— Жизнь не бывает справедлива, — возразила она. — Она дана взаймы.

— Получилось! — крикнул Дитер, увидев тонкую струйку дыма, поднимавшуюся от костерка.

— Бегите! — сказал мистер Леру.

— Кстати, о бородавках, — произнес Дреориг, которому хотелось задержаться и посмотреть, что будет дальше. — Я забыл заклинание, но весь секрет в ряске. Потри ею бородавки, и они сойдут.

Внезапно пламя увеличилось, дым стал гуще. Никакой норы в земле не было видно.

— Она должна быть где-то тут, — бормотал Дитер. — «Не-Я» никогда не ошибается.

— Вы уверены, что ваши часы идут верно?

— Ну разумеется, — в отблесках пламени лицо Дитера казалось озабоченным. — Осталась минута. Если мы ее пропустим, нам придется снова все рассчитывать, причем без компьютера… Ну почему я не захватил ноутбук!

Дым почти невидимым столбом поднимался в черное небо. Позади них слышались крики. Внизу на склоне появились всадники. В тот же момент налетел ветер, и дым отнесло с обрыва вниз.

И вдруг они появились — длинные перекрещивающиеся лучики красного света, отмечающие их путь в будущее. На десять метров ниже верхнего края обрыва.

Мистер Леру сглотнул. Если было на свете что-то, что он ненавидел больше, чем толпы и так далее, это была высота. Всадники одолевали холм.

— Сюда, — сказала Эльфайн. — Я сумею спрятать тебя.

— Мне нужно туда.

— Прыгнуть? Но так не уйти…

— Уведите ее, — обратился мистер Леру к Дреоригу. — Может появиться еще одна молния.

— Я знал, я так и знал! — воскликнул Дреориг, хватая Эльфайн за руку. — Все-таки колдуны. Бежим, девочка. Я видел, как это бывает. — Он увлек Эльфайн в темноту. Она в последний раз бросила взгляд на мистера Леру и исчезла.

Мистер Леру вынул из ножен свой зонтик, и они с Дитером взялись за руки. К ним приближался всадник.

— Что если мы промахнемся? — несчастным голосом спросил Дитер.

Похожий на воздушного змея щит хлопнул его по голове, словно свернутая газета, как раз в тот момент, когда мистер Леру решительно раскрыл зонтик и толкнул Дитера в пустоту.

Они стремительно неслись вниз, а мистер Леру пытался изменить угол наклона зонтика, чтобы они попали ногами внутрь норы. Не имея опыта, он рассчитал неверно, но когда они пролетали мимо, навстречу своей смерти, порыв ветра отнес их к разверзшейся трещине в пространстве-времени, где их закрутило и утащило в проложенные водопроводные трубы веков.

— Они не очень хорошо выдерживают удар, — заметил мистер Леру, осматривая остатки своего складного зонта. Зонт выглядел, как скелет упавшего птеродактиля. Они вернулись вчера, и мистер Леру до сих пор лечил синяки и ссадины, полученные во время обратного путешествия по туннелю парового отопления. Но он уже три раза успел выстирать шампунем ковер, которым пользовалась Дональбейн, чтобы не лопнуть. Он также обнаружил, что его газон превращен птицами в пересохший клочок незасеянной грязи.

Ну погодите же!

— Однако он спас наши головы, — заметил Дитер. — Иначе мы бы разбились у подножия этого утеса девятьсот с чем-то лет назад. Надо сказать, вы очень быстро сообразили. Для историка.

— Благодарю вас. — Мистер Леру поправил галстук, думая об Эль-файн. Сегодня никаких роз не было. Куст был растерзан сильнее, чем зонтик, даже жуки ушли. Ну что ж, жалеть не стоит. На этом пиджаке, скорее всего, тоже нет петлицы. — Вы виделись с «не-Я»?

Дитер покачал головой. Как старый Дреориг.

— Ну, — мягко сказал мистер Леру, — почему бы нам не прогуляться?

Было время завтрака, он купит Дитеру круассан и кофе в кафе при книжном магазине.

Они шли молча. Дитер смотрел прямо себе под ноги.

— Я звонил ей, — сказал он наконец. — Она сказала, что пыталась проанализировать все недавние повреждения, что компьютер кто-то лупил топором.

— Удивительно.

— А Вашингтон предъявляет ей обвинение, потому что ФБР считает, что два человека проникли в лабораторию и превратились в кашу. Они до сих пор ищут останки.

— Боже мой, — отозвался мистер Леру.

— Она сказала, что если я не откажусь от участия во всех комитетах, куда мы входим с ней вместе, то она попросит одного своего старого друга из метеорологического центра, чтобы он установил бомбу в моем видеомагнитофоне.

— У нее это пройдет, — успокоил мистер Леру.

Они прошли мимо полисмена, поставившего ногу на чей-то бампер и выписывающего квитанцию.

— Увидимся на занятиях, — сказал он Дитеру.

Дитер трагически улыбнулся.

— Надеюсь, — ответил он слабым голосом.

— Потому что я буквально распахал целину, — сказал полисмен. — Я обнаружил, что волк — это образ, который соотносится сам с собой.

— В староанглийской поэзии? — задал вопрос мистер Леру.

— В «Трех поросятах». Никто раньше не читал эту сказку так деструктивно.

— Если только мы хоть что-нибудь изменили… — произнес Дитер, когда они зашагали дальше.

— Но даже если так, откуда «не-Я» узнает? Мы вернулись в настоящее, где эти изменения были всегда. Но все же я скажу: когда вы приближаетесь к историческим силам, они оказываются слишком огромны, чтобы постичь их, не говоря уже об изменениях. Вы не можете дать Наполеону слабительное. Императорская гвардия не подпустит вас. На самом деле, чтобы иметь подобную возможность, вам нужно вернуться за годы до Ватерлоо и дать ему знать, что на пути наверх…

— Подождите минутку! — воскликнул Дитер. — Вот оно! Я сумею приручить ее немедленно. Разумеется, при этом я буду все так же уважать ее как личность.

— Почему бы вам не пойти со мной и не выпить чистого колумбийского кофе с мягким слоеным круассаном?

— Времени нет, — ответил Дитер. — Вот как раз то, что нужно, чтобы сберечь время. Мне просто необходимо попасть туда достаточно рано, когда все — еще чистая страница. — Он повернулся и пошел по улице, затем вдруг остановился. — Кстати, вы не знаете, кто у нас тут специалист по Большому Взрыву?

— Дитер, я…

— Ничего страшного, «не-Я», наверное, знает. Пока, дружище! — И он ушел, быстро перебирая ногами.

Наконец, вздохнул мистер Леру, Дитер опять стал собой. Он открыл дверь и вошел.

Те же взъерошенные беглецы из психушек шарили по книжным полкам, та же официантка вела тот же спор с барменом. Никто не заметил, как мистер Леру подошел к стойке, а если и было что-то, что он ненавидел больше… Чепуха, в чем, собственно, дело? Он отошел в сторону, как будто на самом деле собирался полистать книги, и увидел, что стоит у полки «Леопольд-Классика». Те же виды поездов и памятные вещи Люфтваффе, тот же непроданный экземпляр «Битвы при Мэлдоне». Может быть, купить книгу вместо той, что он оставил Дреоригу? Он взял поэму с полки и открыл первую страницу.

«…были разбиты».

Где же начало? Этот текст начинался точно с того места, что и его поврежденный экземпляр. Он просмотрел сноску.

«С копии, сделанной в 1724 году Джоном Элфинстоуном с рукописи одиннадцатого века, сгоревшей в 1731 году, по всей вероятности, переписанной с поврежденной или неполной рукописи более раннего происхождения, возможно, собственноручно написанной анонимным автором. Библиотека Бодлейн, рукопись Роулинсон Брит. 203, с. 7–12».

Рукопись «Мэлдона», которую должен был сделать писец, утрачена — возможно, это та самая поэма, которую монахи доверили Дреоригу — а вместо нее переписано порванное издание «Леопольд-Классика», которое он оставил Дреоригу. Значит, он все же изменил историю. Всего лишь рукопись, литературное произведение, но все же что-то!

Он вернулся к стойке.

— Согласно Лейбницу, — продолжала спор официантка, — время не может существовать независимо от событий.

— Страддые люди, — бармен неодобрительно шмыгнул носом.

Мистер Леру громко хлопнул книжкой по стойке. Беглецы из психушек у задних полок подпрыгнули.

— Я только что вернулся из дальнего путешествия, — громко сказал он. — Я хочу чашку свежего колумбийского кофе с двойными сливками, а также мягкий слоеный круассан, причем немедленно. Не то вы все скоро найдете упокоение на ложе славы, и поводов для радости у вас не будет.