— Бойтесь данайцев, дары приносящих.

Грендель засмеялся над его замечанием, но его смех был больше похож на звук, издаваемый гризли, который пытается откашлять металлическую мочалку. Когда я вошел, он встал с места и занял такую позицию, чтобы отец одновременно видел и его, и меня. Он поднял руку и постучал себя по голове за правым ухом, давая мне знать, что дискета у него подсоединена и он готов к бою. Предупреждение, в котором я не нуждался, но которое тем не менее оценил.

Я всем своим видом показал, что игнорирую Гренделя.

— Вы сделали несколько ставок против «Санс» на эту игру. Вы делали их в «Качине» в течение пяти дней, используя семь подставных лиц. Если «Санс» проиграет, вы рассчитываете получить 500 тысяч долларов. Короче, я предлагаю 250 тысяч — ваши ставки плюс приличные проценты — в обмен на букмекерские билеты.

Вольфганг покачал головой.

— Мы в сорока минутах от выигрыша в 500 тысяч. Зачем нам менять это на то, что ты предлагаешь?

Я посмотрел на Фостера.

— Твои мальчики действительно так глупы? Всю жизнь ты вопишь о заговорах и не видишь, что происходит под носом?

Глаза Фостера были полузакрыты, поэтому я переключился на Вольфганга.

— Это профессиональный спорт. Реклама на игре стоит полмиллиона за тридцать секунд. — Я постучал по наушнику. — На местном радио минута стоит 10 косых. Только на одной этой передаче они загребут больше, чем весь ваш выигрыш. Если же игра транслируется по всему миру, то количество аккумулируемых здесь денег возрастает многократно.

— Вот мы и хотим получить свою долю от этого. — Он воинственно выпятил нижнюю губу, но я заметил облачко сомнения, затуманившее его глаза.

— Но вы все равно проиграете. Где можно заработать больше — на пятисерийной игре или на шестисерийной?

Вольфганг подозрительно прищурился.

— О чем это ты?

— Я говорю, что все схвачено. «Сиэтл» эту игру сдаст. Все об этом знают. Как вы думаете, почему навахо разрешили вам сделать эти ставки? Они знали, что должно произойти, еще до жеребьевки. Вас надули.

Грендель мрачно кивнул.

— Масс-медиа контролируют евреи.

Я пропустил его ремарку мимо ушей.

— Вас облапошили еще прежде, чем вы ушли из казино. Я предлагаю вам шанс отыграться.

— Но почему? — Фостер поднял голову. — Ты нас не очень-то любишь.

— Мои основания вас не касаются.

— Но я должен их знать или сделка не состоится.

Я заколебался, и Вольфганг вновь включил звук телевизора.

— Начинается вторая половина игры. У тебя мало времени, Слоун.

Я пожал плечами и повернулся к двери.

— Хотите проиграть — дело ваше. Я предупреждал.

Фостер поднял руку.

— Я верю тебе и возьму твои деньги. Мне только интересно, что заставило человека вроде тебя прийти к нам.

Я набрал побольше воздуху и медленно выдохнул.

— Парень, который дал «добро» на то, чтобы у вас приняли ставки, собирается настроить племенного вождя против Джерри Бегэя, моего товарища по Тибету. Свидетельство того, что он имел дело с ВАС, окончательно подорвет его позиции.

— Лояльность племени, — медленно улыбнулся Фостер. — Жаль, что ты не слишком лоялен по отношению к собственной расе, Слоун.

— Во мне преобладает лояльность по отношению к человечеству. Так мы договорились?

Фостер кивнул.

— Вольфганг, билеты.

Вольфганг достал их из ящика отцовского стола. Я поставил кейс на стол, и он его открыл, затем подтолкнул билеты ко мне. Вольфганг надорвал одну пачку двадцатидолларовых банкнот, затем пересчитал остальные и кивнул.

— Все точно, отец.

— С вами хорошо делать дела, мистер Слоун.

Я взглянул на экран телевизора. «Сиэтл» вбрасывал мяч, начиная вторую половину.

— Похоже, вторая половина станет лучшей игрой Брэдли.

— Он неплох, — прорычал Вольфганг. — Куда ниггер, туда и «Санс».

Пока он говорил, игрок «Сиэтла» сделал бросок и промахнулся. Брэдли схватил мяч и получил локтем под ребра от одного из противников. Рефери свистком остановил игру, и режиссер дал общую картинку площадки, чтобы показать вбрасывание «Феникса». Когда мяч полетел к боковой линии, картинка опять сменилась, и я начал действовать.

Развернувшись, я крученым ударом залепил левой пяткой в висок Гренделю. Его голова откинулась, разбрызгивая слюну. Гигант качнулся назад, беспомощно махая руками. Он так тяжело рухнул на экран телевизора, что комната содрогнулась. Тело Гренделя заслонило собой изображение Брэдли, так что казалось, будто это ему, Гренделю, рефери назначает второй штраф и выводит его из игры.

Грендель сполз с телевизора и рухнул лицом в пол.

Не успел я приземлиться после прыжка, как на меня набросились два скинхеда, которые привели меня сюда. Я сделал шаг в сторону и кинул первого через правое бедро. Он перелетел через Фостера и через стол, протаранив Вольфганга головой. Сверху на обоих свалился кейс, выбросив в воздух банкноты, словно праздничное конфетти.

Второй скинхед замахнулся ружьем, целясь прикладом мне в голову. Я заблокировал удар левым предплечьем, затем выбросил вперед правую руку. Напрягшиеся пальцы вонзились ему в живот, и парень свалился на пол, корчась от рвотных спазмов. Быстрый удар в голову утихомирил его окончательно.

Подняв ружье, я направил его на Фостера, повернувшись при этом к лежавшему Гренделю.

— Дело сделано, полковник. — Я наклонил голову Гренделя вправо и открыл щель дисковода у него за ухом. Под дискетой «Майн Кампф» виднелось нечто похожее на «Карнадж-Мастер 3000 бета». Если призрачный радиорепортаж о штрафе не дал мне времени на раздумья, то теперь я мог вознаградить себя, проверив, действительно ли так хорош «КМЗК»..

Фостер тускло смотрел на меня.

— Почему ты работаешь на этого ниггера?

— Я уже говорил: лояльность по отношению к человечеству. — Я сунул дискету вместе с билетами в карман и выпрямился. — Так-то, и если ты увидишь, что кто-то подтирает лужу, которую наделал представитель моей расы, то скорее всего это буду я.

Вольфганг и другой скинхед из-за спины Фостера бросились было ко мне, но его поднятая рука и мое взведенное ружье остановили их.

— Дело сделано, мистер Слоун. У нас ваши деньги, у вас наши билеты. И вдобавок обещание разобраться с вами в будущем.

«Попробуй», — подумал я. Я вышел из здания и все время оглядывался, пока не добрался до «Атласа» и потом, когда отъезжал. Убедившись наконец, что за мной нет «хвоста», я остановился, быстро сделал два телефонных звонка и направился к Арене ожидать окончания игры.

Я вошел на Арену через грузовой подъезд, и один из охранников провел меня через высокий коридор к тренировочной площадке, где меня ждал Кристиан Брэдли. Я шагнул в стеклянную дверь и спустился по лестнице на пол из твердого дерева. Сначала мы оба молчали, и в гулком помещении лишь эхом отдавался стук мяча о пол, а затем приятное шуршание, когда мяч, попадая в корзину, не задевает ничего, кроме сетки.

Брэдли поймал мяч и сунул его под мышку. На нем все еще была игровая форма.

— Ну как, сработало?

Я кивнул.

— Я дал им 250 тысяч и получил билеты. Эти деньги вернутся моему другу из племени навахо, а первоначальные ставки будут переведены в стипендиальный фонд Тургуда Маршалла. Навахо перед вами в долгу.

Брэдли покачал головой.

— Нет, они перед вами в долгу.

— Это вы, — я понизил голос, — вы передо мной в долгу.И немалом. — Я указал на вспомогательное табло, которое показывало финальный счет: «Феникс» проиграл с разницей в двадцать очков. — Зачем нужен был второй штраф? Меня, знаете ли, чуть не разорвали из-за вас. От вас требовалось только выиграть, все остальное я брал на себя. Что произошло?

Брэдли перебросил мяч через меня.

— Я сделал то, что должен был сделать. Моя подпись в сделке.

— Как это так? Лезть в бутылку из-за удара локтем — разве это входило в нашу сделку?

Он покачал головой.

— Нет, не то. Я кинул «Борцов». После первой половины Лестер сказал мне, что засек белесых. Что разобьет их на собственном поле. Он поставил кучу денег «Борцов» на нашу победу и обещал использовать прибыль на уничтожение ВАС.