— Оставьте в покое наш самолет и все, что в нем находится, уважаемый капитан, если не хотите международного конфликта. Наше государство очень ревностно следит за тем, чтобы не нарушались права человека, а уж тем более лиц, облеченных дипломатическими правами.

Капитан подумал немного, потом лицо его осветила очередная улыбка.

— Да, конечно, вы правы, — сказал он. — Прошу меня извинить. — Он сделал приглашающий жест рукой. — Думаю, вы уже достаточно времени провели в помещении иммиграционной службы, Я на машине; могу подвезти вас на улицу Чайковского в качестве компенсации за причиненные неудобства.

Тори молчала. Она знала, что наступил ответственный момент, и нужно было на что-то решаться. Капитан Николаев, она была уверена в этом, хотя и не понимала почему, ни на секунду не поверил в то, что они — дипломаты. Но как такое было возможно? Тори даже показалось, что этот человек ждал их прилета. Отчего у нее возникло такое подозрение? Единственное, к чему могли придраться власти, был маршрут. Но даже если с маршрутом было что-то не то, этот факт никак не мог вызвать беспокойства на Лубянке. А эта чушь про базу под Новосибирском? Тори нельзя было провести на такой ерунде. И вообще, если бы русские сильно обеспокоились их полетом, они никогда бы его не разрешили. Что же происходит?

Раздумывать дольше было неудобно, и Тори в знак согласия кивнула капитану. Тот пошел вперед, а она и Рассел последовали за ним.

— Что тут происходит, черт побери? — тихо спросил Рассел у Тори.

— Симпатичный капитан из службы безопасности вежливо предложил нас подвезти.

— Что-то он чересчур вежлив, — заметил Рассел и замолк.

— И я того же мнения, — согласилась Тори.

Черный «Зил» ждал их у входа.

Капитан открыл дверь в машину, пригласил садиться и сам сел впереди, а Тори с Расселом поместились на заднем сиденье.

— Предлагаю вам немного проехаться по Москве, прежде чем машина доставит вас в посольство на улицу Чайковского, — предложил американцам капитан. Еще раньше он уговорился об этом с водителем.

Тори перевела слова капитана Расселу, а потом сказала:

— Благодарим вас, капитан. Мы в Москве впервые и с удовольствием посмотрим город.

— В таком случае, я постараюсь, чтобы Москва вам запомнилась, — пообещал капитан, а Тори опять подумала о том, что человек этот ведет себя очень подозрительно.

Они поехали на Ленинские горы, потом к Московскому университету, от университета — к Парку Горького, нарядному и зеленому в летний день. У лотков с мороженым толпились ребятишки с родителями, и вообще народу у входа в парк было много.

— Сейчас замечательное время года, — сказал капитан. — Вам повезло, что вы прилетели в Москву летом.

— Везение здесь ни при чем. Мы подчиняемся приказам Госдепартамента, — ответила Тори.

— Разумеется, — капитан повернулся назад и посмотрел на свою собеседницу. Ему было несколько непривычно иметь дело с женщиной, но, поскольку ее спутник не говорил по-русски, другого выбора пока не было.

— Не хотите перекусить? Я что-то проголодался, да и вы, думаю, тоже. Путь-то неблизкий, как-никак вы сутки провели в самолете.

— Большое спасибо, но лучше мы поедем в посольство. Нас там заждались.

— Ничего страшного не случится, если вы задержитесь еще ненадолго. Вы уже задержались в аэропорту и, если бы не моя помощь, просидели бы в иммиграционной службе целый день. Сейчас время обеда, и я отвезу вас в лучший московский ресторан.

Тори ничего не ответила, и капитан расценил ее молчание как согласие. Машина повернула и скоро выехала на Краснокурсантскую улицу. Тори поняла, что они едут в Лефортово, где, как она знала, находилась знаменитая в Москве тюрьма. Вскоре показалось и здание тюрьмы, знакомое и Тори, и Расселу по фотографиям. Увидев Лефортовскую тюрьму, Рассел сердито спросил у Тори:

— Что за черт?

Капитан рассмеялся.

— Не думаете ли вы, что я везу вас туда? — игриво заметил он. — Там содержатся в заключении шпионы и преступники. — Машина пересекла улицу. — Я угощу вас обедом в ресторане «Лефортово».

Машина остановилась.

— Очень мило, — сказала Тори, выходя из автомобиля. Тротуар под ногами был мокрый из-за недавно прошедшего дождя.

— Не очень, — согласился капитан, не обращая внимания на иронию Тори. — Место малосимпатичное, зато готовят здесь превосходно. А обслуживание еще лучше, чем еда, — заметьте, для Москвы такая вещь имеет особое значение. Кроме того, берут в этом ресторане недорого, что тоже хорошо; мы люди военные и зарплата у нас невысокая, так что рублики считаем. — Все трое вошли в ресторан. — Думаю, вы тоже деньгами не сорите.

— Это почему вы так думаете? — спросила Тори. Капитан промолчал, снял фуражку и сунул ее под мышку, подозвал к себе метрдотеля, сказал ему несколько слов, после чего его и гостей проводили к столику в углу.

— Мне кажется, мисс, — вернулся капитан к прерванному разговору, — что государственные службы всех типов во всех странах оплачиваются не очень высоко. Или я ошибаюсь?

Тори сочла за лучшее не отвечать на этот вопрос. И, в свою очередь, спросила:

— Почему вы привели нас именно в этот ресторан, капитан? Я уверена, вы прекрасно знаете, что это место не может вызвать у нас ничего, кроме отрицательных эмоций.

— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, и прошу меня простить, — К столику подошел официант, и капитан заказал всем водки. — Но мне необходимо обсудить с вами одно дело, и для переговоров этот ресторан подходит лучше других.

— Переговоров? О чем?

— Что он говорит? — спросил Рассел у Тори, и она перевела ему слова капитана. — И что нужно от нас этому болвану?

— Этот болван, — сказал капитан на прекрасном английском языке, — намерен сделать вам предложение.

Наступило неловкое молчание, и Тори так яростно стрельнула глазами в сторону Рассела, что, будь у нее вместо глаз лазеры, Рассел, наверное, остался бы без головы. Капитан кашлянул. Ему, по всей видимости, было так же неуютно, как и его гостям. Тут подошел официант с водкой — как нельзя кстати. Капитан поднял рюмку:

— За что будем пить?

— За то, чтобы исчезла Лефортовская тюрьма, — предложила Тори.

— Маловероятно, конечно, но... — капитан опрокинул рюмку. Рассел и Тори тоже выпили. Однако неловкость оставалась: капитан Николаев работал в службе безопасности, и ему что-то было нужно, но вот что? Тори попробовала прощупать энергетическое поле капитана, но не почувствовала ничего, кроме напряженности. Причем эта напряженность отличалась от напряженности Рассела, она была более интенсивной, темной, многослойной. Кажется, он боится, но вот кого?

Не успели Тори и Рассел ступить на территорию неприятеля, как оказались в обществе одного из врагов. Но враг ли капитан Николаев? От принципиального решения этого вопроса зависело многое: самым важным качеством разведчика всегда считалось умение распознавать врагов и друзей, правильно выбирать людей, на которых можно положиться, которым можно довериться. Компьютеры ничего подобного делать не могут, поэтому и в век всеобщей механизации и компьютеризации разведслужбы не потеряли своего значения. И если кто-то терпел неудачу, — один разведчик, или целый отдел, или даже государство, происходило это главным образом потому, что лицо, которому доверяли, оказывалось в стане врагов.

— Я попытаюсь объяснить вам, — прервал молчание капитан. — Посмотрите вокруг себя. Вы везде увидите здесь военных, я имею в виду в этом ресторане. И на близлежащих улицах, кстати, тоже. Большинство тех людей, которых вы видите, мне знакомы, но мы, разумеется, не друзья, просто знаем друг друга. Мы ни разу вместе не собирались за одним столом, наши дети не дружат. Но в этот ресторан я могу спокойно привести любого своего знакомого, и никто не будет обсуждать это, сплетничать, следить за нами, потому что сюда я привожу только своих друзей, гостей или деловых знакомых. Вы понимаете мою мысль?

— Я, возможно, и понимаю, но мистер Слейд — вряд ли. Он не такой сообразительный, как я, — ответила Тори.