Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Я посмотрел на Хьюсона.

— Вы разбудили капитана Фольсома?

— Я пошел его будить. Но идти пришлось в обход. Весь лагерь полыхал, как один огромный костер… Пламя поднималось вверх футов на двадцать и закрывало проход между двумя рядами домиков. От гари нельзя было ничего рассмотреть. Чтобы не угодить в огонь, пришлось сделать крюк с северной стороны.

— Откуда дул ветер? С востока?

— Не совсем. В ту ночь, кажется, дуло с юго-востока. А точнее — с востока-юго-востока. В общем, я в обход добрался до генераторной станции — она стояла сразу же за столовой, в том же ряду — и оттуда попал в основное жилое помещение. В то самое, где вы нашли нас потом.

— И разбудили капитана Фольсома?

— Его уже там не было. Не успел я выбежать из столовой, как начали взрываться топливные баки в складе горючего — он стоял южнее жилого домика. Загрохотало так, будто рвались огромные бомбы — тут и мертвый бы проснулся. Капитан Фольсом был уже на ногах. Он и вот Джереми, — Хьюсон кивнул на парня, сидевшего за столом напротив, — взяли из спальни огнетушитель и кинулись к домику майора Холлнуэлла.

— Он стоял к западу от склада горючего?

— Вот-вот. Но там уже все полыхало, как в аду. Огнетушитель работал исправно, но толку-то: капитан не мог приблизиться к домику, а с такого расстояния потушить огонь было просто невозможно. Воздух до того раскалился, что казалось, даже пена того и гляди вспыхнет.

— Стоп, стоп, — прервал я Хьюсона. — И все-таки мне хотелось бы знать: как начался пожар?

— Мы и сами пытались это выяснить, причем не раз, — устало проговорил доктор Джолли. — Но все дело в том, старина, что на этот счет у нас нет ни малейшего предположения. Точно мы знаем только одно: где именно вспыхнул пожар. Если же учесть, что домики в ту ночь загорались со стороны, противоположной направлению ветра, пожар начался в складе горючего. Но как все произошло — остается только догадываться. Однако сейчас я не вижу в этом особого смысла.

— Не уверен. Это как раз очень важно. Знай мы причину пожара, можно было бы принять все необходимые меры, чтобы подобная трагедия не повторилась еще раз. Именно потому меня и послали сюда. Хьюсон, вы же заведовали складом горючего и генераторной станцией. Что скажете?

— Ничего конкретного. Не исключено, что всему виной электричество. Возможно, произошла утечка горючего из топливных баков, и в воздухе скопились пары бензина. В складе круглосуточно работали два обогревателя, постоянно поддерживающие температуру на нуле градусов по Фаренгейту: это было необходимо для непрерывной подачи топлива. При коротком замыкании от первой же искры пары бензина могли воспламениться. Но это, конечно, только мое личное предположение.

— А может, возгорание произошло от тлевшей ветоши или непогашенных окурков?

Хьюсон побагровел.

— Послушайте, мистер, свою работу я знаю. Ветошь, окурки… Я всегда следил в оба, чтобы на этом чертовом складе был порядок.

— Не кипятитесь. Не надо обижаться. Я только выполняю свою работу. — Я снова обратился к Нэсби. — Что было после того, как вы послали Хьюсона будить капитана Фольсома?

— Я помчался в радиорубку — она была на южной стороне, прямо напротив столовой, к западу от домика майора Холлиуэлла…

— А как же те двое лаборантов — Фландерс и Брайс, кажется? Вы точно разбудили их, прежде чем выскочить из столовой?

— Боже мой, не помню. — Нэсби весь как-то сжался и сумрачно уставился в пол. — Они погибли. По моей вине. Но вы не представляете, что там творилось. Огонь ворвался через восточную стену, все тут же наполнилось едким дымом, я ни черта не видел и чуть не задохнулся. Я крикнул, чтобы они скорее убирались прочь. Я тряс их и орал что было мочи.

— Что верно, то верно, — спокойно подтвердил Хьюсон. — Я был рядом и все видел.

— Я не стал ждать, — продолжал Нэсби. — О своей шкуре я тогда не думал. Мне казалось, с Фландерсом и Брайсом будет все в порядке и они выскочат наружу следом за мной. Я кинулся будить остальных. И… только через какое-то время вдруг понял, что их больше нет. Но… Словом, было уже слишком поздно.

— И вы побежали в радиорубку. А там спали вы, Киннэрд, верно?

— Да. Я и Грант, мой друг. Он умер вчера. Еще там был доктор Джолли, он спал в восточном крыле домика, за перегородкой — там находилась комнатушка, где он исследовал пробы льда и хранил свои причиндалы.

— Значит, это крыло загорелось первым? — обратился я к Джолли.

— Судя по всему, так оно и было, — согласился он. — Но, если честно, старина, я почти ничего не помню — это был какой-то кошмар. Я чуть не задохнулся во сне. Помню только, как этот парень, Грант, тряс меня и что-то кричал. Не скажу точно, но, кажется, он кричал, что у нас пожар. Не помню, что я ему ответил, но, вероятно, ничего вразумительного, потому как он принялся хлестать меня по щекам. Черт возьми, это здорово сработало! Я тут же вскочил на ноги, и Грант потащил меня из лазарета в радиорубку. Так что я обязан Гранту жизнью. Чисто интуитивно я вспомнил про сумку-аптечку экстренной помощи, которая у меня всегда под рукой, и прихватил ее с собой.

— А кто разбудил Гранта?

— Нэсби, — сказал Киинэрд. — Он так орал и колотил а дверь, что разбудил нас обоих. Если бы не он, мы с доктором Джолли были бы покойниками. Весь домик наполнился удушливой гарью. Я велел Гранту разбудить доктора, а сам бросился открывать наружную дверь.

— Она была заперта?

— Ее, как назло, заклинило. Впрочем, ничего странного тут не было. Днем, когда обогреватели работали на полную катушку, лед снаружи вокруг двери начинал подтаивать. А ночью, когда мы убавляли мощность обогревателей и забирались в спальные мешки, талый лед в расщелинах двери снова замерзал, и дверь оказывалась как бы зацементированной. И так каждую ночь, почти во всех домиках. В ту ночь я, поверьте, вышиб дверь буквально с ходу.

— Что было потом?

— Я выскочил наружу, — сказал Киннэрд. — В клубах черного едкого дыма не было видно ни зги. Я отбежал, может, ярдов на двадцать в южную сторону, чтобы разглядеть, что происходит. Весь лагерь в самом деле полыхал, как один огромный костер. Когда вскакиваешь среди ночи, полусонный и к тому же полуослепший от копоти, соображаешь тупо, но тут я, слава Богу, живо смекнул: единственное, что нас тогда могло спасти, — это рация. И я что было духу бросился обратно в радиорубку.

— Все мы обязаны жизнью Киннэрду, — впервые подал голос Джереми, плотный рыжеволосый канадец, работавший на станции старшим механиком. — Не окажись он тогда проворнее, всем нам была бы хана.

— Да замолчи ты, ради Бога, — проворчал Киннэрд.

— Не буду я молчать, — бесстрастно сказал Джереми. — Доктору Карпентеру нужен полный отчет. Из домика я выбежал сразу же за капитаном Фольсомом. Как уже сказал Хьюсон, мы пытались сбить пламя с домика майора Холлиуэлла. Это было совершенно безнадежно, но мы должны были попытаться: ведь в огненном плену оказались четверо наших товарищей. Капитан Фольсом крикнул, что пойдет за другим огнетушителем, и велел мне посмотреть, как там, в радиорубке. Та уже полыхала вовсю. Приблизившись, насколько можно, к двери с западной стороны, я увидел Нэсби — он склонился над доктором Джолли, который, оказавшись на свежем воздухе, потерял сознание и упал. Нэсби крикнул мне, чтобы я помог ему оттащить доктора Джолли в безопасное место, подальше от огня. Я уже собрался было ему пособить, как вдруг заметил Киннэрда — он бежал прямо к двери радиорубки. — Джереми горько улыбнулся. — Я решил, он совсем спятил, и кинулся ему наперерез.

Но Киннэрд крикнул, чтобы я убирался прочь. Я посоветовал ему одуматься, а он заорал — приходилось орать, чтобы перекричать страшный рев огня, — что надо, мол, вытащить портативную рацию, что все топливо сгорело и уже горят генераторная станция и кухня. Он сшиб меня с ног, и в следующее мгновение я увидел, как он исчез в дверном проеме, откуда валил дым и вырывались языки пламени. Я до сих пор ума не приложу, как ему удалось выбраться оттуда живым.

32
{"b":"167829","o":1}