Все слушали принцессу, не в силах отвести от нее взгляда. Они не понимали, какое отношение все это имеет к ее бегству из Стамбула и к людям, которые ее преследовали. Но Линкольну, Геркулесу и Алисе очень нравились тайны.

— В 20 году до Рождества Христова царица вновь захотела мира, и цезарь Август дал ей желанный мир, определив границы царства Мероэ. Кроме того, царица попросила вернуть увезенные сокровища и пергаменты, — продолжала принцесса.

— Прекрасная история, но я не понимаю… — заговорил было Линкольн.

Принцесса сделала дружелюбный жест рукой и повела свой рассказ дальше:

— Правители Мероэ, опасаясь, что римлянам удастся разгадать их секреты, пытались помешать им и спрятали одну драгоценность в храме бога Апедемака.

— Апедемака? — переспросила Алиса.

— Апедемак у египтян был богом, который хранит фараона в сражениях. В течение многих веков он был главным богом Нубии, которому поклонялись в храмах Нага и Дебод. Как мне рассказывал Оман, в храме Нага этого бога изобразили в виде человека с головой льва, — пояснила принцесса.

— Как интересно, — восхитилась Алиса, которая до этого момента сидела, подперев подбородок кулаком. — Но зачем хранить там драгоценность? Ведь храмы — это первое, что подвергается разграблению во время войн.

— Жрецы Апедемака были единственными, кто знал секрет. Верховный жрец передавал свое знание преемнику, сам секрет был спрятан в сердце статуи бога, — продолжала принцесса.

— Как это понимать, «в сердце»? Внутри статуи? — спросила Алиса.

— Совершенно правильно. В небольшом потайном углублении. И пока он находился там, царство Мероэ существовало.

— Но оно пало, — заговорил Геркулес. — Похоже, что секрет не очень-то помог царству Мероэ.

— Сердце Апедемака похитили, но секрет так и остается там.

— Я слушаю и ничего не понимаю, — проворчал Геркулес, прикуривая гаванскую сигару.

В ночной духоте воцарилась тишина. Принцесса посмотрела Геркулесу прямо в глаза и сказала:

— Сердце Апедемака, которого также называют Амоном, у меня.

В небольшом порту Эль-Хавамдия судно пришвартовалось уже ночью. Капитан купил съестные припасы и уголь, и еще до рассвета «Клеопатра» фырча медленно двинулась вверх по реке. Первым встал Геркулес. Он не спал всю ночь и с тяжелой головой после бессонной ночи направился на палубу, где матросы слонялись туда и обратно, демонстрируя занятость каким-то очень важным делом. Потом он пошел на капитанский мостик. Капитан спокойно дремал, остановив взгляд на длинной извилистой полоске реки.

— Мар-хаба, — приветствовал капитана Геркулес.

— Мар-хаба, господин Гусман, — ответил капитан.

— Через сколько дней мы достигнем Нубии?

— Нубии? Так вон куда мы направляемся? — удивился капитан, посасывая длинную палочку палюса.

— Возможно. Так сколько? — нетерпеливо еще раз спросил Геркулес.

— Нисколько. На судне туда попасть нельзя.

— Как это? — Геркулес пристально посмотрел капитану прямо в глаза.

— Я могу доставить вас только до Куруску. Дальше вам придется продолжать путь по суше, — сказал капитан, отодвигаясь от Геркулеса.

— А сколько дней пути остается до Куруску?

— Дней двадцать пять, не меньше, — ответил капитан, опуская глаза.

— Двадцать пять дней пути? Что, эта посудина не может двигаться быстрее? — воскликнул Геркулес, ударяя по штурвалу.

— Нет, господин Гусман. Если повезет и будет ветер, то мы сэкономим два-три дня. Но в это время года… — Капитан умолк, воздев руки ладонями вверх.

Возмущенный, Геркулес покинул мостик. Путешествие в Нубию было непозволительной роскошью. Двадцать пять дней на судне, долгий поход через пустыню до Бербера, а затем снова путешествие на судне, которое займет еще пару недель. Его джентльменские качества имели предел. Он намеревался совершить путешествие по Нилу, чтобы открыть для себя чудесные руины на его берегах, а не для того, чтобы доставить какую-то незнакомку до какого-то потерянного в пустыне города. И все это ради того, чтобы исполнить обещание некому рабу, который уже испустил дух.

К тому времени, когда на палубе собрались его сотоварищи, Геркулес уже более или менее успокоился. Он сидел откинувшись на старом плетеном диване и думал над тем, как сообщить принцессе, что они не смогут достичь Нубии.

— Геркулес, когда ты проснулся? — спросил Линкольн, проспавший все это время как убитый.

— Проснулся? Да я не спал всю ночь, — пожаловался тот.

— Ну, ладно. По крайней мере, на судне есть кровати, — вступила в разговор Алиса, потирая спину. — Мы сделаем остановку в Мемфисе?

— Нет, — сухо ответил Геркулес.

— Но ты неделями возвращался к разговору о Мемфисе, — возразила Алиса, усаживаясь на другой конец дивана.

— Я только что поговорил с капитаном. В целом нам потребуется более двух месяцев, чтобы добраться до Мероэ. Мы не сможем плыть дальше, — продолжал Геркулес, глубоко затянувшись дымом сигары.

Принцесса сначала открыла рот, чтобы что-то сказать, но вдруг отвернулась и отошла от компании в носовую часть судна. Геркулес рывком встал и пошел следом.

— Джамиля, — начал он, поравнявшись с ней.

Принцесса безучастно разглядывала реку. Легкий бриз шевелил ее волосы. Геркулес встал рядом, облокотившись на поручень.

— Поймите, мы не выживем в пустыне. Я старый отставной моряк, Линкольн — бывший агент полиции, с которым я познакомился на Кубе много лет назад, а Алиса — типичная горожанка. Мы, не имея опыта, не сможем пересечь пустыню без специального снаряжения, — говорил Геркулес мягким голосом.

— Я понимаю и прошу вас оставить меня в первом же городе, который встретится на нашем пути, а вы продолжите вашу развлекательную прогулку без меня. Ведь это я давала обещание Оману. И именно я принесу «Сердце Амона» в Мероэ. — Принцесса была готова заплакать.

Геркулес посмотрел ей в глаза и увидел в них испуг. Вдруг она конвульсивно вздрогнула, и он положил ей руку на плечо. Она обняла его и зарыдала так, словно долгое время сдерживала накопившиеся эмоции. Прикосновение теплого тела женщины обеспокоило его. В последние дни он постоянно спрашивал себя, что он испытал бы, целуя и сжимая ее в своих объятиях, но сейчас им овладело какое-то странное чувство тревоги и боязни сделать это.

— Мы проводим вас до места. На все Божья воля. Ничего лучшего мы не могли бы сделать. Мы приехали сюда, чтобы познакомиться с Египтом, что ж, познакомимся с ним в мельчайших деталях, — произнес с улыбкой Геркулес.

С другого конца судна Линкольн и Алиса с тревогой наблюдали за происходящим. Пересекать африканский север без надлежащего снаряжения и опыта было приключением, которого они никогда еще не переживали.

Однообразие занятий ослабило напряжение, охватившее четырех друзей. Они проводили долгие часы в разговорах, спали или просто любовались пейзажем. Больше делать было нечего. Они швартовались по ночам в небольших портах и отправлялись в путь еще до восхода солнца. Жара была постоянной, единственное, что изменялось, — это берега реки. Порой они превращались в узкие зеленые полоски, что свидетельствовало о приближении внушающей страх пустыни.

По мере продвижения вверх по течению реки, селения встречались все реже. Иногда можно было плыть целый день и не встретить ни единого судна или местного жителя. Чем дальше удалялись путешественники от Каира, тем менее заметным становилось арабское влияние на обитателей побережья. Чем дальше на юг, тем больше местные жители походили на африканцев. Было интересно наблюдать, как в населенных пунктах, расположенных севернее, люди отвергали обычаи и одежды тех, кто обитал южнее. Менялся и их внешний вид. Смешение египетских арабов и нубийцев становилось все более заметным.

В каждом новом порту их ждало одно и то же: десятки людей сразу же окружали путешественников и попрошайничали. Матросы разгоняли нищих, чтобы путешественники могли прогуляться по деревне или городку. Эти ночные моционы вносили некоторое разнообразие в почти постоянное пребывание на борту «Клеопатры». Все в Египте происходило медленно. Казалось, что на земле фараонов замедлился ход времени.