ПОЦЕЛУЙ РОДИНЫ
Вот и мы дождались своих заменщиков.
Снисходительно наблюдаем за суетливыми хлопотами при размещении прибывших из-под Питера мужичков, с растопыренными глазами взирающих на незнакомый для них пейзаж.
Один только персонаж уверенно прошел в СВОЮ комнату, привычным движением достал из-под кровати гармошку и снова запиликал что-то на визгливом обшарпанном инструменте. Это — Паша Барнас, который после удачной замены не смог бросить ставшую для него своей эскадрилью и уже вместе с новыми товарищами опять прибыл на войну.
В течение недели мы, используя весь полученный в боях опыт, ввели в строй своих заменщиков, не утаив от них ничего из полученных нами уроков.
И вот наступил он, настал последний день, последний вечер в Кабуле! Надо сказать, что в авиации стараются избегать применения слова «последний». Последний вылет, например, значит, что у тебя их больше не будет. Последний день, подразумевают суеверные летчики, что у тебя больше этих дней не будет. Поэтому применяют слово «крайний», наивно пытаясь при этом обмануть судьбу, или уж, по крайней мере, лишний раз не дразнить ее.
Но этот вечер был последним в КАБУЛЕ.
Повальной пьянки-гулянки не было. Привезенная заменщиками строго лимитированная таможней водка была выпита еще в первый день. Объемы наших запасов на этот случай не позволили почувствовать пафос момента. Поэтому сидели пилотяги в холле задумчивые и немного грустные.
Откуда-то появилась гитарка, обшарпанная и раздолбанная, повидавшая всякие виды. «Сыграй че-нибудь, командир», — просто сказал кто-то из праваков. Пальцы заперебирали струны, как волосы любимой женщины, нежно и ласково. Вокруг тихонько, невесомым облачком сгрудились незаметно мужички. Почти шепотом, на легком выдохе, задумчиво и незаметно появляясь, полились звуки.
«Ой, да не вечер, да не вечер…» — лилось из груди, из сердца одного существа, одного организма, свитого из десятков переплетенных между собой душ. Мелодия ширилась и крепла, все больше заполняя пространство вокруг. Звуки из неуверенно-ласковых выросли в могучий тон уверенной в свой силе реки, сменив ритм на чеканящую поступь гимна, и уже не было на свете силы, способной переломить эту сталь в голосах, оборвать песню, набравшую мощь бури, все сметающей на своем пути…
Раздался последний аккорд, как будто знамя победы воткнули над окопом врага, и в комнате повисла тишина…
Расходиться не хотелось, слова говорить тоже. Эскадра задумчиво молчала… Перед глазами встали товарищи, души которых стартовали в свой последний полет отсюда…
Афган, как Молох, взял с нас свой кровавый оброк, свою десятину. Каждый десятый из эскадрильи жизнью заплатил за чей-то «интернациональный долг». Как же нам хотелось верить, что не напрасно…
Начиненный людьми транспортный самолет пересекает границу с Союзом. Границу между войной и миром, между жизнью и подстерегающей смертью. По традиции, в момент пролета «ленточки» транспортник покачивает крыльями, и мы снова приникаем к иллюминаторам, разглядывая уплывающий назад лунный, инопланетный пейзаж покидаемой страны. Странное чувство охватило всех. В этом чувстве смешались и горечь потерь, и радость побед, грусть от разлуки с друзьями и предвкушение от встречи с семьями, воспоминания об увиденном и раздумья о будущем этой страны, где волей-не-волей осталась часть твоей души…
Внизу поплыли совсем другие пейзажи. Яркие, веселые краски поселков с добротными крышами, свободно снующие по своим делам машины, без прикрытия раскатывающие по дорогам, толпы людей на центральных улицах и площадях.
Огромный валун, давивший все это время на сердце, куда-то соскочил, испарился, исчез. Стало сразу легко и весело, беззаботно и солнечно.
Настороженность зверя, постоянно ощущающего взгляд сквозь прицел на своей шкуре, ушла, уступив место детской обновленности чувств. В самолете все вдруг заулыбались, будто лампочка у всех одновременно зажглась внутри. Захотелось петь и беззаботно смеяться, есть мороженое и просто идти по улице, не ожидая выстрела.
Через пару часов самолет произвел посадку в Куйбышеве.
Нас встречала осень, ранняя российская осень с золотыми красками и прозрачным до синевы воздухом. В раскрытую дверь ударил запах Родины. Чистый, нежный запах травы, солнца, реки и прелой листвы, грибного леса и увядшей полыни…
Огромная теплая волна накрыла с головой, подхватила, закружила и швырнула на траву лицом вниз, утопив в неге никогда до этого не изведанного счастья.
Медленно кружилась планета. Впервые ощутив это движение, не было сил ему сопротивляться.
Небритой перед вылетом щеки коснулся мягкой лапой теплый сентябрьский ветерок.
На губах появился нежный, сладкий привкус капель дождя, просочившегося сквозь солнечные лучи.
Это Родина встречает нас, подумалось легко и весело.
Она ждала нас…
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Наша эскадрилья после возвращения продолжила защищать дальневосточные рубежи Родины.
Боря Шевченко, став штурманом эскадрильи, дослужился до майора, служил в разных частях, затем по возрасту уволился из рядов ВС РФ.
Коля Булавин стал штурманом звена.
Витя Ковлагин, оставаясь в должности инженера эскадрильи, долго служил в разных частях, уволился в звании подполковника, сильно болел после увольнения.
Павлов Виталий Егорович стал Героем Советского Союза, командующим армейской авиацией страны, генерал-полковником. Несправедливо в 2002 году обвинен в гибели пассажиров сбитого в Чечне вертолета Ми-26, после чего уволился из рядов ВС РФ.
Петя Погалов, отвоевав в Афгане еще раз уже командиром экипажа, погиб в 1996 году в Чечне.
Юра Наумов во второй раз воевал в Афгане командиром звена, после чего служил в разных частях. Стал заместителем командира полка в Буденновске, подполковником. Удостоен за первую чеченскую кампанию звания Героя Российской Федерации. Погиб 9 августа 1999 года на аэродроме Ботлих в Чечне.
Офицеры эскадрильи, погибшие при выполнении боевых задач в Афганистане:
Богза Сергей Иванович
Грудинкин Юрий Васильевич
Кузьминов Вячеслав Георгиевич
Марков Николай Васильевич
Литвинов Василий Васильевич
Попов Владимир Ильич
Садохин Александр Константинович
Ситало Владимир Николаевич
Степанов Федор Александрович
Страфун Анатолий Иванович
Передников Александр Васильевич.
Вечная им память!
Я, ПОДПОЛКОВНИК ЖУКОВ
Данное повествование основано на реальных событиях новейшей истории, происходивших на Северном Кавказе во время чеченских кампаний.
* * *
И-и-и-раз! Рука привычно ухватилась за обрез входной двери вертолета, чуть ниже середины. Правая нога заняла свое место, высунув носок над бездной.
И-и-и-два! Рывок наружу, и стихия мягко подхватила доверчиво поданное ей тело, лаская вначале струями воздуха и радуя глаз пушистыми подушками обнимаемых руками облачков.
Быстро нарастает скорость. Воздух ощутимо плотнеет с каждой секундой. Вот он уже ревет и норовит, ухватившись за щеки, разодрать их. Нахально лезет в ноздри и сквозь сжатые плотно губы, стремясь раздуть легкие и порвать их. Невидимыми лапищами сжимает руки-ноги, нагло ощупывая их попутно, не допустил ли промашку, может, чуть не так по потоку держит их вторгнувшийся в его царство чужак. Ну, тогда берегись! В таком случае обрадованный предоставленной возможностью поток воздуха мгновенно закрутит подстереженную жертву с бешеной скоростью, при которой кровь отливает от головы и уходит сознание, и тогда уж не отпустит, проводит до самой земли-матушки… Но нет, извини, дорогой, не сегодня. Этому парню твои западни известны, он слишком опытен.
И-и-и-три! Правая рука легла на кольцо, привычно рванула его от себя и вправо. Сверху раздается хлопок, и мгновенно наступает тишина. Вернее, так всегда кажется вначале, когда стихает рев встречного потока. Потом доносятся звуки улетающего вертолета, цвирканье птичек, голоса болтающихся под куполами товарищей по команде. И наступает кайф. Земля еще далеко. Она выглядит прекрасной с высоты около тысячи метров. Зеленый ковер свежей, только народившейся по случаю весеннего тепла травы украшен орнаментом из пятен красных маков. Парной запах от нагретого тела земли, насыщенный ароматами свежей зелени, влаги, цветов, поднимается вверх и наполняет душу восторгом обновления природы. Сам себе в этот момент кажешься ангелом, которому Бог дал понежиться между небом и землей в весенней истоме, разлитой в воздухе. Но… земля начала стремительно приближаться, а это значит, пора думать о встрече с нею.
