Шеф протянул меч:

— Держи, Карли. — Он заметил, как юноша неловко взял меч, неловко держал его за рукоять — очень опасно при парировании удара. — И за мной еще два дела. Во-первых, я научу тебя биться на мечах. Во-вторых, когда найдем кузницу, я тебе перекую этот меч, чтобы он стал получше.

Веснушчатое лицо вспыхнуло от удовольствия, и в это время дверь отворилась. Показался отец Карли, указывая пальцем за свое плечо.

— Пойдем, пришелец, — сказал он. — Сход собрался.

Около сорока мужчин стояли неправильным кругом, а жены и дети толпились поодаль, образуя внешний круг. Все мужчины были вооружены, хотя и скудно — топоры да копья, ни шлемов, ни кольчуг. У некоторых были щиты, но не надетые в боевой готовности на руки, а висящие на спине.

Пред глазами дитмаршцев предстал высокий воин, чье призвание безошибочно угадывалось по его стати: прямая спина, широкие плечи, ни тени сутулости, отличающей землепашцев, которые ходят за плугом или гнут спину с серпом и мотыгой. Однако на нем не было ни золота, ни серебра, только длинное копье в правой руке. Он был весь покрыт шрамами, одно веко свисало над пустой глазницей, и одна сторона лица казалась стянутой. На лице запеклась не замеченная им кровь, а рубашка и штаны были грязнее, чем у крестьян. Круг пялился на него, пытаясь истолковать увиденное. По толпе пронесся шумок пересудов — это из хижины вышел Карли и стал позади Шефа, сжимая в неопытной руке подаренный меч.

Шеф огляделся, стараясь оценить ситуацию. Утреннее ощущение покоя и уверенности не покидало его, несмотря на стычку с Карли. В задумчивости он вытащил поверх рубахи свою цепочку с серебряным амулетом Рига. Еще раз пронесся шумок замечаний, люди подошли поближе, стараясь опознать амулет. Некоторые из присутствующих, может быть четвертая их часть, тоже достали свои пекторали: молоты, лодки, фаллосы. Но ни одного такого, как у Шефа.

Глядя Шефу прямо в лицо, вперед вышел человек, грузный мужчина средних лет с кирпично-красным лицом.

— Ты пришел с моря, — сказал он. — Ты викинг, один из этих северных бандитов. Даже такой, как ты, должен знать, что ему лучше не соваться в Дитмарш, где живут свободные люди. Мы берем тебя в рабство и продадим твоим сородичам в Гедебю. Или людям епископа в Гамбурге. Если только кто-нибудь не захочет выкупить тебя — но, судя по твоему виду, это сомнительно.

Какой-то инстинкт подсказал Шефу пересечь круг и неторопливо приблизиться вплотную к своему обвинителю. Он глядел на него с гордо поднятой головой, чтобы подчеркнуть свое превосходство в росте.

— Если ты знаешь, что я пришел с моря, — произнес Шеф, — ты должен знать, что в море сражались два корабля. На одном были викинги. Это был «Франи Ормр», главный корабль Сигурда Змеиного Глаза. Разве ты не видел Знамя Ворона? Другой корабль был мой, и Сигурд бежал от меня. Верни меня на корабль, и я заплачу тебе цену человека серебром.

— Это какие ж корабли преследуют викингов? — спросил толстяк.

— Английские корабли.

В толпе послышались возгласы удивления и недоверия.

— Это правда, что на первом корабле были викинги, — раздался голос. — Но они не убегали. Они заманивали второй корабль и здорово одурачили его шкипера. Если на втором корабли были англичане, они, наверное, все дураки. И мачта с парусом у них тоже дурацкие,

— Доставь меня на корабль, — повторил Шеф.

Позади себя он услышал голос Карли:

— Он не смог бы этого сделать, если б и захотел. У нас нет лодок. Мы, дитмаршцы, очень смелые в болотах, но в полумиле от берега уже начинаются разбойничьи воды.

Толстяк покраснел и сердито огляделся вокруг.

— Может, и так. Но если тебе больше нечего добавить, одноглазый, тогда остается то, что я сказал. Ты мой раб, пока я не найду на тебя покупателя. Отдай копье.

Шеф подбросил копье, перехватил его поудобнее и сделал ложный выпад. Когда толстяк отскочил, широко ухмыльнулся и повернулся спиной к дитмаршцу, игнорируя его топор. Он пошел вдоль круга, всматриваясь в лица и обращаясь к тем, кто носил амулеты. Они, решил Шеф, в точности подобны норфолкским крестьянам, чьи споры он столько раз судил в свою бытность ярлом. Вызвать их интерес и сыграть на противоречиях между деревенскими.

— Странная вещь, — заметил он, — когда человека выбрасывает на берег, живого или мертвого, что вы с ним делаете? В нашей стране рыбаки, если у них есть деньги, носят в ухе серебряное кольцо. Вы знаете зачем. Если они утонут, и тела выбросит на берег, жители берут себе плату за похороны. Покойников бы все равно похоронили, это долг, но кому понравится делать это бесплатно? И вот он я, кольца в ухе у меня нет, но я и не мертв. Разве я заслуживаю худшего обращения? Я причинил кому-то вред? Я сделал подарок вашему Карли, а он в ответ сбил меня с ног, раскровенил нос, расшатал зубы, вывихнул челюсть — мы теперь лучшие друзья.

Удовлетворенный гул. Как и предполагал Шеф, Карли здесь был предметом и восхищения, и постоянных шуток.

— Кто меня удивляет, так это наш приятель, там, сзади меня, — Шеф ткнул пальцем себе за плечо. — Он говорит, что я раб. Ладно, допустим. Но он говорит, что я его раб. Разве я пришел в его дом? Разве он с угрозой для жизни скрутил меня голыми руками? Разве вы все согласны, что все выброшенное морем принадлежит ему? Так ли это?

На этот раз гул был недвусмысленно неодобрительным, а Карли негодующе и шумно выдохнул.

— Тогда я предлагаю вот что, — Шеф уже обошел весь круг и снова стоял лицом к лицу с толстяком. — Если ты хочешь сделать меня своим рабом, Никко, доставь меня в Гедебю и поставь на невольничьем рынке. Если сможешь меня продать, очень хорошо. Но тогда ты должен разделить деньги на всех деревенских. А пока мы не в Гедебю, я остаюсь свободным: никаких цепей, никакого ошейника. И мое копье останется со мной. Ты, конечно, можешь сторожить меня, как хочешь. И наконец, до тех пор я буду отрабатывать свое содержание, — Шеф коснулся амулета. — Я знаю кузнечное ремесло. Дайте мне кузню и инструменты, я вам сделаю все, что вам понадобится.

— Звучит достаточно справедливо, — раздался голос. — У меня лемех у плуга сломался, нужна аккуратная работа.

— Он говорит не как викинг, — поддержал другой. — Больше похоже на фризцев, только они все с насморком, а он без.

— Слышали насчет дележа денег? — добавил третий.

Шеф плюнул на ладонь и ждал. Нехотя, с ненавистью в глазах, дородный Никко плюнул тоже. Они небрежно ударили по рукам. Шеф повернулся и подошел к Карли.

— Я хочу, чтобы ты тоже пошел в Гедебю, — сказал он. — Мир посмотришь. Но нам обоим надо многому научиться, прежде чем мы туда отправимся.

За сорок миль от берега, вблизи Святого острова, на волнах, как стая гигантских морских птиц, покачивался с убранными парусами английский флот. В центре четыре корабля были сцеплены воедино для совета: «Норфолк», ускользнувший из мутных и вязких протоков Элбер-Гат, «Суффолк» под командой старшего шкипера англичан Хардреда, «Морж» Бранда и «Чайка» Гудмунда Жадного, представлявших викингов Пути. Страсти накалились, и к прислушивающимся морякам доносились по волнам громкие голоса.

— Я не могу поверить, что вы просто бросили его на Тором проклятой песчаной отмели, — Бранд едва не рычал.

С лица Ордлафа не сходило упрямое выражение.

— Нам ничего не оставалось делать. Он исчез из виду, вода прибывала, начиналась ночь, никакой уверенности, что Сигурд и его отборные ратоборцы не выскочат из-за соседней отмели. Нам пришлось убираться оттуда.

— Ты думаешь, он жив? — спросил Торвин, по бокам которого сидели специально приглашенные два жреца Пути.

— Я видел, что за ним пошли четверо. Вернулись трое. Они не выглядели довольными. Вот и все, что я могу сказать.

— Значит, есть шанс, что он застрял где-то в Дитмарше, — заключил Бранд. — У этих ублюдков с утиными ногами.

— Говорят, что он и сам был болотным обитателем, — сказал Ордлаф. — Если он там, с ним, наверное, все в порядке. Почему бы нам просто не отправиться за ним? Сейчас светло, и мы можем воспользоваться приливом.