себе! – изумился Кнуров. – Так она тогда миллионов на четыреста тянет!

– На пятьсот, – ухмыльнулся Михаил. – Кристаллическая квазибиомасса с осени подорожала… В принципе это и всё, что я могу вам сообщить. Остальное вы узнаете, когда подпишете кучу страшных бумаг о неразглашении.

– Опять к этим энкавэдэшникам? – огорчился Тимофей.

– Не-ет! – иезуитски усмехнулся встрёпанный собеседник. – То была внешняя безопасность, а теперь вам предстоит пройти заслоны ещё и внутренней. Так что готовьтесь… Крепчайте духом! Так, завтра что у нас? Пятница? Ну, в пятницу вам приходить не стоит… Старый Новый год! Толку всё равно не добьётесь. Давайте уж тогда с понедельника. Идёт?

– Идёт! – согласился Кнуров.

вернуться

2

Эффекторная машина (фант.) – компьютер, оборудованный исполнительными механизмами (эффекторами) для изготовления моделей или выполнения каких-либо операций. Впервые описана братьями Стругацкими. Гель-кристаллический процессор – изобретение С. Лукьяненко.

2
{"b":"167969","o":1}