— Глеб Федорович много проводил здесь времени? — Я обвела руками помещение.

— Угу…

— Покиньте кабинет, пожалуйста. Всего на несколько минут, не волнуйтесь. Юрик, проводи товарища в коридор!

— Глаз с него не спускай! — Клавка погрозила, пальчиком нашему приятелю, с некоторой неохотой приступившему к исполнению обязанностей вертухая.

Когда мужчины покинули кабинет, мы с Клавдией уставились друг на друга с немым вопросом во всех четырех глазах: что делать? Где искать дискету

— Ну, мистер Холмс, есть идеи? — бодренько, поинтересовалась Клавка, озираясь по сторонам.

— Ни одной, доктор, — вяло отозвалась я.

— Плохо. Но все равно, начинать с чего-то следует… И не надо расстраиваться, если мы здесь ничего не найдем — у Глеба еще два клуба имеется.

— Это меня как раз и печалит…

Испустив тяжкий вздох, я приступила к осмотру кабинета Лаврика. Первым делом мое внимание привлек узкий шкафчик из матового стекла. Сквозь его непрозрачные дверцы смутно угадывались очертания каких-то предметов.

— Ну-ка, Клава, посвети сюда, — попросила я сестру, которая самым внимательным образом изучала замысловатые картины на стенах. Что, интересно, она пыталась найти? Сейф, что ли?

— Чем я тебе посвечу? Фонарем под глазом? Так у тебя свой есть, — съязвила Клюквина.

Я оставила реплику без внимания и посоветовала:

— Поверни головку настольной лампы в мою сторону.

В свете стоваттной лампочки содержимое шкафчика предстало передо мной во всей своей красе. И чего тут только не было! И папки с какими-то квитанциями, приходно-расходными ордерами, планами заведения и бланками для бухгалтерской отчетности, и несколько початых бутылок со спиртным, и даже пачка презервативов. Вот только дискеты среди этого барахла не нашлось. Впрочем, честно говоря, я не особо рассчитывала ее здесь обнаружить — такую информацию ни один здравомыслящий человек не станет хранить в присутственном месте, да еще столь сомнительном.

— Пошли отсюда, — вздохнула я и посмотрела на Клюквину долгим печальным взглядом. Сестрица к этому моменту закончила изучение диковинных картин и вновь прильнула к аквариуму. Видать, очень ей понравились ядовитые рыбы — Клавка строила им смешные рожицы, делала «козу» из пальцев, стучала по толстому стеклу и подмигивала здоровым глазом. Мои слова вызвали у Клавдии искреннее удивление:

— Куда это мы пойдем? А дискета?

— Да нет ее здесь!

— Ну, не знаю, — протянула Клавка, качая головой. — Говори, что хочешь, а мне интуиция подсказывает: дискета здесь!

— Хм… А она случайно не подсказывает тебе — где именно? Обстановочка тут, как ты успела заметить, крайне приближена к спартанской. Сейфов, потайных ящиков и прочей ерунды мы не нашли. Какой напрашивается вывод?

— Что мы с тобой хреновые сыщики, — мрачно предположила Клавка.

— И это тоже, конечно, но главное — дискету в этом рассаднике разврата мы не найдем.

— Будем искать в других клубах покойного Глебушки?

— Сначала посмотрим в Жуковке, в его доме. Как думаешь, твой Йорик нас туда отвезет?

— А куда он денется? — пожала плечами сестрица, причем так выразительно, что мне сразу стало ясно: деваться Юрке некуда.

Для очистки совести мы еще немного поковырялись в кабинете управляющего, проверили на всякий случай компьютер, ничего не нашли и выглянули в коридор, где чинно прохаживался Лаврик в сопровождении нашего Юрия. Ни дать ни взять. два лорда на вечерней прогулке! Правда, один лорд почему-то очень крепко держал другого под руку. Боялся, наверное, что тот сбежит, не закончив приятной беседы.

— Заводи, — скомандовала Клюквина. Лаврентий, понурив голову, нерешительно переступил порог собственного кабинета.

— Какие еще клубы принадлежали Глебу? — задала я разумный вопрос.

— «Рафаэль» и «Турбулентность».

— А они тоже такие… Хм… Необычные?

— Да нет, в общем-то… — пожал плечами Лаврик. — «Рафаэль» — меньшевистский клуб, но таких сейчас в Москве полно…

— Какой-какой? — сразу насторожилась я. Вовсе не потому, что питаю слабость или предубеждение к партии меньшевиков. Просто целевая направленность некоторых клубов, как я уже имела удовольствие убедиться, может преподнести весьма неприятные сюрпризы.

— Клуб, где собираются меньшинства, — пояснил Лаврентий.

— Сексуальные, что ли?

— Партийные, — буркнул управляющий и заухмылялся, довольный собственной шуткой. Дядька уже пришел в себя от встречи с нами, сообразил, что карательных санкций за темные делишки не последует, по крайней мере — сейчас, и обрел прежнюю вальяжную самоуверенность.

Что ж, пора, как говорится, и честь знать. Мне до смерти надоело торчать в этом клубе, к тому же аппетитные запахи, доносившиеся с кухни, будоражили воображение и заставляли мой бедный желудок сжиматься в пароксизме неудовлетворенной страсти.

— Не балуй, — погрозила я пальцем Лаврику и двинулась к двери. Мои гуси-лебеди потянулись следом.

— Не желаете отужинать? — остановил нас вопрос Лаврентия Игоревича. — У нас замечательные повара! Получите удовольствие, обещаю.

Предложение, от которого ни один нормальный человек не сможет отказаться, лишь на минуту заставило меня задуматься: уж не кроется ли здесь подвох? Взгляды Клавдии и Юрки скрестились на мне, как клинки. Юрик смотрел умоляюще, а Клавдия — с таким несчастным видом, будто месяц просидела на сухарях и сырой воде. Заметив мою нерешительность, управляющий добавил:

— Ужин, естественно, за счет клуба.

После этой фразы все сомнения отпали, и я милостиво кивнула. Лаврик проводил нас обратно в зал, перепоручил заботам полуголой официантки и, кивнув на прощанье, скрылся в недрах клуба. После того как мы удалились в кабинет управляющего, культурная программа как-то увяла, и теперь девушка снова занималась упражнениями на шесте, а красотка Бэллочка трясла своими непозволительно poскошными формами за столиком в компании двух прыщавых парней почти детсадовского возраста.

Лаврентий не обманул — повара в клубе оказались настоящими профессионалами. Нежнейшие стейки из семги буквально таяли во рту, оставляя в сознании стойкое ощущение праздника жизни. Мы с Клавдией глупо разулыбались, едва лишь первый червячок был заморен. Мужская часть нашего боевого отряда заказала мясо. Не знаю почему, но ocобенного удовольствия Юрка, кажется, не испытывал. Он все время хмурился, сосредоточенно ковырялся в тарелке, тщательно пережевывал пищу и нервно ерзал на стуле. Интересно, что его так беспокоило? Может, мясо несвежее попалось? Или чувство голода его было не столь острым, как у нас с Клавкой? Я перестала ломать голову над этой загадкой в тот момент, когда перед нами очутился десерт. Может, других девушек вид свежей клубники в вазочке с мороженым оставляет равнодушными, но только не меня. Я буквально теряю голову при вида алых ягодок на сладком белом облаке. Лаврик немедленно был прощен за попытку издевательства над нами, Клавдия тоже получила отпущение rpexoв за то, что заставила меня обрядиться в этот дурацкий шутовской костюм, а Юрка… В общем, он тоже хороший человек!..

Я с тоской и сожалением изучала пустую вазочку. Кто-нибудь мне скажет, почему все хорошее быстро заканчивается?

— Пошли, что ли? — Юрка даже после ужина не перестал хмуриться.

— Если ты не сменишь выражение лица, меня стошнит! — пообещала я, чувствуя, что не в силах подняться с места.

— Правда, Юр, — поддержала меня Клавдия, — такое ощущение, что ты съел килограмм лимонов. Сделай лицо попроще… Тебе не понравился ужин?

— Мне не понравился Лаврентий, — несколько мрачновато ответил Йорик, чем, признаться, меня несколько напряг.

Клюквина, однако, не придала никакого значения замечанию нашего приятеля.

— Это нормально, — рассмеялась она. — Ты же не меньшевик!

Юрка проворчал себе под нос что-то маловразумительное, жестом пригласил нас встать, и мы гуськом двинулись к выходу. Непостижимым образом Юркина тревога передалась и мне. Я активно вращала головой в надежде заметить опасность прежде, чем она примет катастрофические размеры. В гардеробе я с подозрением приглядывалась к рогатенькому юноше, отчего тот фыркал и кривился — словом, всем своим видом выказывал неудовольствие по поводу повышенного внимания к своей персоне со стороны женщины.