Так думал Кагэро, глядя на чистое небо. Там, в вышине, парили очень редкие белые облачка и жизнь могла бы показаться такой беззаботной… если бы не понимание того, что это далеко не так.

Солдаты стояли кольцом вокруг дворца. Но это только для отвода глаз. Одни добровольцы — они в любом случае умрут первыми. Большая часть миниатюрной армии сидела сейчас по кустам да зарослям травы с луками. От мечей в траве пользы мало, они, если повезет, первое время вообще не будут вынимать их из ножен. Хоть бы повезло…

Кагэро беспокоился о том, чтобы не убили, кого не надо.

Вот и пыль поднялась вдалеке. Все притихли, солдаты вытянулись, будто окаменели. Луки в руках, мечи на поясе. Вряд ли бунтари хорошо вооружены, но их очень много… Они просто навалятся волной, пустят в ход дубинки, камни — какой тут меч устоит?

Кагэро впился глазами в первый ряд, показавшийся на дороге. Они не бежали, они шли неторопливым шагом. Только над головами угрожающе блестели заточенные наконечники, насаженные на длинные палки, в руках — старые мечи, с которых потрудились счистить ржавчину. Кое у кого были и луки, но все плохие, из такого можно убить только на небольшом расстоянии.

Нет, кажется, нет их там…

— Идите с миром, люди! — закричал во всю силу своей луженой глотки специально для этого поставленный человек. — Уходите, и мы вас не тронем! Вам будет все прощено!

Толпа отозвалась полузвериным ревом. Кто-то швырнул свою дубинку в кричащего, но промахнулся. Этот бросок и послужил началом.

Солдаты, стоящие в кольце, все как один спустили тетиву. Сотня стрел вонзилась в живую стену. Ни одна не была потрачена даром — сто человек, кто мертвый, кто умирающий, повалились под ноги своим товарищам. Те, впрочем, и не заметили этого. Втоптали в дорогу так, что и следа потом не останется. Еще одна сотня стрел взвизгнула и разорвала воздух. С тем же результатом. Только позади тех, кто оказывался в первом ряду, колыхалось целое море голов и рук…

И тогда солдат, стоявший на вершине холма рядом с дворцом, замахал двумя флагами, которые держал в руках. На бунтовщиков обрушился целый град стрел. Стрелы летели из тяжелых луков, такая стрела любую броню пробьет, только силу большую надо иметь. И они тоже летели на головы нападающим. Пронзали насквозь тела и впивались в землю…

Кагэро, то и дело вытирая лоб, шарил взглядом по толпе. В такой давке попробуй различи…

— Пленных не брать! — закричал кто-то, и солдаты, стоявшие в кольце, кинулись вперед. Уже с мечами. Конечно, в схватке с крестьянами у них было гораздо больше шансов. Головы летели, как груши. Люди лезли уже по трупам. Словно гору переходили.

Это была настоящая бойня.

Солдаты защищали своего императора. Если его убьют — им тоже жить незачем. У них не будет другого хозяина. А эти сумасшедшие…

Сердце Кагэро подпрыгнуло. Вот же они! Почти все, кто жил в том селении! Слава богам, Сидзимы-лекаря там нет. Может, и в живых его уже нет, кто знает.

— Вижу! — завопил Кагэро, хотя это противоречило плану. — Вон, вон они!

Солдаты заметили, куда он показывает, и очень умело отсекли часть толпы. Какое везение — те, кого сейчас нужно было оставить в живых, держались вместе. А там уже и осталось немного… Эти люди не представляли, на что шли. Половина его воинов полегла, но полегла и половина крестьянского войска. И нескончаемый град стрел все сокращал его численность. Отсеченных быстро обезоружили, и теперь все они валялись, связанные по рукам и ногам.

Бой — вернее, бойня — продолжался еще час. Вместе со стрелами закончились и цели. Дорога и все вокруг было усеяно трупами. Оказалось, погибло гораздо больше солдат, чем думали. Из тех, что стояли в кольце, не осталось никого. Из тех, кто прятался в зарослях с луками, выжило чуть больше трети. Выходит, гораздо больше луков и стрел было у бунтовщиков, чем думали.

Правда, и «войско» бунтовщиков оказалось не столь уж велико. Как обычно, слухи увеличили его чуть ли не вдесятеро. Не совсем понятно только, на что надеялись эти люди…

Кагэро сам сошел вниз, чтобы посмотреть на пленных. Глаза тех шестнадцати моментально обратились в лед. Даже под личиной императора они узнали его… Как?! Кагэро указал на них.

— Этих оставить, — велел коротко, — остальных казнить сейчас же, — и добавил, подумав: — А этих заприте, завтра будем разбираться.

— Хотите умереть как скоты или как люди?

На их лицах ничего не изменилось. Они стояли и смотрели на горизонт.

— Что ж, как желаете.

Кагэро не стал думать. Он все обдумал заранее. От Мудзюру ему передались жестокость и изощренность в придумывании способов казни. Для них он выдумал хорошую месть. Такую, которая успокоит его душу, пусть хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть…

На самом краю пропасти заранее вкопали крепкий столб, а на верхушку столба прикрепили перекладину, уходящую далеко за край ущелья. К концу перекладины, который находился над пропастью, была прикована цепь. Достаточно прочная, чтобы удержать человека.

Кагэро выбрал первого. Он помнил: этот человек бил его с улыбкой на губах.

— Помнишь, как вы чуть не убили меня? — тихо спросил он. — Помнишь, как нравилось тебе бить меня ногами по ребрам? Поулыбайся теперь.

Кисти его рук, сложенные вместе, обмотали цепью и закрепили замком. Потом подвели к краю и велели прыгать. Это было частью казни.

— Если сумеешь добраться до перекладины, отпущу, — крикнул Кагэро.

Человек, конечно, не смог заставить себя прыгнуть. Его ткнули в спину копьем. И он повис над пропастью. Подергался немного и, рискуя лишиться кожи на руках, покраснев от натуги, вывернул кисти так, что цепь еще раз обернулась вокруг них. Только наполовину, он уцепился за цепь пальцами, чтобы не вернулась на место. Теперь можно подтянуться и сделать то же самое еще раз. Но очень тяжело, а цепь такая длинная…

Кагэро хотел позабавиться. Все-таки, он возвращает им ту боль и страдания, которые они принесли ему. Цепь слишком длинная, ни у кого не хватит сил добраться до перекладины. Время от времени человек беспомощно повисал, и тогда слуга с длинным шестом, конец которого был вымазан смолой и подожжен, прижимал этот факел к его спине. Тогда над ущельем проносился крик, а столб начинал мелко дрожать.

Закончилось все тем, что казнимый совершенно обессилел. Его вытянули обратно, сняли цепи с рук. Кагэро увидел, что кожи у него на руках не осталось вовсе. Как у него, когда Мудзюру заставлял рыть ямы… Нет. Кагэро мотнул головой. Вытащил из-за пояса кинжал и молча резанул по шее пленника. А потом еще один удар — вонзил лезвие между ребер.

— Давайте следующего, — велел он, вытирая кинжал. — А этого уберите.

Следующий пленник был заметно сильнее первого. И он явно не собирался сдаваться.

— Никогда не смотри в глаза жертве, — сказал он, когда его проводили мимо.

Но и он не смог. Он прополз уже половину расстояния и вокруг кистей у него вырос приличных размеров моток. И вдруг он дико закричал. Все увидели, как полетел вниз оторванный палец, как хлынула следом струя крови… Как быстро размоталась цепь, и крик стал очень высоким, сорвался на визг… На локтях его обозначились красные полосы, кожа порвалась.

Кого-то стошнило. Кажется, это один из солдат. Кагэро подивился ему: в бою творят такое, от чего в глазах темнеет, а тут… Наверное, потому, что то — бой, то не убийство, а война. А то, что творится здесь…

— Вам повезло, — сказал он, повернувшись к оставшимся пленникам; те стояли полумертвые, все как один с белыми лицами. — Убейте их. Столб свалите в пропасть.

Носилки с императором унесли, а сзади еще несколько минут слышались сдавленные крики.

— Тот человек был прав, Кагэро, не нужно смотреть в глаза тому, кого убиваешь.

Мудзюру выглядел довольным. Конечно, с чего бы ему не радоваться, Кагэро продлил ему жизнь чуть ли не на пятьсот лет. Достаточный срок, чтобы сойти с ума…

— Смотреть в глаза убийце гораздо хуже.