– Ну, этого нельзя знать наверняка. Скорее всего и ты был бы убит вместе с ним.
Бенни поежился:
– Все может быть...
Однако он сказал это так, что стало ясно – он все же винит себя в гибели Хумаиты.
Помолчав, Бенни сказал, меняя тему разговора:
– Слушай, а это отличная идея – собрать вместе людей, которых ты любишь и ценишь.
– Это моя семья, – сказал Кроукер и тут же вспомнил слова Антонио: «Как только я увидел тебя, сразу распознал в тебе родственную душу». Он имел в виду, что у Кроукера, как и у него самого, не было настоящей семьи.
– Кстати... – начал Бенни.
– Что? – очнулся от раздумий Кроукер.
– К разговору о семье. – Бенни вынул изо рта сигару. – В воскресенье я возвращаюсь в Асунсьон.
– Уезжаешь? Надолго? – спросил Кроукер.
– Честно говоря, я и сам не знаю. – Он похлопал Кроукера по спине. – Только не надо делать такое грустное лицо. Ты сам толкнул меня к этому. Когда ты отдал мне кости Хумаиты, я понял, что их нужно вернуть в Парагвай.
– Ты собираешься их там похоронить?
– Сначала я так и решил, – не сразу ответил Бенни. – Но потом передумал. – Он обернулся к Кроукеру и широко улыбнулся. – Понимаешь, я понял, что больше не смогу заниматься тем, чем занимался до сих пор. Слишком много всего произошло со мной за последнее время. Сначала я решил, что мне просто нужен небольшой отдых, но теперь я окончательно понял, что я уже не тот Бенни, каким был семь недель назад. – Он пожал плечами. – И тогда я спросил себя, что же мне делать дальше? И очень скоро нашел ответ на этот вопрос...
Поднявшись на ноги, он знаком пригласил Кроукера следовать за ним. Они вошли в каюту, Бенни вытащил из-под скамьи старый, потрепанный саквояж и извлек оттуда большую бедренную кость. Она была абсолютно гладкой и казалась теплой на ощупь. Яркий, солнечный свет придавал ей оттенок слоновой кости.
– Я понял это, как только прикоснулся к костям моего деда...
Почтительно уложив кость в саквояж, Бенни запер его медный замочек и повернулся к Кроукеру:
– Я возвращаюсь к изучению хета-и, кости моего деда помогут мне в этом, именно в них хранятся все знания. Я найду «сукья» и вновь займусь хета-и.
– Именно этого и хотел всегда Хумаита.
– Нет, амиго, именно этого всегда хотел я сам.
Они снова вышли на палубу. Гидеон настроила гитару и тихонько запела старую добрую песню из репертуара Сары Маклаган.
На западе показалась красная полоска мангровых островов. Это был национальный парк Эверглейдс.
– Прежде чем ты уедешь, – сказал Кроукер, – почему бы нам еще раз не навестить Каменное Дерево? Думаю, ему будет интересно взглянуть на кости Хумаиты.
– Чтобы один хилер смог увидеть кости другого, да? – улыбнулся Бенни. По всей видимости, ему пришлась по душе идея Кроукера. – Отлично! Я у него в неоплатном долгу.
– Мы с тобой оба у него в неоплатном долгу, – тихо сказал Кроукер.
К ним неслышно подошла Дженни.
– Не помешаю? – весело поинтересовалась она, обняв Кроукера за талию. – Или у вас сугубо конфиденциальный разговор?
Нежно прижав к себе Дженни, Кроукер взглянул на Рейчел. Она разговаривала с матерью, и обе, казалось, не замечали ничего и никого вокруг. Со стороны можно было подумать, что это сестры, а не мать и дочь. Или даже не просто сестры, а близнецы.
– Конфиденциальный? – переспросил Кроукер, глядя в глаза Дженни, зеленые, как океанская вода. – Пожалуй, нам теперь не нужна никакая конфиденциальность...
