– Да, – подумав, ответил Бориска. – Нам понадобится твоя помощь. Сегодня я понял это. Только я еще не знаю, какой она должна быть. Как только пойму – сразу скажу.

– …Тебе здорово попало, – пожалела Бориску Сорока, когда после ужина друзья остались одни.- Как папа взял тебя за ухо, я сразу поняла, что тебе о-го-го как попадет! Но мы с Буком не виноваты. Твой папа подошел к полке за книгой и сам увидел часы. Ты плохо их спрятал.

– Да, – сказал Бук, – так и было. Ты очень плохо спрятал часы. Стоило взять с полки книгу, и они оказались на виду.

– Лучше бы я их вовсе не прятал! – с досадой сказал Бориска.

На улице было еще светло, когда Сорока попросила:

– Открой-ка мне, Бориска, окно. Я слетаю в гости к голубям.

Как только у Сороки зажило крыло, ей захотелось полетать, пошнырять на улице.

Она вспорхнула с подоконника и легко перелетела на крышу соседнего дома.

– Как хорошо стало без сорочьей трескотни, – заметил Бук. – Пока она летает, почитай мне книжку про птиц, я вижу ее на твоей полке.

– Ты хочешь побольше узнать о Сороке? – спросил Бориска, достав книжку.

– О Сороке я и так знаю больше, чем надо, – сказал Бук. – Я даже знал ее бабушку. Она была такой старой, что издали уже не могла отличить березу от сосны. И такой глухой, что надо было три раза крикнуть, чтобы она один раз поняла. Когда над лесом пролетал самолет, Сорокина бабушка поднимала голову и говорила: «Кажись, моя внучка летит. Ишь, баловница, на какую высоту забралась!» Вот что я знаю. Про это нигде не написано. Ты лучше раскрой книжку на середине. О какой птице там будет, о той и прочти.

Бориска раскрыл книжку.

– Тебе повезло, – заметил он, – о такой птице ты, наверное, ничего не знаешь. Ее зовут Оляпкой.

– Странное имя, – сказал Бук. – Действительно, с такой птицей я никогда не был знаком.

– Вот слушай, как здесь написано: «Оляпка живет на берегах речек, которые не замерзают. Она ловит в воде личинок разных насекомых и мелких рыбок. А если Оляпку пугают, она иногда кидается с места в воду, как лягушка. Под водой она может пробыть десять-пятнадцать секунд». Здорово?

– Я тоже могу десять-пятнадцать секунд просидеть под водой, если меня напугать, – сказал Бук. – Хотя, признаться, это не доставляет удовольствия, потому что вода наливается в уши и попадает в нос. Но я запомню эту птицу. Как только мне представится случай, я обязательно познакомлюсь с ней…

– Ха! – вскрикнула прилетевшая Сорока. – Они читают книжку. Стоило мне отлучиться на несколько минут, как они, вместо того, чтобы заняться делом, читают. А кто, я вас спрашиваю, станет ломать голову над планом спасения Машеньки?

– Мы ждали, – сказал Бориска. – Не могли же мы совещаться и составлять план без тебя. Ты сразу бы обиделась на нас за то, что тебя не подождали.

– Как живут голуби? – спросил Бук. – Наговорилась ты с ними?

– Да ну их! – махнула крылом Сорока. – Они все воркуют. Сидят на крыше и воркуют. Надоело с ними. Давай, Бориска, рисуй план…

Бориска долго пыхтел и ерзал на стуле, стараясь нарисовать понятнее и красивее. Наконец, он закончил работу, и друзья склонились над планом.

– Вот, – сказал Бориска, – здесь нарисовано все, что нам нужно: дом Ёкалы-Мокалы, сарай, где сидит Машенька, забор, пустырь, дорога, поле и, наконец, лес.

Значит, кто-то должен пробраться к Машеньке в сарай и освободить ее от цепей. Потом надо тихонько открыть дверь сарая и отвлечь собаку. И еще – самое главное: надо убежать так, чтобы Машеньку не нашли потом в лесу.

– Я возьму напильник и перепилю все цепи, – сказал Бук. – А вообще-то Машенька и сама перепилит их, надо только передать ей напильник.

– А я, – сказала Сорока, – замечу место, куда Ёкало-Мокало прячет ключ от сарая, и утащу его.

– Это легко сделать, – сказал Бук. – Я видел, что Екало-Мокало вешает ключ от сарая на гвоздь около двери дома.

– Урра! – крикнула Сорока. – Мы – да не справимся!

– Е-рун-да… Ничего у вас не получится, – раздался странный металлический голос.

– Кто, кто это сказал? – спросил ошеломленный Бориска.

– Это я сказал, – ответил робот и к общему удивлению ловко соскочил с полки и пошел.

Он шел уверенно. Глаза его светились зеленоватым светом. Подойдя к столу, робот вспрыгнул на него, будто его подбросила какая-то невидимая сильная пружина, и спросил:

– Хотите послушать, что я скажу?

– Ой! – сказала, отодвигаясь, Сорока. – Вы можете до смерти испугать подобными неожиданностями. Ведь вас, кажется, никто не включал?

– Ерунда, – повторил робот, разглядывая план. – Мне ничего не стоит и самовключиться при особых обстоятельствах.

– Скажите, пожалуйста, робот Флакс, а почему вы тогда, при первом нашем знакомстве, так неловко вели себя и дрыгали ногами? – ехидно спросил Бук.

– Во-первых, – ответил робот, – я попрошу вас не называть меня случайным именем, которое получил против своего желания. Сам себе я дал другое имя и оно мне нравится. Меня зовут Олегом. Что же касается того, что при первой нашей встрече я показался вам неуклюжим, то произошло это исключительно вследствие моей стеснительности. Всегда чувствуешь себя не слишком уверенно, когда впервые попадаешь в чужое общество, тем более, если тебя еще и дарят. Но свою чрезмерную стеснительность я устраню путем самоусовершенствования. Итак, поговорим о вашем плане. Успешному выполнению задачи мешает присутствие собаки.

– Ой, как интересно вы говорите, – льстиво произнесла Сорока. – Вы так точно подметили опасность…

– Собаку можно усыпить, – сказал Бориска. – Мы подложим ей в еду снотворного…

– Нет, – сказал робот Олег. – Попытка усыпить может не дать необходимого результата. Разве исключено, что собака не захочет съесть снотворное, которое вы подложите ей в колбасу или другое собачье лакомство? И еще: допустим даже, что она проглотит ваше снотворное. Но если доза его не будет предварительно проверена, то нельзя с уверенностью сказать, сколько она проспит. Вдруг собака проснется раньше, чем надо. Представляете, какой лай она может поднять спросонья?

– Пусть только попробует, – сказала Сорока. – Я налечу на нее и так долбану ее клювом между глаз, что она моментально завизжит от страха.

– Собака, может, и завизжит, – заметил робот. – Но не исключено, что встревоженный ее лаем Ёкало-Мокало решит выйти во двор с ружьем в руках.

– Ух ты! – воскликнул Бук. – Неужели мы не сможем отвлечь одну собаку?

– Вы почти угадали… – кивнул Буку робот. – Есть верный способ избавиться от нее – отвлечь, убрать собаку со двора.

– Прравильно! – стрекотнула Сорока. – Бориска возьмет ее за шкирку и вытащит на улицу. Только сначала собаке надо чем-нибудь заткнуть пасть. Чтобы она не лаяла, когда Бориска будет вытаскивать ее на улицу.

– Не смейтесь над тем, что я сказал, Сорока! – светящиеся зеленоватым светом глаза робота на секунду померкли, должно быть, его задел насмешливый тон Сороки, и он едва сдержался, чтобы не ответить ей резко. – Вы лучше хорошенько подумайте. Я вовсе не предлагал вытаскивать собаку. Просто надо помочь собаке осуществить ее мечту. Как вы думаете, чего больше всего хочется собаке, сидящей на цепи?

– Сорваться с цепи и побегать по улицам, – сказал Бориска.

– Разумеется, – поддержал Бук Борискины слова. – Сидящему на цепи всегда хочется хоть на время избавиться от нее. Робот Олег предложил нам правильный выход. Еще мой отец говорил, что из любой норы можно прорыть сколько угодно выходов, но лишь один из них будет самым удобным. Странно, что я не додумался до этого… Но простите, робот Олег, у этого правильного выхода есть, говоря вашим языком, один слабый момент: кто отцепит собаку? Ведь она не подпустит к себе ни меня, ни Бориску.