Он сложил письма пополам и положил между ними пряжку, чтобы она не поцарапалась. Потом перемотал портянки, затянул ремень и перекинул через плечо кобуру ракетницы. Откинув полог палатки, он нагнулся и произнес наигранно равнодушным тоном:

– Ну, я пошел.

Наталья поднялась с колен и вышла наружу. Близко подойдя к Умелову, она посмотрела ему прямо в глаза:

– Олег, поторопись, пожалуйста. Ему срочно нужна операция.

Сержант вздохнул и, развернувшись, пошел быстрым шагом по склону хребта.

– Подожди, – крикнула ему вслед Наталья.

Олег остановился и повернулся к ней. Она быстро подошла к нему и чмокнула его в щеку. Потом вложила в его руку свернутый листок бумаги.

– Это мой телефон в Москве. На всякий случай, вдруг больше здесь не свидимся. Все, теперь иди.

Умелов в растерянности постоял несколько секунд и, мотнув головой, ещё быстрее зашагал на юг. На его лице сияла счастливая улыбка.

Лео вышел из укрытия, где он провел последнюю ночь на острове. Рассвет еще не наступил. Как он и предполагал, русские уже нашли своего раненого. Теперь они вряд ли уйдут с северной части острова. Кроме того, русские наверняка устроили засаду в бухте Немо, где была спрятана его лодка. Это тоже было хорошо, потому что отход с острова по запасному плану был предусмотрен с юга Онекотана, из бухты Отличной. Фаррел долго выбирал это место для запасного варианта. Оно было очень удачным, несмотря на то что в нескольких километрах от этой бухты располагалась рота ПВО.

Еще вчера Лео вышел на связь с филиппинской шхуной, где находилась запасная лодка, и сообщил, что «товар» у него и он будет отходить с острова по варианту номер два. Суть его заключалась в следующем. Филиппинская шхуна брала курс на юг Онекотана, а к северу острова – в Четвертый Курильский пролив – с Охотского моря и Тихого океана выдвигались две японские шхуны рыболовецкой компании Фаррела. Поскольку эти суда наверняка были под наблюдением пограничников, то в зону четвертого Курильского пролива обязательно должен был быть отправлен пограничный сторожевой корабль (который, скорее всего, уже нес дежурство где-то поблизости). Задачей этих двух шхун было увести пограничный сторожевой корабль за собой в нейтральные воды, в район острова Маканруши.

Тем временем филиппинская шхуна должна была нелегально пересечь государственную границу Советов и зайти в территориальные воды Онекотана с юга. Забрав из бухты Отличной Лео и Масахиро, она должна была полным ходом идти сначала в Тихий океан от территориальных вод СССР, а затем, сменив курс на юг, отправиться в Японию.

Лео посмотрел на часы. До времени «Х» оставалось ровно четырнадцать часов. В дорогу Чен взял только самое необходимое. Поскольку «Берету» он оставил на месте «схватки» Масахиро и русского спецназовца, у него в распоряжении был только пистолет для бесшумной стрельбы “Mk3 Model 0” (известный так же как “хаш паппи”, или “тявкающий щенок”). Конечно, его убойная сила не шла ни в какое сравнение с «Береттой 92F», но Лео и не собирался воевать с пограничниками. Проверив амуницию и с удовольствием пощупав через ткань мешка бруски золота, Лео двинулся в свой неблизкий путь.

Он решил не испытывать судьбу и двигаться пусть не самым легким, зато безопасным путем. Сначала он должен был обогнуть вулкан и спуститься к руслу реки Озерной, затем подняться на хребет Советский и пройти по нему до спуска к бухте Блакистон. Дальше, двигаясь по песчаному берегу этой бухты на юг, он должен был выйти к руслу речки Ольховки. Далее подняться вверх по течению и через четыре километра повернуть на север к кальдере вулкана Креницына.

Пройдя по краю кратера три километра на юг, ему предстояло спуститься к мысу Ракушьему, за которым располагалась бухта Отличная – конечный пункт его путешествия.

Умелов, широко шагая, напевал себе под нос мелодию группы «Синяя птица» – «Ах, вот какая ты». На южном склоне горы Пограничная он остановился и принялся размышлять, какой маршрут передвижения ему выбрать.

Можно было спуститься к руслу реки Озерной, выйти по ней к Охотскому морю и дальше двигаться по прибойной полосе. Но этого маршрута он совсем не знал. Иваненков ему рассказывал когда-то, что по прибойной полосе можно дойти от заставы до устья реки Озерной, но в двух местах там есть очень сложные участки. Слово «сложные» в устах Иваненкова означало только одно: эти участки были практически непроходимы для одного человека. Рисковать в такой ситуации Умелов не мог. Именно от него сейчас зависело, как быстро сможет получить медицинскую помощь Мальцев. Значит, надо было выбирать другой маршрут для движения. Самым надежным был, конечно, путь через бухту Блакистон. Во-первых, сама бухта была просто создана для быстрого передвижения. Практически на всем ее десятикилометровом протяжении вместо валунов на земле лежал черный вулканический песок. Идти по нему было безопаснее, чем по камням, даже когда они были сухими. Кроме того, в бухте отсутствовали маленькие и большие мысы, которыми изобиловало остальное побережье острова. Поэтому видимость здесь была отличной даже не в самую лучшую погоду.

Но и этот маршрут через бухту Блакистон можно было пройти по-разному. Самый короткий путь пролегал до устья реки Ольховки. Затем нужно было подняться по мелкому руслу ручья вверх, к его истокам, и попытаться выйти на то место, где можно было подняться на плато. А с плато Умелов знал дорогу к заставе как свои пять пальцев. Но этот маршрут за счет труднопроходимых участков возле реки Ольховки был очень тяжелым. Тем более что позавчера он уже смог испытать всю прелесть передвижения по густым зарослям кедрача и другого стланика с тихоокеанской стороны острова.

Был еще один вариант. Можно было просто идти по бухте Блакистон до конца к мысу Лисий. Если на него подняться и спуститься с другой стороны, оттуда оставалось всего два километра до бухты Муссель, где располагалась рота ПВО.

Но этот вариант был неприемлем. Во-первых, Умелов получил четкий приказ от Исаева двигаться именно к заставе, а во-вторых, что он мог сказать в роте ее командиру: что он сопровождал геологов, которые вовсе и не геологи, а специальная разведгруппа, и что на острове есть нарушитель и нужна срочная помощь раненому? Допустим, что командир роты ему поверит. Но он не сможет связаться напрямую с заставой, значит, будет потеряна уйма времени, прежде чем информация дойдет туда, куда надо.

Умелов поправил свою нехитрую амуницию и быстро зашагал в сторону хребта Советского, с которого начинался спуск в бухту Блакистон.

Лео шел быстрым шагом по самому верху хребта Советский. До места, где начинался удобный спуск в бухту Блакистон, оставалось не более двухсот метров. Остановившись у начала спуска, Лео решил проверить, нет ли за ним «хвоста». Он достал свой мощный бинокль, лег на мягкий мох и сделал упор из согнутой в локте руки, чтобы изображение в окулярах не дрожало. Медленно перемещая бинокль, он пытался поймать на склонах горы Пограничной или хребте хоть какое-нибудь движение. Вдруг ему показалось, что в одном месте что-то пошевелилось. Он еще раз внимательно посмотрел в точку предполагаемого движения. Несмотря на большое расстояние, Лео сумел разглядеть человека, идущего по хребту Советский в двух километрах севернее. Это был пограничник, который сопровождал группу псевдогеологов.

«Что бы это значило? – подумал Лео. – Либо раненый русский уже умер, либо с ним осталась женщина, а этот пограничник идет на заставу за помощью».

Такое развитие событий не входило в его планы. Он поднялся со мха, машинально отряхнулся и быстро, почти бегом, заторопился к спуску.

У Чена было только два варианта: либо он быстро и незаметно уходит с острова еще до того, как пограничник дойдет до заставы, либо надо было сделать так, чтобы он туда вообще не дошел.

Спускаясь к бухте, он напряженно соображал, что ему следует сейчас предпринять. Он понимал, что, вероятнее всего, ему следовало убить этого гонца, чтобы безопасно уйти с острова. Но как это сделать? Ведь у пограничника был автомат Калашникова, [46]а у него всего лишь эта бесшумная «пукалка». На открытом месте, каковым была бухта Блакистон, шансов у Лео было немного.