Варя пожала плечами:

— За мной его парень, кажется, наблюдает.

— Да ладно?

— Как только дочка уходит в школу, так сразу звонок в дверь.

— Может быть, ты ему просто нравишься?

Варю передернуло:

— Ты бы послушала наши разговоры.

— Валькой интересуется? — прямо спросила Вика.

Варя прищурилась, встретив холодный Викин взгляд.

У Максимова на Литераторских мостках дежурил человек. Всех высоких плотных мужчин, подходивших к могиле Валентина Немова, снимали на скрытую камеру, а потом предъявляли Ларисе для опознания. И она пыталась мысленно примерять на них длинное пальто и рыжий парик насильника. Результат пока от этой затеи был нулевой. И стоило усилий убедить Лариску в очередной раз взглянуть на респектабельного подозреваемого.

Виктор собрал вещи и присел на несколько минут перед дорогой. Взглянул напоследок на портрет Валентина Немова в красивой овальной рамке. И глубоко задумался.

Судьба сделала ему королевский подарок, когда дала шанс прожить несколько лет рядом с одаренным человеком. Валентин Георгиевич взял его к себе на работу водителем. А спустя немного времени Виктор уже был для него и телохранителем, и нянькой, и поваром, а потом и другом.

Женщин Виктор не любил и презирал. Ему куда проще было с мужчинами. Особенно презирал он женщин, которые крутились вокруг Валентина Георгиевича и которых он видел насквозь, но, к сожалению, не мог уберечь от них Вальку. А Лариску, малолетнюю циничную стерву, которая погубила Валентина Георгиевича Немова, он просто ненавидел.

Виктор вспомнил, как она изменилась в лице, когда он кинулся на нее, как зверь. Он готов был рычать от удовольствия, когда повалил ее на мокрую землю. И даже сейчас у него дрожали руки от одной только мысли о том, как он сдавливал ее тонкую нежную шейку и царапал большую полную грудь. Шлюха! Любишь трахаться, так получай! Вот когда он испытал истинное наслаждение. А потом встал и, ни слова не говоря, ушел. Он не собирался ее убивать — наоборот, хотел, чтобы она жила и вспоминала о своем унижении.

И он был горд, что не взял ни копейки из тех денег, что ему предлагали. Он это сделал исключительно для себя, ну и, конечно, для Вальки, чтобы отомстить за него.

Виктор тосковал по Вальке. И что с того, что они не были никогда близки. Их связывало нечто большее, чем пошлая связь, которая бывает между людьми. Он был уверен, что, даже сложись обстоятельства иначе, им вряд ли удалось бы достичь чего-то большего, чем то, что было между ними и так.

Вика вышла на улицу после дежурства. Зазвонил мобильный телефон. Варя. Шум автомобилей заглушал все вокруг.

— Не вешай трубку, одну секунду.

Казалось, что у Вари сильный насморк.

— Не слышу тебя, я сейчас выйду во двор,

— Лариса умерла, — сказала Варя, всхлипывая.

— Не может быть, она же мне ночыо звонила во время операции. — До Вики не сразу дошел смысл сказанных Варей слов.

— Мне тоже, — сморкаясь, проговорила Варя, — правда, я трубку не взяла, я спала.

— А почему она умерла?

— Передоз. Ее домработница утром нашла. И вызвала «скорую».

— Я сейчас к тебе приеду.

Викина мечта осуществилась, но не принесла долгожданного облегчения. Смерть Ларисы ничего не изменила в ее жизни. Все осталось на прежних местах.

Вика сидела в ресторане со своим первым мужем. Ее первый муж стал вполне респектабельным человеком.

Они не виделись больше десяти лет, Вика давно потеряла его из вида. Но он, как выяснилось, не забывал ее все эти годы и счел своим долгом позвонить после Валькиной смерти.

— Ты очень изменилась, — сказал он удивленно.

— Ты тоже, я даже могла бы тебя не узнать.

— Мы имеем в виду разное. Ты внешнее, я внутреннее. Время не коснулось тебя, ты осталась красивой девочкой, но теперь к тебе страшно подойти, — он улыбнулся, чтобы она не подумала, что он ее боится. — Ты стала хищницей, такое чувство, что в кустах сидит твой детеныш и ты готова его защищать, если кто-нибудь вздумает его обидеть.

— Очень образно. Браво! Ты всегда умел всему дать точную оценку. Как тебе удается? Неужели ты действительно остался все тот же?

Он пожал плечами и поднял брови точно так же, как десять лет назад.

— Наверное, в двадцать пять лет я уже полностью сформировался.

— Наверное, — засмеялась Вика.

Она вдруг рядом со своим бывшим мужем испытала забытое чувство защищенности. Ей стало очень уютно и тепло. Она подумала, что жизнь может быть совсем не такой страшной, какой она представлялась ей совсем недавно.

Он налил в ее бокал вино, а в свой — минералку.

Вика не удержалась от вопроса:

— Что это значит? Ты не пьешь спиртное?

— Я хочу отвезти тебя сам домой.

Вике очень понравилось, как просто он это сказал. За время семейной жизни она отвыкла от того, что взрослый мужчина может сам разобраться с алкоголем. И принять решение, стоит пить ему или нет.

А потом они танцевали, и он поцеловал ее.

Вике вдруг захотелось плакать.

— Слушай, что же ты до сих пор не научился целоваться?

— Подумаешь, наука. Научился! Просто мне так больше нравится.

— Знаешь, совершенно не хочется есть.

— Совершенно.

— Но мне бы хотелось побыть еще немного с тобой. Ты, кажется, обещал отвезти меня домой?

— Не кажется, а абсолютно точно.

Вике нравилось, что он строил свои фразы в утвердительной форме, без заискивающих знаков вопроса.

Они собирались столько рассказать друг другу, но весь вечер почти не разговаривали, а когда оказались у нее дома, то слова и вовсе стали не нужны.

— Вика, скажи, ты это сделала ради меня? — Он уже сидел на кровати, но еще задыхался. — Потому что тебе стало жалко? Ты, как и раньше, ничего не чувствуешь?

— Что ты придумываешь? И с чего ты взял, что я ничего не чувствую. Мне хорошо с тобой.

Ей правда никогда плохо с ним не было. Ей нравилось смотреть на него, ей нравилось, что он становился совершенно беззащитным и ошалевшим. Но ей действительно в этот момент почему-то всегда было жаль его. Она любила его раньше — и сейчас еще помнила это чувство. Ее всегда очень трогало, что она ему нужна. Но она никогда бы, наверное, не поняла, о чем он говорит. Не поняла бы, если бы не Валька. Сейчас она знала, что он имеет в виду, потому что с Валькой все было по-другому.

— Не смотри на меня так, закрой глаза, мне как-то не по себе.

Она закрыла глаза.

Наверное, она случайно уснула, но и во сне чувствовала, что ее гладят, и ей казалось или снилось, что это Валька.

Она открыла глаза.

Его лицо было напряженным и не соответствовало нежным движениям его тела.

Вика вдруг поняла, что не может больше сопротивляться тому, что накатывало на нее. Она заплакала.

— Ну, что ты ревешь? Я сделал тебе больно?

Вика покачала головой.

— Ты не хотела, чтобы так было со мной?

Вика не могла толком объяснить, почему она плачет.

— Мне казалось, что ты не умеешь плакать.

Он вытер ей щеку, и Вика заревела опять.

— Знаешь, мне и в голову не приходило, что у нас что-то не так.

— Мы просто были слишком молодыми, — наконец смогла выговорить Вика.

— Неправда, мы не всегда были молодыми. Я долго ничего не понимал, потому что мне-то всегда хорошо с тобой было, а когда понята, уже поздно было, ты уже привыкла к этому. Я думал, я во всем виноват. Я пробовал что-то изменить, но ты путалась. Я первый раз по-настоящему мужиком себя почувствовал с твоей подружкой. Помнишь, рыжая такая. Как ее звали?

— Марина.

— Мне даже вспоминать сейчас об этом тошно.

— Ну и не будем вспоминать.

— Подожди, скажи мне откровенно: ты хоть теперь понимаешь, что такое может случиться? Даже если любишь?

— Не будем об этом.

— Ну что ты заладила одно и то же. Неужели ты так и не простила меня?

— Давно простила. Но что об этом говорить. Сейчас уже ничего не изменишь.

— Не нужно спешить. Тебя никто не торопит. Не решай все сама. Дай мне время.