А МоАЗу хоть бы что. Было видно, что хотя он и здорово работал, но все-таки «вполсилы».

Шофер погрузчика, раздосадованный на самосвальщиков, направился к телефону, вызвал гараж и попросил срочно прислать еще один МоАЗ.

Зачем же ему еще такая машина, если самосвалы и так еле-еле справляются с работой? Оказалось, что машина была такая, да не совсем. То есть из того же семейства, но немного не такая, чуть-чуть непохожая. Ведь братья из одной семьи тоже не совсем похожи друг на друга. И вот улица огласилась уже знакомым ревом. По ней шел огромный грузовичище-самосвалище. Иначе не скажешь. В его кузов можно было поместить несколько обыкновенных самосвалов вместе с их грузом. На радиаторе этой машины тоже было написано «МоАЗ». Но она была совершенно не похожа на погрузчик.

Когда обе машины заработали вместе, поднялся такой шум, что в окнах задребезжали стекла. Теперь уже погрузчик работал в полную силу. Раз за разом он поднимал и опускал в кузов самосвала тяжелый ковш с кирпичом. В кузове уже выросла такая гора, что вывали он ее на два обычных грузовика — и исчезнут они, будто их никогда и не было; а погрузчик все трудится, все подкидывает битый кирпич и щебень в кузов «братца».

К обеду развалины начали отступать. Еще бы час-полтора хорошей работы — и от них ничего бы не осталось. Но погрузчик наткнулся на громадную бетонную глыбу. Напрасно он ревел мотором, скрежетал своим железным ковшом. Глыба была слишком велика. Шоферы немного посовещались и решили вызвать третьего «братишку» своих МоАЗов. Это была такая же громадная машина, только теперь монтажный кран. Не спеша и деловито подкатил он к глыбе. Рабочие за несколько минут подготовили кран к работе. Толстые стальные тросы обвили глыбу, сомкнулись в железной хватке массивные крюки. Кран МоАЗ взревел двигателем, тросы натянулись, как струны. Еще усилие — и громадина глыба повисла в воздухе. Мягко заработала хорошо смазанная лебедка, и глыба поплыла к кузову МоАЗа-грузовика. Положи ее кран на обыкновенный самосвал — даже страшно подумать, наверное его тут же расплющило бы, а этот — ничего. Пустил из выхлопной трубы облачко голубого дыма и как ни в чем не бывало покатил на свалку.

На следующий же день я решил зайти в гараж. Навстречу мне из проходной вышел пожилой механик. Сначала он казался очень строгим, но, узнав о том, что меня заинтересовали МоАЗы, подобрел.

— Ну что же, пойдемте.

Мы вошли в гараж.

— Вы пришли как раз вовремя, машины только что вернулись с линии.

Под высоким навесом стояли громадные машины. Уже знакомый нам погрузчик, только другой, совсем новенький, тягач, снегоочиститель, дорожный каток, скрепер, лесовозный автопоезд и множество других машин, о назначении которых можно было только догадываться. Всего их было не меньше трех десятков. На капотах машин крупными буквами было выдавлено: «МоАЗ». Все они были разными. И по назначению, и по внешнему виду. Лишь очень внимательно приглядевшись, удалось заметить в них кое-какие общие детали. Кабины машин тоже ничем не отличались. А как они устроены внутри? Вот бы посмотреть такую машину в разобранном виде!

— Это можно. — Механик радушным жестом пригласил в просторный бокс.

Здесь стояли две наполовину разобранные машины, наши старые знакомые — погрузчик и самосвал. Вокруг них хлопотали слесари. Над головой ярко горели лампы дневного света, и каждую деталь машины можно было хорошо рассмотреть. В первую очередь захотелось посмотреть на рулевое управление, потому что еще во время осмотра кабин оно показалось очень похожим. Так оно и есть — все детали управления совпадали. Ну, а как тормоза? И тормоза одинаковые! Силовые передачи, шипы обода, даже двигатели у МоАЗов оказались одинаковыми. И чем дальше я углублялся в изучение их конструкции, тем больше находил сходства. Так бывает, когда попадаешь в незнакомую семью и начинаешь разглядывать братьев и сестричек. Сначала все они кажутся мало похожими. Потом, приглядываясь к ним внимательнее, видишь: глаза у всех одинаковые, линии лба, носы, — словом, родственники есть родственники. Так же и здесь. С каждой минутой у МоАЗов обнаруживалось все больше общих черт. Если говорить о сходстве, то сомнений быть не могло. Все они родственники. Но ведь можно собрать просто очень похожих людей и сказать, что они родные. Нет, для того чтобы считать все МоАЗы семейством, надо, чтобы у них оказались общие прародители, — вот тогда в их родственных связях уже не будет никаких сомнений.

— А они есть, прародители, — ответил на мой вопрос пожилой механик. — Это МоАЗ-тягач и МоАЗ-самосвал. С них-то все и пошло.

Действительно, как оказалось, конструкторы Могилевского автомобильного завода задались целью, взяв за основу эти две «базовые» модели, создать из них целое семейство самых разных машин. Им это, как вы видели, вполне удалось. Потому что они очень удачно использовали методы унификации. Как вы, возможно, уже догадались, рулевое управление, тормоза, обода, шины, двигатели не случайно оказались одинаковыми на всех машинах.

Их детали были унифицированными. Правда, конструкторам пришлось все-таки добавить и оригинальные, заново разработанные детали, но их было немного. В основном же для создания семейства МоАЗов использовались унифицированные детали.

Как и в случае с шестеренками, унификация автомобилей позволила улучшить их качество и удешевить производство.

Унификация важна не только в автомобилестроении, она может помочь и там, где, казалось бы, трудно этого ожидать. На протяжении веков повсюду — и на земле, и на воде — человек стремился к повышению скорости. Гребные суда сменились парусниками. Их подгоняли попутные ветры, они уверенно пересекали океанские просторы. Потом на смену парусникам пришли пароходы. Какое-то время они передвигались не быстрее фрегатов и клиперов, но вскоре их скорость увеличилась и они полностью вытеснили парусный флот. Суда оснащались все более мощными двигателями, приобретали все большую скорость. Это было необходимо, чтобы быстрее доставлять грузы, чтобы эффективнее использовать сами корабли. Поэтому на протяжении многих лет шла ожесточенная борьба за скорость. Все считали, что быстрая доставка грузов зависит только от скорости судов. Вот тут-то и произошло нечто непонятное.

Скорость торговых кораблей и, соответственно, их цена продолжали расти, а грузы из Европы в Америку доставлялись ничуть не быстрее. Тогда инженеры стали искать причину этого непонятного явления. Оказалось, что судно, на всех парах несущееся через океан, по нескольку дней простаивает на рейде, ожидая своей очереди на разгрузку. Ожидание вместе с разгрузочными работами занимало по 20 — 25 дней. Какой же смысл гнать судно на предельной скорости, а потом заставлять его неделями стоять в порту? Нельзя ли ускорить разгрузку торговых судов? Как ни старались инженеры механизировать труд грузчиков, применять хитроумные приспособления и лебедки, результат продолжал оставаться весьма плачевным.

Опуститесь-ка в трюм большого корабля. Чего там только нет — тюки, бочки, ящики, пакеты. Конечно, нелегко разгрузить весь этот разнородный груз. Вот если бы он имел одинаковый вес да подходящую форму, его легко было бы подцепить крюками лебедок и подъемных кранов. Но разве такое возможно? Вот тогда-то, почти потеряв надежду, инженеры вспомнили о такой простой вещи, как контейнер. Почему контейнеры должны быть привилегией железной дороги? Ведь их с успехом можно использовать на судах, — конечно, не такие, как железнодорожные, а побольше, чтобы в них помещались даже автомобили!

Если бы каждый пароход перевозил контейнеры «своего» размера, один — крупные, другой — мелкие, тогда, скопившись в порту, эти контейнеры были бы ничуть не лучше обычного разнородного груза. Поэтому было решено их унифицировать. Отныне стали применяться контейнеры на 10, 20, 30 и 40 тонн.

Результат превзошел самые смелые ожидания. Сейчас судно-контейнеровоз водоизмещением в 25 тысяч тонн разгружается не за двадцать суток, как это было раньше, а… за одни! Только-только подходит корабль к причалу, как к нему уже тянутся могучие «руки» портальных кранов. Подцепляют тяжелые контейнеры и переносят их на берег за считанные минуты. Какое дело крановщику, что лежит в них — мелкие коробки или ящики со станками — все равно на разгрузку уйдет одно и то же время. А вот грузчику-докеру это было не безразлично. Потому что с мелкими грузами уж очень много возни, каждую коробку надо взять в руки, перенести, положить на поддон крана, дать сигнал крановщику, чтобы он поднял груз, потом надо дождаться, пока кран подаст другой свободный поддон. И это только на судне, а ведь перегрузку надо сделать и на берегу. С контейнером — другое дело. Все, что тут нужно сделать, — подцепить его и перенести на берег. Дальше его установят на специальный поезд-экспресс, и контейнер помчится к адресату.