– «Пятнашка», за мной в вираж!

Мы сделали красивую дугу (это мне повыпендриваться захотелось, честно говоря) и сверху-справа зашли на приближающуюся пару истребителей. Те тоже не лыком были шиты и довольно бодренько уклонились, пытаясь теперь зайти в хвост уже нам. Точно – вон Васькин номер, свои.

– Свои! – на всякий случай передал я генерал-лейтенанту. А то вдруг стрельнет еще.

– Вижу, покрутимся немного? – ответил он.

Вот ведь неугомонное дите!

– Пятнадцатый, выходи вперед, атакуй!

Минут пять мы буравили воздух в бесполезных попытках выйти на дистанцию стрельбы. Наконец генерал понял, что когда-нибудь молодецкие забавы надо кончать.

– Я – Пятнадцатый, работу закончил. Иду на посадку…

Ну и мы за тобой. Пора уже. Интересно, а меня здесь заправят? Да и подполковника с Василием? Они ведь тоже после маршрута пришли, наверное, в баках-то пусто?

На земле восторгам не было конца.

– Ну-у, братцы! Вот это машина! Сказка, а не машина! Вот бы нам их поскорей!

– Товарищ командующий! А ведь все в наших силах – чем быстрее и качественнее проведем испытания, тем быстрее самолет поставят в серию! И тем быстрее он придет к вам, так ведь?

– Так, капитан, так. Как бы побыстрее это сделать? Вот в чем вопрос… Чем мы еще вам способны помочь?

– А вот сейчас «Узел» примем, проблемы снабжения рассмотрим, связь, наведение там, радар… Вот армия, считайте, и поможет. Еще радиоперехваты бы нам оперативно получать. В режиме, так сказать, реального времени…

– Реального, говоришь? Можно и так. Проще вам радиостанцию дать и толкового переводчика. Все на связь нагрузка меньше будет. Так ведь?

– Точно так, товарищ генерал-лейтенант!

– Ну вот, и договорились. Пошли, Иван Артемович, смотреть площадку. Как там вы ее называете? «Узел», что ли? Пошли, пошли… Принимайте свой «Узел» и перебазируйтесь. А то разведчики наши в последнее время что-то такое отмечают… Что-то у немцев готовится. Неспокойно на душе… Ну, пошли.

В общем, через день мы перелетели. И все остались довольны новой площадкой, то бишь «Узлом». Особенно я. В штабе армии у заместителя начальника политуправления по комсомолу я нашел некоторый запасец культурно-массового инвентаря, когда потрошил его на предмет организации свободного времени для личного состава. Ну, карты в пятьдесят два листа я, естественно, не брал. Да и не было их. Бадминтона тоже не оказалось, а вот волейбольные сетки, мячи, шахматы и домино я взял. Сетки – аж две. Пусть это и нескромно будет, одну сетку я превратил в гамак… А что? Позвоночник отдыхает! А нагрузки на мой позвоночник знаете какие? Во-от! Их надо снимать, а то – какой из меня боец будет? То-то и оно. А погода сейчас для гамака – самая подходящая. Конец июня…

А пятого июля, насколько я помню, должна будет начаться операция «Цитадель». Это у немцев «Цитадель» – у нас для первого, оборонительного, периода битвы на Курской дуге названия придумано, по-моему, не было…

Но напрасно я истоптал всю траву вокруг своего гамака в ночь на пятое июля. Не случилось наступления. Не было его и шестого… Что-то пошло не так. Или – наоборот? И именно так и надо? Ведь если у немцев задержка, о чем это говорит? О сбое их планов? О неготовности наступать? Значит, ход войны изменился? Да еще в нашу пользу? А ведь, пожалуй, так оно и есть! Как интересно-то, ребята! Как здорово-то! Теперь любой день задержки наступления немцев играет нам на руку. Крепит нашу оборону, так сказать. Ну-ну. Посмотрим.

А посмотреть, честно говоря, было на что. Поскольку мы, считай, постоянно висели в воздухе над своей не очень-то и протяженной зоной ответственности, то наблюдать могли многое. Ну, так – на память вам сейчас скажу…

Например, где-то с двадцать четвертого – двадцать пятого июня у нас в тылу резко взросла интенсивность автомобильного и железнодорожного движения, и днем и ночью шла постоянная переброска различных частей наших войск. Шли и пехотные колонны, пылили грузовики, таща пушки на прицепе. Что интересно – я еще такого и не видел раньше – по перегонам железной дороги зелеными лентами с наивными веточками на железе подползали наши бронепоезда. Как я понял, их довооружили зенитками на дополнительных платформах, и они играли роль усиленных зенитных дивизионов ПВО на железнодорожных узлах и важнейших перегонах.

А еще – вовремя мы застолбили себе местечко под «Узел». Ибо, летая, мы стали замечать, что то тут, то там в степи начали как по мановению руки возникать хорошо различимые с высоты аэродромы. И после пары ночей на них появилась авиационная техника. В достаточно серьезном количестве. Только вот не летала она, к сожалению… Потому как были эти аэродромы ложными, а самолеты – фанерными макетами. Как в фильме «Беспокойное хозяйство», по-моему. Там еще Жаров играет со своей Целиковской и молодой Александр Граве. Но фильм – это так, бантик «кис-кис», главное – много их появилось, этих ложных аэродромов. И это было хорошо! Потому что на их фоне наш аэродром терялся.

В общем – в воздухе отчетливо повеяло грозой. Напряжение росло, всем было понятно, что вот-вот начнется. Не ясно было лишь одно: когда же, мать твою, начнется!

И тут нарочным офицером нам доставили приказ. Большей части не помню, не нам он в принципе адресовался (наш там был один-единственный пункт), но гласил примерно следующее: «Таким-то и таким-то ИАК и ИАД. В ночь на седьмое июля с.г. принять необходимые меры с тем, чтобы одной третью истребителей быть готовыми с рассветом к отражению возможных налетов авиации противника и завоеванию полного господства в воздухе. Остальным истребителям быть в тридцатиминутной готовности к выполнению боевого приказа № 004.. – особым распоряжением. Таким-то и таким-то САК, ШАД и БАД. Одной третью штурмовиков и бомбардировщиков быть готовым с 6.00, а остальным в тридцатиминутной готовности к выполнению боевого приказа № 004.. – особым распоряжением».

В общем, чувствовалось, ситуация, что говорится, «на сносях». И не успело рассвести – как все и началось!

Так вот, согласно уже упомянутому мной приказу № 004, штабы истребительных частей должны были обеспечить с первых часов сражения непрерывное патрулирование не менее тридцати истребителей над нашими войсками, чтобы бомбоштурмовыми ударами воспрепятствовать попыткам немцев проломить дорогу своими танковыми клиньями.

Про нашу группу было сказано мягко и обтекаемо: «Отдельной АУГ «Молния» в случае начала масштабных боевых действий перейти к выполнению ранее разработанного и согласованного со штабом воздушной армии плана». И все. Кратко и понятно. Как и принято в армии.

Ну, перейти к выполнению – так перейти… Тем более что «Узел» был работоспособен, в штольнях больших оврагов хранилось необходимое на пятнадцать-двадцать дней непрерывных боев количество ГСМ и боекомплекта к оружию. Нам был выделен и уже занял свои позиции отдельный зенитный артиллерийский дивизион. Так что – милости просим, камрады! Ваш танец – белый! Дамы приглашают кавалеров.

В 05.40 подполковник Степанов, злой, как черт, временно переведенный из любимой кочегарки на помощь садовнику в райские кущи, а почему – и сами можете догадаться! Не пустил я его в первый вылет. Грудью встал, но не пустил… Темновато еще было – а он и так все видит лишь в оттенках черного и белого. Может просто не заметить атакующий его самолет… Так вот, злой, как черт, Степанов зачитал боевой приказ перед куцым строем летчиков АУГ «Молния» (как звучит-то! АУГ «Молния»!) и предоставил слово мне.

Радостный и довольный в предвкушении хорошей драки, я настроился мыслить позитивно и постарался передать это настроение и вверенным моим заботам летчикам.

– Слушать меня и не дышать! Поздравляю вас, товарищи истребители, с началом боевой работы! Все, что было до сего дня, – забыть, плюнуть и растереть! Теперь нам предстоит делать то, к чему мы так долго готовились, – мы начнем обкатывать наши машины по головам фашистов! Мы будем снимать пенки, пилоты! Будем искать и бить противника, используя все возможности нашей новой техники и оружия. Беречь истребители, как зеницу ока! Внимательно смотреть друг за другом, не допускать даже малейшей угрозы со стороны фашистов! Лучше мы не собьем один лишний фрицевский самолет, чем потеряем один свой, это понятно? Ведомые, все ясно? Вот так-то. Постоянно крутить головой. Постоянно быть готовым подать команду другой паре. На аэродроме остается лишь дежурная пара. В бой вылетаем в составе трех звеньев. Я иду с тем звеном, которое выделяет дежурных… По самолетам!