Как бы там ни было, а предстояло выкурить врага и оттуда.

Наши войска, действуя по разработанным в штабе группировки планам операций, стали широко применять новый тактический прием. Стремительное, как удар кинжала, десантирование сравнительно небольших групп спецназа для поиска и уничтожения объектов противника вместе с «персоналом», если таковой при налете обнаружится.

Однажды, через непродолжительное время после высадки десанта спецназа в одном из таких «гадюшников», в штабе группировки получили сигнал о том, что группа, нарвавшись на крупные силы противника, ведет бой в окружении.

Обстановка серьезная, есть раненые. Необходима срочная эвакуация. Несмотря на тяжелые погодные условия, быстро подготовленная группа транспортных вертолетов, под прикрытием ударных, пошла на выручку попавшим в беду спецназовцам. Коордионировать действия спасателей поручили Жукову, поэтому он привычно занял место в грузовой кабине «восьмерки», поглядывая в полете из блистера на проплывавшие внизу склоны гор, поросшие лесом.

Вот движки изменили свой тон, и в пустом желудке (опять поесть не успел) образовалось некое томление. Значит, на посадку пошли.

Теперь надо быть внимательнее. Саня просунулся в пилотскую кабину, чтобы через переднее остекление успеть получше разглядеть площадку приземления и местность вокруг нее.

Может, пригодится. Опыт, знаете ли, подсказывал.

Вдруг заходящая на посадку впереди них вертушка ведущего как-то странно начала вихляться, закачавшись с боку на бок.

От нее полетели в стороны мелкие ошметки. Прекратив снижение, она суетно взмыла вверх. Сознание пронзила мысль: «Ведь ведущий вертолет пилотирует командир полка! Что с ним случилось?!» Как потом оказалось, духи, зная, что на выручку десантникам обязательно пойдут вертолеты, приготовились к встрече. Увидев заходящий на посадку вертолет ведущего, сосредоточили весь огонь на нем. Пулеметная очередь прорезала кабину экипажа и остановила свой бег в груди командира.

Правак, несколько секунд пребывавший в ступоре, смог взять себя в руки, подхватить управление падавшей машины и вывести ее из-под обстрела.

При полете из района выполнения боевой задачи командир полка, Герой Советского Союза полковник Майданов Николай Саинович, не приходя в сознание, от полученного смертельного ранения умер…

Впоследствии ему присвоят звание Героя Российской Федерации (посмертно), и это будет первый случай, когда такой наградой удостоят Героя Советского Союза.

Но! Задачу никто не снимал! Вспорхнувшая вверх стайка вертолетов, лишившаяся вожака, кружила на месте, прикрывшись набранной высотой от обстрела снизу. В дело вступили ударные «двадцатьчетверки». Всю свою ярость за погибшего командира вложили пилоты в страшный, все сметающий ураганный удар по противнику. Казалось, ничего живого внизу не должно было остаться после этого извержения огня и стали. Осмелевшие «восьмерки» пошли для посадки вниз, на расчищенные ударом площадки. Распахнулась дверь. После обзора стало понятно, что посадочным способом приземлиться не удастся. Вертолет завис над лесом.

Бортовой техник выпустил лебедку, и Санька со своими ангелами-спасателями выпорхнул наружу, привычно и споро после опускания на землю занимая свою диспозицию для круговой обороны.

Из-за ближайших деревьев показались изможденные длительным боем десантники. Двое несли на руках раненого.

У одного из них за плечами болтался ручной пулемет. Жуков быстро подскочил к нему, забрал пулемет и, несмотря на слабые протесты солдатика, смотал с него патронные ленты. Нам, мол, сейчас больше пригодится. Усадив первым в лебедку раненого, дал команду бортачу на подъем. Сиденье лебедки медленно поплыло вверх. Вот оно поравнялось с распахнутым проемом двери, борттехник втянул сиденье с раненым внутрь. Есть!

Первый на борту! Трос лебедки начал опускаться вниз. Нетерпеливо переминаясь, на него, не отрываясь, с вожделением смотрел следующий боец.

Из-за вековых елей, беспрерывно оборачиваясь и стреляя из автоматов, к спасателям выбежал командир спецназа с кучкой бойцов. Перекрикивая шум винтов, не выбирая выражений, пояснил, что духи подошли совсем близко и сейчас завалят вертушку. Этого допустить было никак нельзя! Санька посмотрел вверх, на зависшую над ними «восьмерку», такую родную и надежную в этом диком, наполненном врагами лесу. Сердце сжалось от тоски и нехорошего предчувствия. Но… вдруг отшатнулся от двери бортач, машина начала смещаться. Саня увидел, даже не столько увидел, как почувствовал, как по вертушке защелкали пули бандитов. Медлить нельзя! Зажав до боли в ладони тангенту радиостанции, заорал он что было мочи командиру экипажа: «Уходи, уходи, слышишь, потом за нами придете!!!»

С облегчением увидел, как, набычась, стряхивая с лопастей струи влаги, рванула «восьмерочка» в сторону и вверх, выскальзывая из смертельных объятий сосредоточенного огня противника.

Шум винтов стих. Стало отчетливо слышно, как совсем рядом раздаются автоматные очереди, а в паузах между ними — лай собак.

Оглянувшись, Саня увидел, что вокруг них собралось человек пятнадцать бойцов во главе с майором, видимо, их начальником.

«Ну, что делать будем, командир?» — спросил его Жуков.

«Что, что?.. Сматываться надо!» — прохрипел, задыхаясь, майор.

Только сейчас Саня заметил, что рядом стоит Толя Могутнов, начальник ПДС одного из СКВОшных вертолетных полков.

«Ты как здесь, мать твою, оказался?!!» — вскрикнул Саня. «Так ить, если начальник полез, куды ж я-то денусь!» — просто ответил Толик. Ну ладно, разбираться уже некогда. Потом. Если приведется. Я те, засранец, дам!!! Побегли, мужики! Сматываться вовремя — благородное дело! Вот где спортивная подготовка пригодилась! Побежали по руслу вовремя подвернувшейся речушки, надеясь сбить со следа собак. Бежали долго, пытаясь сдерживать сиплое от перенапряжения дыхание, постоянно прислушиваясь к звукам, доносящимся сзади. Все тяжелее становились оружие, вещмешки за плечами, обувь на ногах. Хотелось сбросить с себя этот груз, чтобы бежать налегке. Еще лучше — представить, что все, что происходит, — это лишь кошмарный сон. Стоит только постараться проснуться, чтобы оказаться в теплом модуле с друзьями, где ждет тебя очередное застолье по «вновь случившемуся случаю», да можно и без повода стаканюгу хряпнуть с мороза… Но реальность не отступала… Начало темнеть. Короток зимний день. В низинах стал клубиться туман. Это все им на руку. Остановились, с трудом переводя дух. Прислушались. Вроде тихо. Неужели оторвались? Стали думать, что делать дальше. Идти в темноте, не зная местности? Можно или на минное поле, или на местных жителей нарваться, что по сути одно и то же. Духи по ночам тоже не больно охочи в лесу бегать, значит, погоню возобновят только с рассветом.

Санька вспомнил таблицу «рассвет-темнота» для этой местности, которую видел у метеоролога на КП. Выходило, что светать начнет не скоро. Так, сейчас важно определиться, где находимся. И тут как будто кто его в бок толкнул. Повинуясь непонятному порыву, прошел он шагов двадцать между деревьями и… открылось ему поселение, деревня, кишлак, аул или как там у них оно называется, Бог с ними. «Да нет, почему с ними, пока Бог с нами», — подумал Саня. Аул он узнал сразу. За два месяца до этого в его окрестностях завалили «двадцатьчетверку», была ТА еще история. Так вот он со своей братией доставал из-под обломков то, что осталось от экипажа. Жуткое зрелище… Но сейчас он обрадовался открывшемуся виду аула, как родной деревне после долгих странствий. Это дало возможность определиться со своими координатами, чтобы передать их на КП для вызова вертушек. Ясно как пень, что придут они только утром, на рассвете, ночью по такой местности лазить опасно. Оставалось одно теперь — спать. Бойцы, вымотанные донельзя минувшими событиями, притулившись под деревом, мгновенно уснули. Попробовали закемарить и Саня с майором. Однако не спалось что-то. Бередили голову мысли о предстоявшей наутро эвакуации, как надо все организовать, чтобы вертушки побыстрее их нашли, да оборону круговую занять половчее, да систему огня… Да много еще чего… И вообще… Какой Лешка все-таки мурло, ведь сжулил вчера в преферансе, как всегда…