Михаил удивился, но сделал то, о чём его просили.

– Пускай!

На экране было видно, как взрывы ракет корежат передний лимузин. Дверца средней машины распахнулась, из неё выскочила девушка с накинутой на плечи ветровкой. Она споткнулась, уронила ветровку, протянула руки к передней машине, кривя в судороге рот… И очередь из крупнокалиберного пулемёта буквально вколотила стройную фигурку в борт второго лимузина. Девушка вскинула руки, склонилась и упала.

– Этого нельзя допустить! – ровным голосом сказал Тимофей. – Её нужно спасти.

Савельев покачал головой.

– Не думай, Тима, что мы тут изверги, – сказал он печально, – но у нас просто нет людей. Стреляла как раз та группа, что как бы в резерве. А нам бы генерала спасти! Это главное!

– Для вас, – по-прежнему ровно выговорил Кнуров. – И для меня. А генералу всего важнее жизнь его дочери. Да и жалко же девчонку!

– Но кого я пошлю её спасать?! – взорвался Ершов. – Тебя?!

– А хоть бы и меня! – твёрдо сказал Тимофей. – Подождите, не кричите! Да, я нетренированный. А мне что, с чемпионом по карате биться? Снайпера выцеливать? Дайте мне эту вашу лёгкую броню, и я девочку просто прикрою! Там дело-то секундное – вот она выскакивает, эти гады открывают огонь, я подставляю свою бронированную спину, вы поспеваете, уделываете этих стрелков, и всё!

Капитан-командор хотел что-то сказать, но передумал. Махнул рукой.

– Ладно, – проговорил он раздражённо, – черт с тобой! Герой хренов…

Тимофей не стал спорить. Рита, подойдя к нему, шепнула:

– Молодец, Тимка. Но попробуй мне только помереть! Я тебе так помру, что…

Девушка не нашла слов для выражения и закончила короткую речь длинным поцелуем.

С утра дня «Д» собиралась гроза – на востоке погромыхивало, зарницы поблескивали. Свои посты «антикиллеры» заняли ещё с ночи. Кнуров схоронился слева от дороги, напротив пулемётчиков. Задача его была проста – как грохнет первый взрыв, бежать к среднему лимузину, обогнуть его и прикрыть девушку своим телом в лёгкой, но надёжной броне. Тимофей пошевелил рукой. Полночи его обряжали. Сначала напялили спецкостюм из силикета (наш ответ ихнему кевлару). Потом присобачили наколенники и налокотники из чего-то пуленепробиваемого, нацепили как бы кирасу на спину и грудь, на ноги – наголенники и поножи, обули тяжёленькие башмаки, отлитые из титана и покрытые многослойным композитом. Ну и шлем на голову, конечно. Все это хозяйство весило добрый пуд, но ничего. Зато «скорую» вызывать не придётся…

– Внимание! – скрипнуло в наушниках. – Ликвидаторы занимают свои места. Приготовиться!

Кнуров никого не увидел, но сосредоточился. И ещё целый час ждал появления кортежа. И вот загудели моторы. Сердце Тимофея застучало чаще, словно в резонанс.

Обтекаемые «Руссо-балты» проскользили мимо – один, другой… Антикиллер-доброволец (или камикадзе-любитель?) напрягся. Началось!

Послышался рёв мощного двигателя, и на грунтовке появился громадный грузовик. Не доезжая метров десяти до объездной дороги, он вдруг поднялся до вершин деревьев на огненном облаке, и тут же по ушам ударил раскалывающий грохот взрыва. Грузовик решено было просто подорвать на мине. Старой, доброй противотанковой мине. Грузовик опустило боком и грохнуло о землю, разламывая над воронкой. Пару горевших тел выбросило из кузова под деревья.

Лимузины затормозили. Пора!

Кнуров вскочил и побежал. Ах ты, чёрт… Это бег?! Он не учёл, балбес, что бежать придётся с полной выкладкой. Не успеет! Не успеет!

Обежав лимузин, Тимофей выскочил на дорогу и столкнулся с девушкой, только что покинувшей заднее сиденье. Она путалась в рукавах и кричала:

– Папа! Папа! Беги, папка!

Ударил пулемёт, первые пули заколотили по передку лимузина, прошибая и кузов, и блок цилиндров. Тимофей ухватил девушку за тонкую талию – совсем девчонка! – бросил её на выпуклую дверцу и заслонил, принимая пули спиной. Удары были так сильны, что швырнули его на девушку, таращившуюся на чудовище, закованное в бликующую пласт-броню. Кнуров едва успел выпрямить руки и опереться о борт лимузина. Всё!

Пули продробили по задней дверце, по багажнику, унеслись в лес, сшибая сучья.

– Пусти! – запищала девушка, молотя Тимофея по нагруднику. – Пусти, дурак! Кто ты такой?!

Кнуров поднял лицевой щиток и сказал со злостью:

– Сама дура! Жить надоело?

Он обернулся – всё в порядке, Ершов с Царёвым уже раздолбали и пулемётчиков, и их убийственный агрегат.

– Отбой! – скомандовал Савельев. – Господин генерал, с вами всё в порядке?

Жданов – обожжённое солнцем лицо, короткие тёмные волосы, круглый облупленный нос, маленькие глазки – выбрался из машины. Кинулся к дочери, замер, бросился к Ершову.

– Что это значит? – просипел он.

– Покушение, – спокойно объяснил Алексей Дмитрич.

– Папа! – крикнула дочь своего отца. – Да пустите вы меня!

Тимофей оттолкнулся от машины, и девушка сорвалась с места, кидаясь к папке. К капитан-командору подбежал Царёв.

– Двое ракетометчиков ушли в лес! – крикнул он.

– Догнать! – приказал Жданов выскочившим телохранителям. Те порскнули в лес, чуть сосны не сшибая могучими плечами. – Живьём брать демонов!

– Не стоит, – сказал Ершов. – У нас всё на них есть.

Генерал мигом выцепил из кармана радиофон и рявкнул:

– Отмена приказа! Киллеров убрать!

– Есть! – долетел гаснущий ответ.

Генерал Жданов сердито оглядел Тимофея, скалившегося из-под лицевого щитка, Царёва и Ершова, Савельева и пару крепких космопехов в полном боевом – Сергея Сенько и Рината Гияттулина. Соображал Жданов быстро.

– Этот ремонт, там, на дороге?.. – спросил он.

– Подстава, – кивнул капитан-командор.

– Кто заказчик?

– Клочков, – спокойно ответил подполковник ФСБ.

Жданов насупился. Усмехнулся. Покачал головой.

– Решился-таки… Я думал, эта крыса осторожнее будет.

– Он не крыса, – сказал Савельев. – Клочков – обычный русский дурак.

Генерал посопел. Повернулся к Тимофею и протянул руку:

– Спасибо за Дашку.

Кнуров осторожно пожал мосластые пальцы, стараясь не пережимать – бронеперчатка все ж…

– Едем, – решил Жданов. – Дома во всём разберемся.

Подбежавшие телохранители доложили, что ракетометчиков больше нет – лежат под ёлочкой со свёрнутыми шеями.

– Едем, – повторил генерал и полез в машину, пропуская Дарью вперёд.

Тимофей кое-как, раскорячившись на манер краба, задвинул себя на заднее сиденье «Руссо-балта». Загрёб ноги. С другой стороны запрыгнул взбудораженный Царёв.

– Ну, мы им дали! – воскликнул инженер-контролёр, обычно всегда спокойный и положительный.

– Никого из наших не задело? – поинтересовался Кнуров.

– Да что там! Эта сволота и дёрнуться не успела. Только засели – а тут мы!

– Грузовик красиво взлетел, – ухмыльнулся Тимофей.

– Да-а! – с чувством сказал Геннадий. – Слушай, а как зовут эту… ну, которую ты спасал?

– Даша, кажется… Дарья Георгиевна.

– Ну, ей до Георгиевны ещё расти и расти… Лет восемнадцать есть хоть?

– Да должно вроде…

Тимофей с подозрением посмотрел на Царёва.

– А чего это ты так заинтересовался?

Инженер-контролёр смутился и заалел щеками.

– Симпатичная девушка… – сказал он деревянным голосом.

– У-у… Всё с тобой ясно!

– Да чё ясно-то? – запыхтел Царёв. – Ясно ему… Мне самому ни черта не ясно, а ему… Хм…

«Втюрился!» – понял Тимофей и вспомнил Риту. Стоило о ней подумать, как Кнурову тотчас представилась спальня на даче в Алябьево. Однажды, уже под утро, его разбудил тихий плач. Девушка сидела в постели и всхлипывала, размазывая слёзы по щекам. Он кинулся её утешать, Рита спрятала лицо у него на груди и продолжала хлюпать и прерывисто вздыхать. «Ох, и зачем я проснулась? – плакала она. – Господи, ну зачем?..» Он растерялся тогда. Ему-то казалось, что Марго приснился страшный сон. Из сбивчивых слов девушки он уразумел, что да, это сон довёл её до слёз, но не кошмар, нет, совсем наоборот – сон был прекрасен, сон был чудесен, настолько прекрасен и чудесен, что пробудиться от него было невыносимо горько.