И честно говоря, Вьехо их веселье вполне понимал, ибо тоже был эльфом, как бы ни утверждала обратное возлюбленная супруга Оксаниэль. Действительно: как не остановиться? Когда еще послушать, как именно спасли от злобных пейзан саму Предвечную Владычицу? Послушать – да и воспеть тут же в свежесотворенной балладе под нежные звуки лютни? А пейзане – они же только возле своей деревни опасны! Для них дальняя полянка словно иной мир! Так что отходи на дальнюю полянку да разводи костер – никто не помешает.

Изнемогающие от любопытства эльфийки окружили нежного Фионнеля.

– Пейзане с неприятно мощными луками в руках отвели Прекраснейшую в свою деревню, – сурово сообщил эльф. – Там у них был ночной праздник плодородия, и…

Эльф запнулся. Он отчетливо понимал, что история о том, как Владычица волшебной расы выплясывала в толпе распаленных пейзан на празднике плодородия, да еще и в обнимку с огромным мужланом, – не та история, которую следовало вставлять в баллады и потом растрезвонивать на весь эльфийский мир. Это с одной стороны. А со стороны другой – эльфы не врут! Ну и как тогда рассказывать? Вон нежный Фионнал уже с лютней пристроился, и глаза горят вдохновенно. Вот-вот сочинит!

– Как сумели вы отыскать столь легкий след в ночных травах? – с огромным любопытством вопросила одна из эльфиек. – Вот как?! Я просто не могу представить!

И все эльфийки хором подхватили:

– Как? Расскажите как!

– Пейзане грубы и бездумно топчут и ломают все перед собой! – поморщился нежный Фионнель. – За ними всегда остается тропа… – И он в задумчивости закрыл рот. Эльфы же не лгут. А как тогда?.. – Но эти пейзане оказались неожиданно ловки и неприметны! – признал в результате Фионнель, неприязненно косясь на опытного напарника. – Да и лес был исхожен, и свежие следы переплелись невообразимо с предыдущими!

Восхищенные эльфийки слушали открыв рты. Прямо на их глазах рождалась легенда, и уже нежный Фионнал, признанный бард, задумчиво стал перебирать струны лютни, аккомпанируя вдохновенному рассказу героя.

– Отчаяние охватило нас! – скромно признался Фионнель. – И чтоб не случилось беды, мне пришлось применить волшебный меч Оккама!

Все охнули и уважительно уставились на рассказчика. Ай да нежный Фионнель! Он, оказывается, еще и мечом владеет? Да таким, про который и не слыхивал никто? Мечом, способным отыскать след Владычицы, известной далеко за Предвечными Престолами своей летящей поступью? Чудеса!

И даже Вьехо подивился – но совсем другому. Как мастерски Фионнель обращался с личными местоимениями! Отчаяние, получается, охватило «нас», а как меч применить, так «мне»? Ай да Фионнель. И ведь не соврал ни в одном слове.

– От дерева к дереву, от строения к строению, а где и ползком по душистым травам мы приблизились к празднеству незамеченными! – сообщил Фионнель бодро.

И смолк. Увиденное на празднестве следовало освещать очень вдумчиво, подбирая слова и тщательно дозируя их количество, а восхищенные взгляды требовали немедленного продолжения и не давали времени на раздумья.

– Владычица была там, – наконец выдал он крайне общую информацию.

– В оковах? – ахнули слушательницы. – В сырой каменной темнице? Ее держали на жертвенном костре?

– Ее держали! – твердо сказал Фионнель. – Да, держали. И сотня огромных возбужденных пейзан закрывала все подходы к ней! Отчаяние охватило нас с прежней силой…

– И чтоб не случилось непоправимой беды, ты обнажил волшебный меч Оккама? – догадалась одна из эльфиек.

– Не совсем так, – поправил Фионнель. – Я… пробрался к Владычице практически незамеченным, протянул ей руку помощи, и… мы отправились под спасительную сень леса!

– Это мы видели! – рассмеялась эльфийка. – Как вы неслись! Быстрее стрел! А что же меч Оккама? Где, ну где же он?

– Он незрим! – внушительно сказал Фионнель.

Эльфийка подумала, загадочно улыбнулась, вскинула руки, закружилась по поляне и звонко пропела:

– Герой Фионнель шагает смело и прямо! И с ним всегда волшебный клинок Оккама!

И лукаво склонила голову к плечу. В ее голосе не звучало, по мнению Вьехо, ничего, кроме чистого восхищения, но нежный Фионнель явно уловил какие-то примеси, потому что вскинулся и уставился на эльфийку с подозрением. Она знала, и кто такой Оккам, и что у него за клинок! Знала и очень опасно молчала!

– А чем занимался в это время доблестный Вьехо? – спохватился нежный Фионнер.

Фионнель покосился на опытного соратника.

– Он вытесывал из камня лесенку для пейзан.

Вся эльфийская компания с недоумением уставилась на Вьехо. Даже ему самому стало неловко. И действительно: Фионнель и по следу прошел, и Владычицу спас, вкупе с прелестями ее несказанными, – а чем занимался некий Вьехо? Лесенку пейзанам делал! М-да. Велика сила придворной интриги!

Нежный Фионнал неуверенно тронул струны. Он был неплохим бардом, а потому остро чувствовал, что лакун в изложенной истории гораздо больше, чем полезной информации. Ибо если верить изложенному, это не подвиг получался, а ерунда какая-то: пришел в деревню, взял Владычицу за нежную ручку и припустил с ней до ближайшего леса! А пьяные пейзане стреляли куда угодно, только не в цель. Это если верить изложенному. А не верить нельзя, ибо эльфы не лгут…

Так что нежный Фионнал подумал-подумал – да и заиграл просто песню. Что-то там о лесе, цветах, травах – красивое и не требующее дополнительных свидетельств от честного Фионнеля.

А Вьехо внимательно смотрел на певунью-эльфийку. Чем-то она выделялась из свиты. Вроде и фиалковые глаза как глаза, и бледность в наличии, и фигурка эльфийская, воздушная, но… но витал вокруг нее какой-то аромат тайны! И вопросы она задавала нежному Фионнелю, если вдуматься, с двойным, а то и с тройным смыслом. Неужто один из сокрытых игроков в борьбе за власть?

– Фионе, – улыбнулась эльфийка, подойдя. – Я – Фионе.

– Имя не из эльфийских, – отметил Вьехо задумчиво.

– Твое – тоже. Старик, да? А можно понять как Древнейший. Да?

Вьехо встал и уважительно склонился перед вечно юной девой. Древнейшая. Да, она могла помнить, что такое скальпель Оккама!

– Я помогу тебе в нелегком служении Владычице чем смогу, – еле слышно сказала эльфийка. – Но могу я немногое.

– Немногое?! – вырвалось у Вьехо. – Да ты могла бы сама стать Предвечной Владычицей!

Фионе поморщилась:

– Власть? Фи. Мне просто нравится жить! Как и тебе, рыцарь, как и тебе! А править мне больше нравится, стоя в тени Предвечных Престолов! Как и тебе!

И эльфийка убежала, звонко хохоча. Вьехо печально проводил ее взглядом. Это была та сторона бессмертия, которая не афишировалась, особенно перед юными эльфами. Мало кому приходило в голову, что многотысячелетняя легкомысленность да беспечность, без которых не выжить, вообще-то налагали свой отпечаток на психику волшебного народа. И инфантильность – далеко не самый серьезный диагноз, который могли бы поставить эльфам врачи того, Изначального мира.

– Доблестные воины – странные существа! – громко и, как ни странно, в тему заявил в стороне простодушный Фионнер. – Вытесывать лесенку для пейзан – ну надо же! Воистину их служение налагает серьезный отпечаток на саму сущность эльфийскую! Вот и доблестный Тургол…

– Доблестный Тургол, хоть и известен далеко за Предвечными Престолами своей неосторожностью, не погнушался бы выставить ближнее охранение! – раздраженно сказал Вьехо.

– Да к чему оно – в темном ночном лесу? Ну кто здесь станет бродить? Что вообще можно найти ночью средь вековых сосен?! – раздался дружный протестующий хор.

– Да хотя бы чтоб вот такие на нас не пялились! – указал рукой Вьехо. – Молодежь станет бродить, ибо не боится темноты! Нас можно найти средь вековых сосен!

Костер вспыхнул особенно ярко – и высветил в кустах странную пару. Юный босоногий пейзанин – и молодой ишак рядом с ним. Оба с одинаковым благоговением таращились на Предвечную Владычицу.

– Я пойду в ближнее охранение! – с жаром предложил простодушный Фионнер, уничтожая взглядом смертных охальников. – У меня ни одна тварь Тьмы мимо не проскользнет! У меня ни один пейзанин в лес не сунется!