– В тень! – надрывался подполковник Савельев. – В тень!

Грохнуло. Оранжево-копотное облако взрыва всклубилось над остовом геликоптера, с гулким треском пошёл рваться боезапас.

«Великолепная шестёрка», освобождаясь от крыльев, скучилась под сенью огромного дуба. И только теперь Тимофей огляделся, постепенно приходя в себя. Налево, за лесопосадками, тянулась высокая стена из пластилита, равнобежно укреплённая квадратными башнями. Направо тянулись приземистые склады из гофрированной серой пластмассы. За ними глыбились белые купола боевых установок.

Вообще-то станцию расписывали в газетах как активное средство борьбы с блудными астероидами, вздумавшими влепиться в земную кору. Но с той же лёгкостью тутошнее «лучевое, плазменное и пучковое оружие» могло почикать и орбитальную группировку вероятного противника – все эти спутники, платформы и космические станции… Однако это уже моветон.

Из-за складов, пыля, вылетел джип «Тестудо» – таким красивым словом стали называть нижегородские «газоны». Джип залетел в самую сень и резко затормозил. Мордатый чин в униформе военно-космических сил – чёрной с серебром – отворил дверцу и рявкнул:

– Живо в кабину!

Набились все. Савельев сел впереди и крепко пожал руку мордатому чину.

– Спасибо, «Аббат»!

– Ну, если ты меня под монастырь подвёл… – прорычал мордатый «Аббат». – Всё с меня?

– Ну-у… – протянул «Юстас».

– Что ещё? – рявкнул мордатый, наливаясь кровью.

– Нужно организовать шесть трупов, – быстро проговорил фээсбэшник с виноватым выражением лица. – Пять мужских, один женский.

– Красивый такой трупик… – проворчал «Аббат», косясь на вспыхнувшую Риту. Чин уже не сердился.

– Что, так худо? – проворчал он, руля меж белых параллелепипедов – то ли казарм, то ли ещё чего-то. Ангаров или гаражей.

– Хуже некуда, – скривился Савельев. – На этих, – он показал пальцем за плечо, – а теперь и на меня охотится РВ. По приказу Клочкова.

«Аббат» присвистнул.

– Дела-а…

Бирский решил внести ясность:

– А вы осенью за кого голосовать будете?

– Голосовать? – удивился «Аббат». – A-а… За генерала Жданова, конечно. Генерал – человек!

– И я за него, – сказал Михаил. – А Клочков решил Жданова убрать! Он покушение затеял, в августе попытается. И его попытка удастся!

– Если мы не помешаем, – подхватил идею Алексей Дмитрич.

«Аббат» завёл джип в открытые ворота, перегнулся через сиденье и протянул руку.

– Я с вами!

Всех шестерых поселили в ангаре С-2. Подполковник Савельев с капитан-командором Ершовым, каковы были имя и звание «Аббата», сразу умотали по делам таинственным и грязным.

Тимофей сидел на пустом пластмассовом ящике и тупо глядел перед собой. Больше он ничего не мог – перед глазами всё ещё летела земля, мелькали лопасти, наскакивали фигуры в чёрном и блестящем… Уши полнили рёв и грохот, даже нос помнил запах чада, нагретой пластмассы шлема и свежескошенной травы, в которую он ткнулся на спуске.

Какой-то космопех, приставленный к ним Ершовым, сунул в руку Кнурову пищевой рацион – тот продолжал сидеть, только теперь тупой взгляд фокусировался на упаковке рациона. Это чего?..

– Тим, ты что не ешь? – спросила Рита.

– Как это? – брякнул Тимофей и смутился. Вопрос девушки словно снял заклятие – мир снова ожил, зазвучал, задвигался.

– Ртом! – засмеялась подружка.

– Я ещё не отошёл! – признался Кнуров. – Фу, ну и полетик! Не, в суперагенты я ни ногой! На фиг, на фиг…

Он открыл крышку рациона. Хм. Недурственно… Жаркое сы-бао, «вечные» хлебцы, фруктовый салатик, баночка кваса и саморазогревающегося чая – на выбор. Сначала инженер-программист выдул квас, потом съел предложенные блюда и запил чаем. Даже печенье нашлось. С корицей.

Тимофей сидел на свету, длинным квадратом простеленным от дверей, и тень подошедшего человека сразу привлекла его. В дверях остановился Савельев. Выглядел он усталым.

– Нужны какие-нибудь ваши личные вещи, – проговорил он дребезжавшим голосом. – Подкинем для опознания…

– Там что, – привстал Гоцкало, – «нас» привезли?

– «Нас», – без улыбки подтвердил подполковник и освободил дорогу.

Среди обломков вертолёта, оперативно потушенных космопехами, валялись шесть трупов – пять мужских и один женский. Все тела были в засмальцованных спецовках, лица их, в том числе и женское, носили все признаки долгого употребления спиртных напитков – обрюзглые были, багровые с синим, припухшие.

– Бомжи, наверное, – тихо предположил Гоцкало, оглянувшись и не найдя Савельева поблизости. – С Центральной свалки. Там полуавтоматические комплексы фурычат, подъедают помойку…

– Слыхали, – кивнул Царёв. – Раза три они и тамошних обитателей подъели… Это официально.

– Выходит, – сказала Рита, – их из-за нас убили?

– Кого – их? – тяжело спросил Тимофей. – По-твоему, это люди?

– А кто? – прищурилась девушка.

– Отбросы общества! – сказал Кнуров, чувствуя неясное раздражение. – Слышала такой термин?

Рита поджала губки, что было приметой раздражения и готовности затеять скандальчик, но высказалась негромко и горько:

– А мы кто? Не отбросы? Нас же тоже выкинули!

– Нас не общество отторгло, – пробурчал Тимофей, остывая, – а государство родимое, вся эта президентская рать, шваль столоначальная. Да и с чего ты взяла, что Савельев с Ершовым бомжиков отстрелили? Может, это шайка наркоторговцев! Знаешь, сколько их по Подмосковью шарится? Тоже ведь по канализациям ночуют, в подземельях московских. У меня один знакомый диггер был, рассказывал, как он на их стоянки выходил – матрасы, говорит, по трубам разложены, от грязи чёрные, бутылки, стаканы захватанные… Так он и пропал где-то на десять метров ниже улиц и площадей…

Подошли подполковник с капитан-командором.

– Давайте скинемся, – криво усмехнулся Алексей Дмитрич. Он достал именной пистолет, покачал на ладони, вздохнул и бросил на труп мужика с криво обритой бородой.

Тимофей снял с запястья серебряные часы, тоже воздыхая – «Ролекс»! – и разжал пальцы.

Рита вынула из ушей сережки.

– Только я их ей вдевать не буду! – оговорила она условие.

– Не надо, – сказал Ершов, – всё сгорит, и уши тоже.

Девушку передёрнуло, она бросила серьги и отошла.

Бирский расстался с портсигаром – внутри на крышке было выгравировано: «Дорогому Мише в день рождения. Бросай курить!» Гоцкало стащил с пальца печатку, сказал «Эхе-хе-хе-хе…» и подкинул к прочим вещественным доказательствам. Царёв без лишних церемоний достал из кармана зажигалку «Ронсон» и сунул мертвяку в карман.

– Никитос, – сказал Савельев Ершову, – поджигай!

Капитан-командор подал ему канистру, взял такую же себе, и они вдвоём облили мёртвых тягучей жидкостью с лёгким запахом щёлочи. Алексей Дмитрич нагнулся и щёлкнул зажигалкой. Пламя сразу фухнуло, занялось, и повалил такой жар, что все быстро попятились, расширяя круг и прикрывая лица от палящих наплывов.

– Финита… – пробормотал Савельев.

– И не надейся! – хмыкнул капитан-командор. – Временно, на день-другой отведём глаза. И не торчите вы на виду без шлемов! Ну-ка, все в ангар! Кстати, из РВ уже звонили, интересовались, кого мы тут сбили. Так что ждите гостей, скоро объявятся. Пропустим!

Прошло ещё полчаса, и периметр станции пересекла чёрная машина с мигалкой. Подъехав к догорающим организмам посреди спалённого механизма, машина остановилась.

Тимофей приник к экрану, у которого толпились все шестеро. Салон чёрной машины покинул молодой усатенький типчик в штатском, показал набыченному Ершову своё удостоверение и представился:

– Инспектор Богессен. Что здесь произошло?

– Неизвестный летательный аппарат, – занудил капитан-командор уставным тоном, – пересёк линию периметра особо охраняемого объекта ВКС, по причине чего был сбит. Судя по шлемам, это ваши люди?

Богессен не ответил. Он присел на корточки и веточкой пошерудил в останках. Подцепил пистолет с разорванной рукояткой и поднёс к глазам.