Я еще не знал, чем этот разговор окончится, к чему он приведет. А то бы начал его раньше.
Вечером, когда мы, расцеловавшись с Валентиной и наобнимавшись на прощание с Симоновым и Свердлиным, приехали к себе в студию, последовало продолжение «банкета»…
Уже стемнело, когда в нашу дверь резко постучали. Я, мотая штрипками бриджей и шлепая раздолбанными в ноль тапочками, пошел открывать.
За дверью, в неброском штатском костюме, стоял Воронов.
– Чего пришел? – хмуро спросил я. Неприятностей сегодня мне уже хватало. – Я тебя не приглашал.
– Разговор есть… Пропустишь?
– Погоди… Заходи сюда, в туалет… Жди.
Я обернулся в комнату и крикнул:
– Вася! С вещами – на выход!
Допивая стакан чая, в прихожую вышел удивленный Вася.
– Кто стучал? Что случилось?
– Ничего… В общем так, Васек… Мне тут с одним человеком переговорить надо… Давай, дуй к Лидочке. Посидишь у нее до двенадцати, а потом приходите. Вместе с мамой!
После того как пан Анатоль вновь пробил телефонные переговоры с Москвой, он довольно часто звонил в студию и просил пригласить Лиду. Так что она привыкла к ночным разговорам и частенько бывала у нас поздним вечером. Только я настоял, чтобы она всегда приходила в компании своей мамы. А то вдруг Анатолий захочет переговорить с тещей? Да и приличия будут соблюдены – нечего молодой девушке мотаться к одиноким мужикам по ночам.
– Понял, уже иду…
Заинтересованно поглядывая на закрытую дверь толчка, возле которой английским гвардейцем в медвежьей шапке стоял я, Базиль влез в сапоги и загрохотал вниз по лестнице.
– Что за унитаз прячешься? Выходи уж, секретный сотрудник… Точнее – туалетный работник! Пошли на кухню. Чай, водка, коньяк?
– Чай. – Воронов небрежно бросил шляпу на подоконник и по-хозяйски уселся на мое место у стола.
– Пересядь, тут я сижу. Ну, что тебе твое начальство сказало?
– Не с того начинаешь, Тур! Тут главное – что ты сегодня Серовой наболтал. Язык без костей, а?
А мне и сказать было нечего…
– Эх, ты! Забыл, военный? Болтун – находка для шпиона! Ты языком треплешь, а мне за тобой зачищать приходится.
Я похолодел.
– Как – зачищать? Ты что?
Воронов заржал.
– Ага! Бритвой по горлу – и в колодец!
Где-то я эту фразу уже слышал…
– Не трясись. Подкорректировали ей память немного… Ничего с твоей актрисулькой не случилось. – Он снова засмеялся. – А ты, значит, лучший друг и собутыльник Василия Сталина? А хочешь, я тебя с ним познакомлю?
Знакомиться с полковником Сталиным никакого желания у меня не было. Сейчас, как мне кажется, он не у дел… Сидит в распоряжении резерва кадров, ждет назначения. Весной сорок третьего у него в полку был крупный скандал. На организованной им пьянке-рыбалке подорвался, при попытке добыть из снаряда взрывчатку для глушения рыбы, инженер его полка, если я не ошибаюсь. Конечно, Лаврентий Палыч тут же доложил папику. И Сталин взвился! Да так, что, как говорят, тут же продиктовал приказ. О том, что Сталин был вне себя, говорит явно неотредактированный текст приказа. Сталин, который тщательно выбирал формулировки в речи и, особенно, в документах, в этом приказе четырежды, по-моему, употребил слово «полк» и столько же слово «полковник». Если припомнить, это звучало примерно так:
«Командующему ВВС Красной Армии
Маршалу авиации тов. Новикову
Приказываю:
1. Немедленно снять с должности командира авиационного полка полковника Сталина В. И. и не давать ему каких-либо командных постов впредь до моего распоряжения.
2. Полку и бывшему командиру полка полковнику Сталину объявить, что полковник Сталин снимается с должности командира полка за пьянство и разгул и за то, что он портит и развращает полк.
3. Исполнение донести.
Народный комиссар обороны И. Сталин
26 мая 1943 г.».
– Ну, смотри, как хочешь… А то Васька тут рядом – в Люберцах, в «парадном полку» ошивается.
– Вот и пусть там перековывается… Ты что пришел? Дело есть – говори!
Воронов отхлебнул чая и начал:
– Твои просьбы…
– Не просьбы, а требования!
– Твои требования приняты, Тур, – легко поправил формулировку Воронов. – Решение по тебе тоже принято. Дело за тобой. Пора на учебу, корректор! Давай – садись за парту, Тур.
– Погоди, погоди! Как это – «пора на учебу»? Ты меня не путай! Я тогда, при нашем разговоре, тебе и твоему начальству точно сказал – «закончу все дела». Все! Ты понимаешь? Все дела! А у меня их сейчас – начать да кончить! Мне еще эскадрилью на фронт вести. И с ней – вперед, на Запад!
– Что, все же хочешь, чтобы тебе ногу оторвало? Только так? Упасть грудью вперед? В атаке?
– Не язви… Да – только так! Именно – грудью и именно – вперед! И это не обсуждается, уловил?
– Уловил, чего уж тут… – Воронов снова залез носом в бокал. – Подождет начальство… Они временем располагают… и перемещаться в нем могут. Подождут, в общем! Ты-то как?
– Да вот, кручусь. Формирую эскадрилью. Уже недолго осталось… Подучим немного ребят – и на фронт!
– Завидую… Ну что ж. Спасибо за чай! Поздно, пойду я…
– Пока… Привет начальству!
* * *
На следующее утро я сдал в Управление кадров привезенные из госпиталя рапорты летчиков.
– О как! Не ожидал, не ожидал… Да у тебя, Туровцев, одно звено уже есть, так? Ведь командиры звеньев у тебя в УТЦ сидят? – спросил довольный кадровик.
– Так точно! Кстати, о командирах звеньев… Пора их уже в Москву отзывать. И знаете что, товарищ полковник? Хорошо бы, если бы они пригнали в столицу хотя бы один «Як-третий». Ведь учить мне ребят на чем-то надо? А то в яковлевском ОКБ самолеты еще только делаются.
– Это ты верно говоришь… Посмотрим, посмотрим… Это правильно. Ладно! Мы их в Люберцы припишем. Туда же и твоих пилотов посадим – размещаться им где-то надо? Да и ты туда давай подтягивайся. Хватит барствовать в столице. Да, мы тоже тебе подобрали трех летчиков. Чисто бандиты! Но ничего! У тебя летать будут по струночке, ты сможешь, я уверен.
Я несколько озадаченно хмыкнул. Бандиты? Надо же…
– Да я и не против, товарищ полковник! Давайте своих нарушителей – обломаем. И действительно – хватит нам прохлаждаться! Пора сколачивать эскадрилью, давно пора.
– Вот то-то и оно! Да, а к Яковлеву ты съезди, посмотри, как там дела. Пора вам уже вставать на крыло, пора!
– Есть вставать на крыло! Съезжу, обязательно съезжу. Только вот машина когда будет, а?
– Иди, иди отсюда! Это не ко мне! Я не техникой – я людьми занимаюсь. Будет тебе машина, скоро будет… Свободен!
* * *
Да, к Яковлеву нужно съездить обязательно. Есть кое-какие задумки… Сказано – сделано.
Василия я послал в цех разбираться по срокам сдачи истребителей, а сам поскакал к конструктору Синельщикову.
– Здравствуйте, Константин Владимирович!
– Здравствуйте, Виктор! С чем пожаловали?
– Да вот, есть пара предложений… К Яковлеву пойдем?
Прошли. Сели. Обменялись парой обязательных фраз.
– Ну что, Виктор Михайлович? С чем на сей раз? Что-нибудь интересное?
– Это как посмотреть. Сначала хочу доложить, товарищ генерал, что скоро в эскадрилье будут летчики. Пока самолет для обучения пригонят мои летуны, но время торопит. А тут вот возникла пара мыслишек…
– Ну-ну, давайте, говорите, «товарищ конструктор»! – Яковлев и Синельщиков переглянулись и рассмеялись. – Вы уже сколько предложений внесли?
– Да я и не считал. Так вот… Александр Сергеевич! Прошу вас решить вопрос об установке на наши «Яки» кинофотопулеметов. Они и для обучения великолепно подходят, и для учета сбитых немцев не помешают. Не так ли? Только я про них лишь слышал, а «живьем», так сказать, не видел. И марку не знаю. Но вам-то подскажут наверняка.
– А что? Мысль здравая, это можно будет и в серию заложить… А, Константин Владимирович? А на ваши истребители – так это и вообще великолепно! Вы их в боях и обкатаете! Сделаем, не проблема! Что еще?
